По старым верованиям, мы все здесь дети. И Илая, и я, да и Вилк тоже, но выбора у нас все равно нет, поэтому нужно быть взрослым. Для того, чтобы малышки жили, нужно. Поэтому я тщательно укутываюсь, смотря за тем, чтобы не было щелей в одежде, а начальник протягивает мне пакет, в котором целых три брикета. Я понимаю – это из неприкосновенного запаса. Кроме того, брикеты умершей девочки еще на три дня – для Ефии. Так принято, чтобы можно было помянуть и хотя бы заесть горе.

Я иду по заснеженной улице, неся страшную весть. Будто Смерть идет рядом со мной – гадкая, зубастая, непохожая на нас, она сожрала сегодня очень хорошую девочку, у которой осталась совсем малышка еще. Чистая, искренняя, самоотверженная… Как она перенесет то, что я скажу ей?

Вот и теплица. Меня встречает сотрудник охраны. Он, конечно же, все отлично понимает, поэтому просто молча протягивает мне заработанный детьми брикет. Я делаю шаг к двери рабочего помещения прямо таким – весь во льду, в одежде для передвижения по улице, и тут вижу умоляющие глаза Илаи. Она будто молит меня – не говорить, и я чувствую: действительно, лучше дома.

– Пойдемте домой, дети, – негромко произношу я. – Ваша смена закончилась.

Полные надежды глаза Ефии как-то мгновенно гаснут – она все поняла. Все осознает малышка, которой даже попрощаться не разрешили, ибо ее мама уже стала топливом реактора. Жестоко это на самом деле, но правила не я придумал, поэтому надо просто собрать моих хороших и увести домой, пока метель не началась. Потом будет сложнее.

– Папа… ой, – не удерживает себя в конечностях Илая, но фразу продолжает, у нее сейчас другие приоритеты. – А что будет с Ефией?

– Будут у меня две доченьки, – как могу ласково отвечаю я ей.

Мы все называем старших мамами и папами, потому что ребенку до воя, до скрежета, до шипения необходимо кого-то так назвать, а тоски и смерти у нас хватает и так. И вот моя малышка раскрывает пошире обычно прижмуренный центральный глаз, с огромным удивлением, но и благодарностью глядя на меня. А я просто прижимаю ее к себе, все отлично понимая. И Ефию затем, уже одевшуюся и замершую от этого жеста. Я бы обеих понес, но сил просто не хватит.

Выйдя на улицу, бросаю короткий взгляд на небо. Устал я сегодня слишком, уже и движущиеся звезды мне мерещатся. Поэтому упираю взгляд в заснеженную дорожку и веду дочек домой. Тут нам недалеко – сейчас обойдем теплицу, а там и дом покажется. Еды у нас сейчас много, поэтому можно малышкам дать добавочную порцию. Отварю им кашу, а еще дам вприкуску кусочек брикета. Не наедятся, конечно, но хотя бы запомнят…

Дрожит Ефия, плакать хочет, но на улице это очень плохая мысль, и девочка все очень даже понимает. Сейчас мы до дома дойдем, и поплачет. Укутаю обеих в одеяла, шубками сверху прикрою и буду рассказывать им сказки, пока не уснут. И завтра с ними посижу, и, видимо, послезавтра тоже. Пусть в себя придут… Смерть – она непредсказуема, поэтому и сложно малышкам моим. Рано потеряла близкого иллианина девочка, да не сделаешь с этим ничего теперь…

– Илая, помоги сестренке, пожалуйста, – прошу я свою малышку, как только мы в дом заходим. – Я сейчас ужин сделаю.

– Хорошо, папа, – уже спокойно называет меня так Илая. – Давай разденемся…

Это обязательно – надо снять уличное и забраться под согревающий покров, а то худо будет. Ефия просто не знает, что и как у нас устроено, поэтому ей помогает названая сестра, и действовать надо быстро. Не только из-за холода, но еще… Ефия из последних сил держится, а я жду. Я хорошо знаю, что сейчас будет, сколько раз слышал подобное…

И вот когда из комнаты до кухни доносится даже не плач, а просто отчаянный вой, я понимаю – сорвалась моя новая дочка. Просто не выдержала и сорвалась в свое горе. Теперь надо дать ей возможность поплакать, а затем успокоить и сразу же покормить обеих. Покормить и пожелать, чтобы эта смерть была последней.

Начало работы

Фанг

Пары по принципу мальчик-девочка формируются, конечно же, не просто так. Это для комфорта живых сделано, из того что мне известно. Закончим когда, надо будет обязательно выяснить, как оно объясняется на самом деле, а пока у нас работа. Мы переходим по необычного вида галерее на борт звездолета кхраагов. Кошмарненькие они, конечно, на вид, но какие-то безобидные, особенно по сравнению с особями Врага. Не чувствую я агрессии совершенно, что и хорошо, по-моему.

– Здравствуйте, – звонко щелкает челюстью встречающий нас кхрааг. Челюсть почти не выступает, что говорит о так называемой «домашней», а не боевой форме. – Меня зовут К’ркааш, я буду сопровождать вас.

– Здравствуйте, – здороваюсь я, представляя нашу группу: – Ирина, Фанг, мы следователи. Хэн – наш эксперт, он поможет вам с технической частью.

– Кшрхаг! – то ли кашляет, то ли зовет кого наш сопровождающий, выдав затем шипяще-каркающую трель.

Судя по всему, все-таки позвал, учитывая, что нашего коллегу уводят куда-то в глубины корабля. Провожают, можно сказать, а нас с Иришей в это время мягко направляют в местную вариацию подъемника. И вот кажется мне, корабль совсем не под кхраагов адаптирован. В подъемнике кнопки, а не рычаги, которые для них удобнее, надписи в коридоре на двух языках, и их я, разумеется, фиксирую. Но размышлять будем позднее, а пока мы идем туда, куда нас ведут. Коридоры ни экранов, ни иллюминаторов не имеют, освещены очень скупо, стены серого и кое-где черного цвета, что у нас, например, не принято, а вот как у них – непонятно. Думаю, все выясним.

Наипервейшая задача у нас – обнаружить путь маленькой Маши, то есть тот самый центр, где она оказалась. Затем нужна информация о цивилизации Лин и о том, как эти кхрааги связаны с теми, что в закрытой вселенной обретаются. Кроме того, обнаружены были, насколько я помню, и иллиане – они откуда? Но мне кажется, это всё задачи второго плана, потому что, судя по тому, как себя ведут встреченные нами кхрааги, или они очень жесткие инструкции имеют, или свободой воли не обладают. И Иришку мою защитить надо. Отчего-то хочется мне ее ласково назвать, да погладить промеж ушек – помню, что котята так любят, но не знаю просто, как она отреагирует.

Отчего вдруг у меня отношение к напарнице меняется, интересно… Привычно опрашиваю внутренний диагност, привычно получаю результат в спокойной цветовой гамме. Значит, тут все в порядке, а проблемы я себе сам придумываю. Отвлекаемся от проблем, внимательно смотрим по сторонам. По-моему, это, как Илья говорит, «туфта». То есть планировка звездолета, его структура, рабочие помещения больше театр какой-то напоминают.

Нас приводят в каюту. Пожелав хорошо отдохнуть, сопровождающий исчезает. Мы несколько удивленно с Ирой переглядываемся, а я чувствую, что мне многое просто не нравится. Причем как-то подсознательно не нравится, необъяснимо. Поэтому я достаю наладонник, сразу же синхронизируя его с выходными элементами моего мозга. На экране появляется К’ркааш – его движения, мимика, взгляд.

– А что ты делаешь? – Ира устраивается рядом со мной на койке, вглядываясь в мой экран.

– А вот смотри, – я показываю ей динамику движений сопровождающего: как он начинает двигаться, как заканчивает. И сразу же рядом – аналогичные движения квазиживых третьей и четвертой эпохи. – Просто сравниваем.

– Пауза есть, – сразу же отмечает она. – Вот смотри, здесь и здесь.

– Да, – киваю я, перелистывая исторические записи на предыдущее поколение квазиживых. В третью-четвертую эпоху их еще называли иногда роботами, но это была дань привычке, а вот теперь я достаю из архивов действительно роботов, управлявшихся центрально. – Попробуем вот так…

– Ой, – обозначает свое понимание напарница, которую погладить хочется.

Тут действительно получается «ой». И вот сейчас у нас или проблема, и серьезная, или представившийся нам так же, как и Марии Сергеевне, кхрааг является кем-то другим, а это значит – мы в опасности. Я пытаюсь связаться с Хэном, что мне ожидаемо не удается. Это возможно в двух случаях: он уничтожен, или же связь глушится. В первом случае нам предстоит бой с роботами… М-да, всю жизнь мечтал, а вот во втором ситуация может быть интереснее – Хэн может взять под контроль всю эту сказку.

– Доставай из рюкзака синий пакет, – спокойно прошу я Иришку, сразу же понявшую, что именно я в виду имею.

– Но это же… – она тем не менее в рюкзак лезет, а я начинаю морфировать тело в боевой режим.

– Оружие, – согласно киваю я. – Основной принцип квазижизни до осознания помнишь, какой был?

– Защита живых, – шепотом произносит моя умница, со странным выражением глядя на меня. – Но…

– Это осталось приоритетной задачей, – я, конечно, кривлю душой, но немного, только чтобы ее успокоить. – По крайней мере, для меня.

Мы вооружаемся, потому что куратор предусмотрел все, а я сразу и не подумал, да. Враждебности мы все-таки не ожидали. Правда, и сейчас совершенно непонятно, что происходит, поэтому я откладываю импульсный автомат, возвращаясь к планшету. Вот что-то напоминает мне весь этот корабль, движения кхраагов… Где-то я такое видел уже.

– Посмотри в историческом материале или у нас, или у наших рас, вырвавшихся оттуда: было ли что-то похожее? – прошу я Иришку, отвлекая от грустных мыслей. Ушки у нее опустились, отсюда и знание мое о ее настроении.

– Ага, – совсем по-детски кивает она, открывая свой наладонник.

Теперь мы можем только ждать и пытаться понять, почему с группой Контакта говорили вполне так себе квазиживые, а у нас тут роботы чуть ли не первой эпохи. Очень странная, на самом деле, разница. Кстати, а с чего мы взяли, что с Марией Сергеевной и с нами одни и те же особи говорили? Может быть, действительных квазиживых у них единицы и используются они для каких-то своих целей? Но тогда зачем нас позвали?

Тысяча вопросов – и ни одного ответа. Ира ищет информацию, я же продолжаю разбирать движения всех встреченных нами сегодня, все более убеждаясь в том, что это роботы. Не квазиживые, не разумные, а роботы с центральным управлением. Как такое возможно в принципе, я себе как раз очень хорошо представляю, но вот причины, мотив этого – ускользают. Даже если нас возьмут в заложники, наши найдут и спасут. А что, если они хотят получить информацию о Человечестве, считая рассказанное им неправдой?

Ирина Мясникова

Мысль о том, что антураж может что-то напоминать, кажется мне дельной, потому я работаю с наладонником. Параллельно борюсь со странными желаниями. Я уже взрослая, но почему-то мне временами просто спрятаться хочется, как будто я снова котенок. Особенно сейчас есть такое внутреннее ощущение. Может быть, я опасность чувствую?

Моя рука гладит импульсный автомат, работающий по смутно известному мне принципу, но на звездолете безопасно, а я напоминаю себе, что проверки бывают разными. Однако я не сотрудник группы Контакта, я следователь, а ощущение у меня сейчас такое, как будто я к чему-то опасному прикоснуться спешу. Но я не хочу… Мне не страшно, но вот само ощущение – оно как в детстве. Хочется спрятаться, и пусть всё вокруг будет сном, но рука сама ложится на «импульсник» – так его десант называет. У нас боевой подготовки совсем немного было, не нужна она следователям обычно, где опасно – десант сопровождает. Вот только сейчас оружие будто само просится в руку.

Решив поверить себе, я откладываю наладонник, приводя импульсник в боевое положение. Фанг, услышав щелчок предохранителя, ни о чем даже не спрашивает, а, сложив в карман наладонник, повторяет мои движения. И вот стоит ему отжать предохранительную скобу, звонко щелкнувшую при этом, как дверь резко раскрывается. За ней обнаруживаются два кхраага, причем в руках у них нечто похожее на циркулярную пилу древности.

– Остановитесь! – жестко командует Фанг. – Что вы собрались делать?

– Вы неправильно настроены, – сообщает тот, что стоит слева. – Вас нужно разобрать и правильно настроить. Подчинитесь воле Рстака!