Я получил гранки, присланные вместе с вашим письмом – 100 страниц. Сегодня днем я отправляю вам несколько, которые были у меня до этого – после 78 (включая нецензурные фрагменты для 71, 72). Мне жаль, что типография была расстроена моей одной длинной вставкой. Не думаю, что это повторится. Я сделал это, чтобы дополнить одну деталь в жизни Леонарда – многое, что показывало этого человека в выгодном свете, было ранее убрано, и я счел уместным добавить немного здесь. Но больше я этого делать не буду. Я внимательно прочту все, что вы сказали, изучу сцену с мальчиками, уходящими из школы, и вырежу то, что смогу. Мне жаль, что книга все еще слишком длинная. Мистер Перкинс предложил убрать из нее очень большой кусок, что и было сделано. Теперь у меня гораздо более свежий взгляд на нее, и, возможно, я уберу больше. Я обязательно отправлю вам все имеющиеся у меня гранки (до 100) до вторника следующей недели – они должны попасть к вам в четверг. У меня еще есть десять или одиннадцать дней в этом чудесном месте – то есть до доброй недели со следующего вторника, – поэтому у вас будет время прислать мне еще. Я предполагаю поехать в Канаду, когда уеду отсюда, на неделю, и вернуться в Нью-Йорк до 10 августа. Было бы хорошо, если бы у меня были доказательства, чтобы взять их с собой.

Вы меня очень встревожили, когда сказали, что 75 страниц рукописи пропали, но если перечитать, как я понял ваше письмо, то, похоже, у нас уже есть гранки этих страниц. Даже если это не так, в «Скрибнерс» есть полная копия оригинальной рукописи, помимо той, которую мы с мистером Перкинсом вырезали. Конечно, какие правки были сделаны на этих 75 страницах, я не знаю. Для меня было большим потрясением узнать, что у вас уже есть гранки для 70 страниц – конечно, я с нетерпением и радостью жду их появления. Я с нетерпением жду экземпляров журнала с моим рассказом и статьей о моей работе [Августовский номер журнала «Скрибнерс», в котором появился «Ангел на крыльце», вместе с кратким биографическим очерком о Вулфе]. Какой смысл изображать из себя скромника и сдержанного человека, если ты этого не чувствуешь!

Сегодня другая погода – великолепный, голубовато-белый, холодный, искрящийся день. Простите за длинное письмо, за личные рапсодии – я стал жертвой, сделав вас ангелом. Мое следующее письмо придет с доказательствами и будет строго по делу. Здесь я ловлю рыбу, читаю и пишу.

Джону Холлу Уилоку

20 июля 1929 года

Бутбей Харбор, штат Мэн

Суббота, 4:30

Я получил вашу вторую часть доказательств сегодня через (я полагаю) гранки 108. Сейчас нет времени на подробные комментарии – пытаюсь отправить это [письмо] последней почтой сегодня, но полагаю, что все мои исправления ясны.

Это гранки 71-78 включительно (которые я привез сюда с собой) вместе с нецензурными гранками 71-72 и манускрипт дл, этого раздела.

Примечание – гранка 73 – публичный дом для блудницы – гранка 73 – союз при трудностях для распутства при различиях. Примечание для гранки 73; уберите восхитительного (делайте, что считаете нужным здесь гранка 76 – уберите [Скользящий] поцелуй и (делайте, что считаете нужным)

Я отправлю вам новые материалы в понедельник.

Ваш,

Вулф

Джону Холлу Уилоку

[Оушен-Пойнт, штат Мэн]

Понедельник, 22 июля [1929 года]

Дорогой мистер Уилок:

Посылаю Вам гранки страниц 79-90. Именно для этой части (79-100), по вашим словам, была утеряна рукопись. Не могли бы Вы еще раз настоятельно попросить типографию попытаться восстановить ее? Здесь есть несколько мест, которые вызывают у меня затруднения. Естественно, без рукописи я не могу слово в слово вспомнить оригинал, но мне кажется, что в нескольких местах есть пропуски, которые не покрываются теми сокращениями, которые сделали мы с мистером Перкинсом. Самое важное из них – в начале сцены ухода мальчиков из школы, которую, по вашим словам, следует сократить еще больше. Мы с мистером Перкинсом убрали большой кусок, но теперь там есть путаный переход, который сводит на нет смысл нескольких речей (вы указали на одну из них). Я попытался исправить это, как мог…

Я не помню, что мы с мистером Перкинсом делали на странице 80 – там, где вы сделали разрез. Мне не кажется, что то, что происходит здесь, может вызвать обиду больше, чем многие другие вещи, которые остаются – в качестве альтернативы я вырезал часть этого и предоставляю результат на ваше решение. Если вам все же кажется, что лучше вырезать все, пожалуйста, сделайте это. («Вырезайте»).

Просмотрите, пожалуйста, названия немецких книг на странице 85 и исправьте ошибки в грамматике – например, «Der» или «Die Zerbrochene Krug» и так далее.

Когда я снова читаю гранки, я все больше беспокоюсь. Например, один из мальчиков в сцене прихода из школы упоминает миссис Ван Зек, жену специалиста по легочным заболеваниям, но целый раздел, описывающий ее выход из магазина, был опущен. Я не могу припомнить, чтобы я делал это сокращение вместе с мистером Перкинсом. Что касается дальнейших сокращений в этой сцене, я сделаю все, что смогу, но мне кажется, что разговор между двумя мальчиками, который, по вашим словам, слишком длинный, был сокращен излишне – у вас есть сцена гробовщика, сцена У. Дж. Брайана, сцена старика Эвери, сцена деревенского идиота, сцена старого полковника Петтингрю, сцена обсуждения войны – все они, как мне кажется, хороши. Но я сделаю то, что смогу.

Ввиду обнаруженных мною пробелов, я думаю, что отправлю вам этой почтой только 79-90. Остальные отправлю, как только смогу что-то сделать, чтобы заполнить пробелы. Я надеюсь, что люди не будут смотреть на эту часть как на простой трюк – я действительно не знаю, что делать, чтобы сократить ее – это не трюк, большая часть города представлена в кратчайшие сроки. Я собираюсь отправить вам гранки на 90 странице без дальнейших задержек – я хочу, чтобы вы просмотрели сцену ухода из школы и, если вы видите сокращения, сделайте их. Я буду сокращать, где смогу, в последней части сцены.

На этом все, извините, что доставил вам столько хлопот, но, как вы, я думаю, знаете, я вам глубоко благодарен. Временами приведение этой книги в порядок кажется мне похожим на надевание корсетов на слона. Следующая будет не больше верблюда. Завтра пришлю еще.

Джону Холлу Уилоку

[Оушен-Пойнт, штат Мэн]

Вторник, 23 июля 1929 года

Дорогой мистер Уилок:

Прилагаю к письму гранки со страницы 91-100, которые я сейчас тщательно просмотрел. Несмотря на ваш совет сократить этот раздел (ту часть, где речь идет о мальчиках, приходящих из школы), боюсь, я немного удлинил его. Это было необходимо из-за некоторых пропусков и пробелов, которые, как мне показалось, либо были допущены типографией, либо мы с мистером Перкинсом не учли при сокращении. Я вписал пропущенный фрагмент о миссис Ван Зек, как мне кажется, несколько короче, чем он был вначале – из-за недостатка места мне пришлось прикрепить его и указать место, куда его следует вставить. Я также вписал различные темы из поэзии в тех местах, где, как мне казалось, есть свободное место. Это настроение и характер, с которого началась сцена – вплетенная поэзия, – и мне казалось, что его следует продолжить.

Мистер Уилок, я не по своей воле пошел наперекор вашим советам в этом разделе – я просто не в состоянии разумно выбрать из того, что у меня осталось. Я должен быть обеспокоен тем, что это слишком длинно. Пожалуйста, рассмотрите его еще раз как можно тщательнее и, если сочтете нужным, сделайте сокращения там, где они, по вашему мнению, необходимы.

Хотя фрагмент с Ван Зеком означает дополнительную работу для типографии, я думаю, что он может иметь приоритет над некоторыми другими моментами в сцене по нескольким причинам: во-первых, это военное время, обсуждение войны, союзников, «голосов предков, пророчащих войну» идет сразу после этого – немецкое имя женщины, ее положение, богатство и так далее, открывает перспективы и подтексты, которые могут быть интересными. Во-вторых, мальчики упоминают ее в своих речах – все это может свидетельствовать о том, насколько разнообразным (а не однородным) может быть расовый, культурный, фоновый уклад даже в маленьком городке. Пожалуйста, проверьте, если можете, мои цитаты. «Nur wer die (?) Sehnsucht kennt» и так далее – это Гёте. «Drink to me only with thine (?) eyes», и Китс «O for a draught of vintage» (кажется, из «Оды к осени» – не уверен) [Это из «Оды соловью»]. На странице 93 я восстановил предложение, которое вы вычеркнули, и заменил слова, которые показались мне неприемлемыми. Если оно все еще кажется вам слишком сильным, вырежьте его. (На странице 94 я добавил предложение «Договорившись встретиться с ней» (миссис Перт) и для сцены между Беном и миссис Перт, которая, как я помню, не была вырезана.

Изначально на странице 94 был бурлеск об английских военных книгах – был ли этотфрагмент опущен при сокращении? Я добавил здесь одну строчку, чтобы подвести итог тому, что осталось.

На сегодня это все. У меня осталось восемь страниц, которые я постараюсь доставить к вам завтра. Я уезжаю отсюда, думаю, в субботу или воскресенье. Не присылайте больше никаких гранок после четверга. Если до этого времени я получу еще, то верну вам все исправленные до моего отъезда. В настоящее время я планирую отправиться в Портленд и сесть на поезд или корабль до Канады. Я дам вам знать. Если я поеду туда, то пробуду там неделю. Я дам вам свой адрес, а также сообщу, когда я вернусь в Нью-Йорк. Естественно, я хочу закончить с гранками как можно быстрее.

Еще раз спасибо за вашу заботу и терпение.

Джону Холлу Уилоку

Оушен Пойнт, штат Мэн

23 июля 1929 года

Дорогой мистер Уилок:

Только что отправил гранки 91-100 и обнаружил на почте пакет с гранками, адресованный Томасу Бойду [Томас Бойд (1898-1935) был автором «Скрибнерс» и не родственник Мадлен Бойд], это мои вещи, гранка 115, вы случайно, не отправили еще какие-нибудь мои вещи Томасу Бойду?

Искренне Ваш,

Томас Вулф

Джону Холлу Уилоку

Среда, 24 июля 1929 года

Оушен Пойнт, штат Мэн

Дорогой мистер Уилок:

Спасибо за ваше письмо, которое пришло сегодня утром. Оно ничуть не было коротким и формальным, как вы предполагали, это было очень дружеское и ободряющее письмо, я был счастлив получить его. Я вполне понимаю, как вы в настоящее время напряжены, я не ожидаю длинных писем или чего-то большего, чем простые инструкции.

Сегодня я посылаю вам гранки 101-108, остались 109-115, которые я отправлю завтра. Это все гранки, которыми я располагаю на данный момент, надеюсь, что появятся еще. Можно смело посылать мне гранки до вечера четверга. Я уезжаю отсюда в субботу или воскресенье. Я вернусь в Нью-Йорк через неделю или 10 дней после этого, если можно дать вам адрес, по которому нужно присылать гранки в течение этого времени, я сделаю это.

В этой партии материала было очень мало работы, я внес исправления, которые вы указали, и сделал две небольшие вставки, которые, на мой взгляд, дополняют картину, но следуйте своему собственному мнению и сократите их, если сочтете нужным.

С потерянными текстами все в порядке, мое беспокойство по поводу пропусков было лишь фантомом моего разума, и ваше мнение, что все на месте, развеивает его.

Прилагаю редакционную статью из утренней «Бостон Геральд», которая, похоже, решительно поддерживает «Скрибнерс». Бюро вырезок Дэшиэлла, вероятно, пришлет ему это, но, возможно, и нет. Не думаю, что о гранках можно сказать что-то еще, чего уже не было сказано или что не следует из них.

С уважением,

Том Вулф

P.S. Я получу ваши морские стихи и прочту их, когда вернусь в Нью-Йорк.

Джону Холлу Уилоку

[Оушен-Пойнт, штат Мэн]

[25 июля 1929 года]

Дорогой мистер Уилок:

Настоящим высылаю вам старницы 109-115. Страницы 116-125 с рукописью и с письмом от вас прибыли сегодня утром. Большинство исправлений в сегодняшней партии уже были указаны вами – думаю, все исправления очевидны. Обычно, когда вы предлагаете слова или фразы для других, которые вы считаете сомнительными по смыслу, я принимаю вашу правку, но один или два раза я придерживался своей собственной. Например, на днях для моего «The world (or the earth) shook to the stamp of marching men» вы предложили переделать на tread. Поразмыслив, я решил, что to the stamp более точно передает мой смысл. Вы проделали великолепную работу над наречиями – у меня краснеет лицо, когда я вижу, что они появляются, а когда они появляются, то появляются целыми школами и косяками. Надеюсь, мои версии здесь удовлетворительны.

Спасибо за ваше великолепное письмо – новости о миссис Бойд очень волнуют [Уилок писал Вулфу 24 июля: «Миссис Эрнест Бойд завтра отплывает в Ирландию на пароходе «Вестфалия», и я посылаю ей все имеющиеся у нас гранки вашей книги. Она планирует пробыть в Лондоне некоторое время… и мы надеемся, что она сможет найти подходящего английского издателя для романа «Взгляни на дом свой, Ангел»]. Она проницательная и энергичная женщина и знает многих людей.