– Думаю, этого, – Джеймс перевел взгляд на констебля, и тот отпустил сорванца, – уже достаточно.

– Ла-а-адно, – протянул он, пряча руки в карманах и принимая вызывающую позу, в какую обычно вставали взрослые. – Ну че, я пошел? – Кепка чуть сползла ему на глаза.

– Выверни карманы, – от взгляда суперинтенданта непросто было что-то утаить.

Он демонстративно показал куски ткани, которые, кажется, служили карманами, если бы не множество дыр в них. Тем не менее ничего там не обнаружилось, за исключением крошек от булочки (а вот и причина жирных отпечатков на конверте).

Мальчишка собирался сплюнуть, но, быстро взглянув на констебля, затем на суперинтенданта, передумал. И деловито вышел, едва открылась дверь.

– Как вы только терпите этих мальчишек! – покачал головой постовой.

Джеймс ничего не ответил, вернувшись к изучению документов. Он не любил светские беседы и старался их избегать, если только в них нельзя было найти хоть сколько-нибудь полезную информацию. Но в этот раз это стало не единственной причиной: воспоминания о деле, охватившие суперинтенданта, заставили его ощутить неприятный холод, природу которого он никак не мог определить.

лорд Уильям Альберт Хаттон

поместье Кодинтон-холл

сентябрь, 14

1 час 18 минут после полудня

Величественный Кодинтон-холл утопал в роскоши последних осенних цветов. Длинноногие доги, ныряя в кусты и прячась за фигурными изгородями, радостно лаяли, играя в прятки с мальчишками, дедушка которых как раз сейчас любовался ими из окна своего кабинета. Эти парнишки, после того как лорд Хаттон забрал их от бестолковой матери, стали подавать надежды; пять-семь лет – и можно задумываться о военной карьере или об управлении имением, хотя одно другого не исключало. В любом случае, лорд Уильям Хаттон был намерен воспитать из них настоящих джентльменов, которые продолжат и укрепят свой род, приумножая его славу. Но это пока оставалось лишь мыслями о будущем, а сейчас, в солнечный сентябрьский день, мальчики могли позволить себе радостно бегать в саду вместе с собаками, бросать им палочку и валяться на траве, не беспокоясь ни о чем.

Идиллические размышления пожилого лорда прервала выбежавшая на садовую дорожку служанка с конвертом в руках: девушка что-то сказала мальчикам, те махнули руками в сторону кабинета, и, получив ответ, она кинулась к черному входу – скрытый от посторонних глаз сад был расположен с северной части поместья. Через некоторое время послышались торопливые шаги по лестнице, вздох и стук.

– Лорд Хаттон, разрешите войти?

– Входите.

Приоткрыв дверь и найдя глазами хозяина, служанка сделала книксен и только потом прошла в кабинет.

– Письмо. Срочное, лорд Хаттон.

Пожилой аристократ протянул раскрытую ладонь. Девушка подбежала, снова присела и вложила в нее конверт.

– Нарочный ждет, сэр.

Он спокойно кивнул, аккуратно надломил печать и вынул письмо. Почерк показался ему знакомым, что было и неудивительно: его статус и деятельный характер предполагали частую переписку. Лорд Хаттон развернул плотный, чуть шероховатый лист.

«Дорогой Уилли,

Я жду твоего скорейшего возвращения и смею надеяться…»

Дальше строчки расплылись перед глазами пожилого Уильяма Хаттона, он часто заморгал.

«Достопочтимый лорд Хаттон,

Я жду вашего скорейшего прибытия для обсуждения наших общих дел. Примите мои искренние извинения за столь внезапное письмо, но дела не терпят отлагательств…»

Письмо от сэра Джонатана Барлоу. Просьба срочно прибыть и обсудить общие дела, о которых они не единожды говорили. Нынешний хозяин поместья приносит извинения за столь внезапное обращение. И, кроме того, сообщает, что господина, о котором справлялся уважаемый лорд Хаттон, в гостевом доме нет. И именно это обстоятельство служит веской причиной для их безотлагательной и наискорейшей встречи.

Свернув письмо, джентльмен отложил его на стол и прикрыл глаза, успокаивая участившееся сердцебиение.

– Эмили, позови, пожалуйста, Себастьяна.

– Да, сэр. Сию секунду, сэр.

Он вернулся к окну, сложив руки за спиной, и посмотрел вдаль. Облака, тяжелые, низкие, медленно подкрадывались к городу, намереваясь скрыть солнце. К вечеру мог разразиться дождь. Но мысли пожилого аристократа это занимало не больше, чем обычно. Самым важным сейчас был вопрос: почему ему померещились эти слова, которые он не мог видеть уже многие и многие годы?

Дверь аккуратно приоткрылась. Дворецкий вошел, как всегда бесшумно, и, если бы не едва уловимый скрип петли, лорд Хаттон снова не заметил бы появление своего верного слуги.

– Себастьян.

– Да, сэр.

– Нужна карета, мой саквояж. Мы направляемся в поместье Оффорд.

– Я видел нарочного, уже все подготовил. Выезжаете сегодня?

– Да, чуть позже.

– Молодые господа останутся с гувернанткой?

– Конечно. Им незачем сопровождать меня в деловых поездках.

– Я вызову горничную. Молодым людям пора отдыхать.

Лорд Хаттон кивнул, обращаясь к дворецкому, но продолжая смотреть куда-то вдаль.

Себастьян подошел к окну и окинул взглядом сад:

– Солнечный день выдался, пусть и ненадолго. Приятный сентябрь. Не находите, сэр?

– Я уважаю всякое проявление природы. Себастьян, скажи мне, а документы по Оффорду еще у нас?

– Основные, до перестройки, но последние сэр Джонатан Барлоу не прислал. Как и отчеты по третьему взносу.

– Надо будет у него уточнить.

– Хорошо, сэр. – Себастьян достал планшет, сделал пометки. – Пишущие принадлежности?

Лорд Хаттон кивнул словно и не ему в ответ, а каким-то своим мыслям. Прошел к столу, взял трость. Посмотрел на Себастьяна.

– Я думаю, можно подать обед сейчас.

– Хорошо, сэр.

мисс Энни Вуд

поместье Вуд-чёрч

сентябрь, 14

1 час 18 минут после полудня

Двухэтажное классическое здание поместья Вуд-чёрч, низковатое, но коренастое и широкое, притаилось за дубовой рощей. Солнце изо всех сил старалось пробиться сквозь еще плотную листву, но только отчетливее выделяло тени на дорожках. Конюх как раз выводил двух красивых гнедых лошадей, чтобы они не застаивались, когда к поместью приблизился всадник в темно-синем костюме и темном же котелке с серебристой лентой. Остановившись, он спросил у конюха, где можно найти мисс Энни Вуд, чтобы вручить ей послание от сэра Джонатана Барлоу.

И вот уже то самое послание, вносимое на подносе дворецким семьи, опустилось перед старшей мисс Вуд. Энни делала на листах короткие записи, заглядывая в утреннюю газету, и не сразу заметила, что к ней кто-то подошел.

– Мисс Вуд, письмо, – привлек внимание дворецкий. – От сэра Джонатана Барлоу. Это срочно, мисс.

Девушка подняла глаза на аккуратный конверт, а затем – на крайне удивленного дворецкого. Юной мисс Вуд и раньше приходили письма от семейства Барлоу, но их автором был сэр Абрахам Клейтон, дедушка нынешнего хозяина Оффорда. Внук отправлял послание впервые.

– Это интересно. – В руках мисс Вуд сверкнул нож для бумаг. Она с интересом пробежала глазами строчки, написанные незнакомым почерком, отметила наклон, небрежность и торопливость и, прикрыв глаза, медленно вдохнула запах бумаги и чернил, за которым угадывался тонкий цветочный аромат – лист надушили.

– Нарочный, доставивший письмо, ожидает ответа, – сообщил тихий строгий девичий голос.

Энни почувствовала, как руки ее похолодели, а нож выпал из ослабевших пальцев и ударился о стол, глухо звякнув. Этот голос она не слышала больше десяти лет, да и не могла бы услышать его теперь, ведь его обладательница давно и навсегда покинула эти места. И к тому же рядом с ней стоял только дворецкий. По крайней мере, Энни так думала. Оставалось открыть глаза и убедиться в этом, что она и сделала.

– Что вы сказали? – произнесла она, ледяными пальцами касаясь лба и глядя на растерянного слугу.

– Мисс Вуд, вы бледны! – Дворецкий чуть подался вперед, вглядываясь в лицо молодой девушки. – Мне послать за врачом? Принести нюхательную соль?

– Не тревожьтесь, дорогой Милтон. Это просто усталость, – решительно произнесла Энни. – Мне стоит прогуляться, и все пройдет. Думаю, надо пригласить мисс Уайлд – она не откажется составить мне компанию. Так что вы сказали до этого?

– Нарочный, доставивший письмо, ожидает ответа, мисс, – сообщил дворецкий, все еще встревоженно осматривая ее.

– Тогда я отвечу немедленно, – улыбнулась мисс Вуд и вернулась к письму.

В поместье Оффорд некоторое время происходят странные и неприятные вещи. Слухи об исчезновениях людей, ползущие по городу,– правда. Вернее сказать, полуправда, потому как причин сэр Джонатан Барлоу не знает. Существует вероятность, что люди просто уезжают, не заплатив, обставляя свой побег как таинственное исчезновение. Ему бы хотелось, чтобы события, произошедшие в поместье, были освещены кем-то честным и непредвзятым. Так как Энни очень хорошо знакома с мистером Генри Вудом^[1], нынешний хозяин гостевого дома ждет немаленькой статьи в воскресной газете о начале работы над серьезной книгой, которая подтвердит невиновность его семьи.

«Барлоу знает, как заинтересовать молодую леди», – подумала мисс Вуд, думая сразу о двух представителях этого семейства. Достав новый лист, Энни развернулась к столу и начала писать ответ. Конечно, она не откажет сэру Джонатану в визите и прибудет завтра днем, в компании мисс Агнесс Уайлд. Осталось дождаться, пока чернила полностью высохнут, запечатать письмо, капнув сургучом и оставив оттиск семейного герба. Энни, предвкушая все это, помахивала веером над посланием и смотрела на небо. Невероятно солнечная осень. Если повезет, в ближайшие дни дождя не предвидится, и они с Агнесс еще не раз прокатятся верхом в роще.

Чернила высохли. Запечатанное послание легло на серебряный поднос, дворецкий, поклонившись, отбыл, чтобы вручить его нарочному, и мисс Вуд осталась одна. Женское чутье тревожно сообщало о чем-то неприятном, несмотря на всю радость уютного осеннего дня. Почему ее разум именно сегодня обратился к столь далекому и неприятному событию? Ответа пока не было, но мисс Энни Вуд упрямо решила его найти во что бы то ни стало.

леди Макабр Грейстоун Лодж

сентябрь, 14

1 час 18 минут после полудня

Зеркального столика было почти не видно под самыми изысканными и необычными украшениями, которые можно было найти в Каддингтоне, да и, пожалуй, во всей Англии. Каждое из них могло бы украсить любую высокородную леди, и хозяйка драгоценностей прекрасно это понимала. Она скользила рукой над сияющими камнями, касалась их кончиками пальцев, с удовольствием ощущая бодрящую прохладу, и любовалась их блеском. Одно за другим она поднимала украшения и прикладывала к своим темным волосам, стараясь решить, что лучше подчеркнет ее сегодняшний образ. Раздался стук в дверь.

– Да, Айна, войди.

Вошедшая темнокожая женщина быстро заговорила на своем варварском языке. Смотря на нее в зеркало, леди улыбнулась: она хорошо понимала свою экзотическую помощницу и к тому же успела заметить в руках той конверт. Как утверждала африканка, письмо привезли только что, и нарочный стоит на улице и ожидает ответа. Женщина приблизилась к туалетному столику и протянула послание хозяйке. Та взяла конверт двумя пальцами и так осторожно, словно он был хрупким, как лепесток озерной лилии. Продолжая удерживать его в руке, леди снова вернулась к выбору украшения – она никуда не спешила. И нарочный может подождать. Чернокожая помощница нетерпеливо потопала ногой, затем взяла с кофейного столика нож для бумаг и, словно ритуальный кинжал, вручила хозяйке. Леди потянулась с грацией кошки и небрежно вскрыла конверт.