– Что ж, – сказала Флоренс, доедая первое блюдо, – нам повезло, что это случилось так давно и мы сами не превратились в газ, подлетев так близко. Что еще?

– Пока больше ничего, капитан. На таком расстоянии турбулентность не позволяет больше ничего увидеть. Возможно, нам стоило бы подобраться поближе…

– Я не позволю так рисковать, пока мы не будем уверены, что это безопасно. Работайте пока с сенсорами дальнего радиуса. Уверена, что астрономы из «Кернел Прайма» и сейчас позавидовали бы нашему положению. Старший помощник…

– Да, капитан? – Мендес уже приступил к коричневой кашице из второго блюда, он не любил рыбу. Синтезатор производил только один вариант меню каждый день, поэтому приходилось есть то, что приготовил шеф Орландо по своему выбору.

– Когда будет готов векторный анализ и расчеты по сближению?

– Завтра в это же время, думаю, предварительные расчеты будут готовы. Мы обнаружили значительные различия в гравитации по сравнению с официальными таблицами.

– Положительные или отрицательные?

Флоренс попыталась представить, что розовая паста действительно была изысканным блюдом из лосося. Иногда, особенно с закрытыми глазами, у нее получалось. Но не в этот раз.

– Положительные. И очень существенные. Градиент гравитации сильно превышает запланированный. Необходимо скорректировать расчеты.

– Хорошо. Хастингс?

Штурман поднял голову. Он уже приступил к «десерту».

– Да, капитан?

– Я полагаю, вы никогда не сталкивались ни с чем подобным? Есть идеи?

– Ну… Я много тренировался на симуляторах. Настоящие прыжки я совершал на несколько белых карликов. Самым сложным, не считая нашего нынешнего, был прыжок на пульсар Кеттел-245. Но, разумеется, я никогда не совершал сближения с Горизонтом событий. Вы сомневаетесь в том, что я могу это сделать, капитан?

Флоренс улыбнулась левым уголком рта. Хастингс был лучшим штурманом из всех, которых она встречала на протяжении всей своей долгой службы во флоте. Они работали вместе уже больше 15 лет. Если уж был кто-то, способный максимально приблизить их к черной дыре, несомненно, это был он.

– В вас я не сомневаюсь, Хастингс. В оснащении нашего корабля – пожалуй. Но это уже другой вопрос. Если бы нам заменили ядра процессоров… Нам не нужно очень сильно приближаться. Но было бы очень интересно, в первую очередь с научной точки зрения, попытаться впервые измерить приливную силу реальной черной дыры. Предыдущим экспедициям это не удалось. Я имею в виду тех, кто вернулся.

– Да, мы были бы первыми, – согласился Хастингс. – Если, конечно, все экспедиции, которые не вернулись, не пропали именно потому, что попытались это сделать.

– Я верю в вас. Во всех нас. – Флоренс наконец сделала выбор в пользу мандаринового сорбета, холодной оранжевой пасты. Члены экипажа дежурно поблагодарили капитана за доверие.

Флоренс незаметно наблюдала за командой во время обеда. Она летала на «Банши» шесть лет, но большинство из этих людей знала гораздо дольше, как Хастингса, а с некоторыми даже служила на других кораблях. На «Банши» она заменила ее бывшего капитана Антильеса, вышедшего на пенсию. Флоренс задержалась взглядом на каждом из членов своего экипажа.

Сержант Лара Ливитт, астрофизик, веселая и неторопливая. Она как будто растягивала слова, когда говорила, а ее кудрявая рыжая шевелюра вызывала бурное возмущение у сидевшей перед сержантом Софи Тан-Дун, бортового инженера вычислительных систем, когда она в очередной раз находила волос на своей безупречной панели управления. Впрочем, по остальным вопросам у девушек не было разногласий. «Свод норм этики и морали Федерального флота», в обиходе «Нормы», содержал прямой запрет на любые романтические отношения между членами одного экипажа, но в целом, особенно на больших кораблях, на это обычно закрывали глаза. Все понимали, что, хотя эти отношения почти всегда приводили к маленьким или большим проблемам, они служили громоотводом для эмоционального напряжения на борту. А уж на кораблях такого размера, где о праве на частную жизнь можно было и не мечтать… Тут надо было уметь читать между строк. Флоренс никогда не требовала от команды соблюдать «Нормы». Она была уверена, что то, что ее люди делают во время отпуска, выходных или увольнительных на поверхность, ее не касается.

По правую руку Флоренс сидели лейтенант Хастингс и майор Мендес. Они служили Федеральному флоту уже много лет, как и она. Мендес был однокурсником Флоренс в Академии астронавигации, их выпуск произошел в один и тот же год. Хотя штурманом был Хастингс, они двое тоже могли бы при необходимости выполнить его работу. Полезное умение во время галактических прыжков, особенно на такой малютке, как «Банши». У каждого члена экипажа были несколько разных обязанностей, на небольшом судне это была суровая необходимость. Как и дисциплина, которой, по мнению Флоренс, на больших крейсерах частенько пренебрегали.

Слева от Флоренс, держа свою ложку так, как будто это был скальпель хирурга, сидела Душесс Риомар. Темнокожая красотка с мозгом компьютера и аналитическими способностями, которым мог бы позавидовать ИИ их корабля. У нее была стрижка ежиком и спортивная подтянутая фигура, и она очень серьезно относилась к поддержанию своей физической формы, регулярно выполняя все рекомендованные стандартами Федерации упражнения, при одной мысли о которых у других членов команды портилось настроение. Впрочем, это никогда не мешало Душесс выполнять свои основные обязанности контролера систем жизнеобеспечения и вооружения. «Вооружения» было громко сказано. «Банши» был картографическим кораблем, оснащенным только парой антиметеоритных лазеров и простенькой электромагнитной импульсной системой. Было бы преувеличением называть это «оружием», как и аварийную систему со взрывающимися замками или систему катапультирования. Однако сержант Риомар относилась к ним с такой же серьезностью, как к своим физическим упражнениям. Она недавно стала членом экипажа, уже не застав капитана Антильеса, и, возможно, поэтому до сих пор ощущала себя немного чужаком. Это заставляло ее еще больше усердствовать в работе. Флоренс ничего не говорила. Она предпочитала, чтобы каждый член ее команды работал в своем ритме. Риомар пока не получила от нее никаких дополнительных советов, основным из которых звучал бы «сержант, сбавьте обороты». На самом деле в Федеральном флоте люди очень ценили советы капитанов. Как будто капитан вместе со своим назначением приобретал некое тайное знание, недоступное простым смертным.

Последнего члена команды все до сих пор считали новеньким, хотя он провел на борту уже целый год. Гораций Манкевич, инженер по двигателям. Ответственный за работу гравитационных турбин и антигравитационного компрессора. Человек серьезный и основательный, идеальный сосед по каюте в маленьком корабле. Гораций был сирианцем, рожденным на орбитальной станции Сириуса В, поэтому говорил он тоже всегда крайне серьезно и вдумчиво, как и все его сородичи. Исторически Сириус был первой планетой, где была построена орбитальная станция еще во времена Старой Земли, поэтому все сирианцы считали себя особенными. А жители других планет обычно считали их высокомерными, напыщенными и в целом невыносимыми. Однако младший лейтенант Манкевич был безупречным профессионалом. К тому же его готовность помочь в любых обстоятельствах, даже если это было не связано с выполнением его основных обязанностей, в глазах команды компенсировала его склонность к некоторой высокопарности.

Что тут говорить, Флоренс возглавляла отличную команду. Любой из них мог бы летать на одном из больших современных кораблей, их квалификация позволяла сделать прекрасную карьеру. Но все они совершенно добровольно пожелали летать именно на «Банши». У каждого были на это свои причины, в которых общим пунктом было одно: понимание, что только маленький картографический корабль может отправиться в исследовательскую экспедицию далеко за пределы известных маршрутов. Кроме того, маленький корабль должен был выполнять очень мало формальностей. Быть незаметным имело свои преимущества. Командованию флота не было дела до подобных ореховых скорлупок. Капитан такого корабля мог подать запрос на экспедицию куда угодно: к газовой туманности, пламенеющему пульсару или голубому гиганту, – отказов по бюрократическим причинам практически не бывало. Маленьких исследовательских кораблей были сотни. Конечно, выделяемый бюджет тоже соответствовал размеру судна. Его возможности были несравнимы, например, с «Три Стелла Марис», флагманом Картографической службы длиной в тысячу семьсот метров и численностью экипажа больше двух тысяч человек. Хотя и сам «Три Стелла Марис» выглядел карликом по сравнению с адмиральским крейсером Флота «Кархародоном» – «Белой акулой». Получить назначение на такой корабль было явным признаком того, что руководство тебя заметило. Или, как считали все члены команды, явным признаком карьеристов и подхалимов. «Льстивых лизоблюдов», как сказал бы сирианец Манкевич.

Но команда Флоренс сделала свой выбор в пользу «Банши» и нее в качестве капитана. Возможно, в этом была заслуга Антильеса, ее наставника. Именно он научил ее командовать судном гораздо лучше, чем Академия. Антильес пользовался уважением и заслуженной славой. Он был одним из тех, кому удалось вернуться из экспедиции к черной дыре. Благодаря этой экспедиции он стал состоятельным человеком, но обретенное богатство не изменило его образ жизни. Он никогда не упоминал о своем вознаграждении, только о том, как потрясающе было достичь дыры и иметь возможность кому-то рассказать об этом. Если бы не ухудшение здоровья, он до сих пор оставался бы капитаном «Банши».

Именно капитан Антильес порекомендовал Флоренс Высшему командованию, которое без лишних вопросов прислушалось к его мнению. Так она стала самым молодым капитаном Флота. Правда, Флоренс всегда думала, что получила это место в основном не благодаря своим заслугам, а потому, что Высшему командованию было абсолютно безразлично, кто возглавит одно из сотен маленьких суденышек.

Капитан Антильес был одной из причин, по которой она сейчас находилась здесь, в этой части Рукава Ориона, одном из самых опасных мест галактики. Ее учитель, отец, наставник… Это он помог ей вернуться на службу после аварии. И убедил ее двигаться вперед. На самом деле его очень мало интересовала завоеванная слава и денежное вознаграждение. Антильес рассказал Флоренс о своем прыжке к черной дыре с одержимостью первооткрывателя, с благоговением истинно верующего, причину чего она так и не смогла понять. Почему глаза капитана наполнялись слезами каждый раз, когда он рассказывал о пережитых впечатлениях? Почему он говорил об этом с таким надрывом и трепетом? «Это одно из самых прекрасных и самых ужасающих явлений космоса. Оно меняет твою душу, меняет навсегда. Абсолютная красота и абсолютный ужас, идущие рука об руку. Если во Вселенной есть Бог, он обитает в одной из черных дыр», – сказал он ей однажды. Поэтому она просто должна была увидеть все своими глазами. Как ученому, Флоренс было невозможно поверить в идею бога-создателя, хотя сама эта идея ее завораживала.

Флоренс встала из-за стола, чтобы отнести пустой контейнер на панель для переработки. Остальные тоже сразу же поднялись со своих мест. «Нормы» скрупулезно соблюдались как на больших лайнерах, так и на маленьких кораблях Флота: сила традиций и привычки. Выполнялись даже те правила, которые давным-давно доказали свою неэффективность. Флоренс жестом попросила их сесть.

– Сегодня в 17:00 собираемся на капитанском мостике. Проверим данные и составим план на случай непредвиденной ситуации. Постарайтесь отдохнуть.