Ведьма шепчет прямо в мои губы. Я хмурюсь и чувствую, как в ушах уже пульсирует кровь, но не сопротивляюсь. Не понимаю… она издевается? Зачем она меня соблазняет? Просто играет?

Я скольжу взглядом по трупу на заднем плане и вспоминаю, что едва ли не целуюсь с собственной убийцей. Но почему в этот момент я не желаю думать ни о чем, кроме Сары? Ненависть и здравые мысли прячутся где-то в чулане, закрывают лицо и отворачиваются, давая возможность наслаждаться… наслаждаться Сарой…

Дьявол!

Хватит с меня!

* * *

Одной рукой Рекс резко прижимает меня за талию, другой – крепко вцепляется в волосы и оттягивает пряди назад, чтобы я запрокинула голову. После скользит кончиком носа от моего горла до мочки уха. Он тяжело и хрипло дышит. Когда я вцепляюсь ногтями в его поясницу, из горла мужчины вырывается придушенный стон. Я понимаю, что Рекс едва сдерживается и в любую секунду просто накинется на меня, забыв обо всем на свете. Нужно бы его притормозить, но силы не равны: меня словно сковало в стальные тиски. Небесная голубизна радужек Рекса сменяется черными тучами, подобно погоде за стенами дома.

Я перестаралась, играя с ним. Но кто же знал, что он до того темпераментный? Рекс настолько взбудоражен, что эксперименту грозит провал. Энергия не выходит наружу – как это возможно? – циркулирует внутри, опаляет его и обжигает меня, но к настоящему телу не переходит.

Черт, зря я все это затеяла!

Я приподнимаюсь на коленях Рекса, хочу встать, но он мне не позволяет, вмиг прижимает к своему горячему телу. Совсем обнаглел! Я чувствую, как кипит его кровь, как напряжены его мышцы. Не успеваю ахнуть – он скользит языком чуть выше лифчика, а потом норовит меня поцеловать. Я отворачиваюсь. И он прикусывает кожу на моей шее, из-за чего я уже начинаю дергаться, вырываясь.

– Прекрати, – шиплю я, только вот Рексу плевать.

От страсти, которая превращает его в пепел, дурно и мне, внизу живота разносится сладкий холод. Я теряю контроль. Не понимаю, почему он так на меня влияет?

Спокойно…

Я упираюсь в его грудь. Рекс хватает мою ладонь и целует пальцы: злыми, жесткими, но красивыми – как и все его проклятое лицо, – губами, притягивает меня за бедра.

Так. Надо взять себя в руки. Отвлекаюсь.

– Ты сводишь с ума, – лихорадочно шепчет Рекс. – Я не знаю, чего хочу больше: убить тебя, или взять прямо на полу, или скинуть свое мертвое тело и прижать тебя к столу… сумасшествие, да?

– Да, ты совершенно спятил, – фыркаю я.

– Сказала девушка, которая убила меня и держит у себя дома в качестве сувенира, – обреченно посмеивается он в мою шею.

– И которую ты обнимаешь.

– Угу, – выдыхает он мне на ухо и шепчет: – Видимо, с жизнью я потерял и рассудок.

– Ты злишься на меня. Мужчины проявляют агрессию… и таким образом.

– Если бы все было так просто, детка…

Я ощущаю под ладонями удары его сердца. Бешеные! Рекс впечатывает меня в свое тело, удерживает, а дергаться бесполезно, ведь он больше меня в два раза. Да и сила при нем. Тело крепкое. В меру мускулистое. Черные волосы растрепанны, и мне это почему-то безумно нравится. Он неотразим. Весь. От изогнутых бровей, дарующих мимике вечный сарказм, до отросшей щетины и властной походки. За что мне это? Не может ведь он вечно хранить силу. Хоть одна лазейка в энергетике должна быть или момент, когда он теряет волю, поддается эмоциям… где-то здесь… нить, за которую нужно дернуть и высвободить его силу.

Я прижимаю пальцы к его пылающим щекам.

– Откуда это? – Рекс со свистом втягивает воздух и обхватывает мой подбородок.

– Что?

– Дикая потребность слиться с той, кого ненавижу…

Я открываю рот, чтобы наконец отвергнуть его, но мое внимание отвлекает звук шагов за спиной.

– Сара, там… Оу…

Иларий.

* * *

Владелец соловьиного голоса осторожно следит за нами из-за двери. Свет приглушен, и парень напоминает привидение не меньше Олифера: кожа такая же сахарная, только волосы цвета пшеницы. Видимо, наблюдает уже долго. На безопасной дистанции. Зеленые глаза широко распахнуты: взгляд изумленно бегает от меня к ведьме, задерживается на моих пальцах, которые впиваются в поясницу девушки.

Час назад я горланил, как эту стерву ненавижу, а теперь сижу и обнимаюсь с ней в кресле. Замечательно.

– Что… там? – устало интересуется Сара.

– К тебе пришли, – отвечает Иларий, отворачиваясь.

Похоже, наши с Сарой похождения парню не нравятся. С чего бы?

– Кто? – вздыхает Сара. – Если Катерина, то пусть подождет.

– Сказала, что ее зовут Инга.

Как зовут?!

Я подскакиваю, и Сара падает на пол.

– Твою мать! – вопит она. – Я тебя сейчас второй раз прикончу!

Однако до ее гнева мне теперь дела нет, ведь есть куда более важный вопрос.

– Что за Инга?

– Клиентка, – рычит Сара, поднимаясь. – Ну, погоди, вернусь я… Сегодня же отправишься за дверь в подвале!

Злая Сара выходит из комнаты, а я хватаю Илария за рукав и тащу следом за ней. Парень несется быстрее меня: боится, что порву его любимую золотую рубашку.

– Рекс, ты чего всполошился?

Я поднимаюсь по лестнице и, пока ведьма приветствует гостью, выглядываю из-за угла.

– Это невозможно, – твержу я себе под нос до того момента, пока не всматриваюсь в лицо Инги, которая спокойно пьет кофе на кухне.

Иларий тянет меня назад, тихо причитая:

– Это просто клиентка Сары, что с тобой?

Я ухмыляюсь, сдерживая приступ истерики и чувствуя под ребрами сосущую воронку.

– Нет, Ларик… Это моя невеста.

Глава 4
Предатель

О да, у меня есть невеста.

Если кто-то уже поставил на мне клеймо мерзавца, вот вам подтверждение, но, прежде чем полетят тапки, позвольте оправдаться. В конце концов, все совершают ошибки.

С Ингой я познакомился восемь месяцев назад. Ей было восемнадцать. Три месяца назад я сделал ей предложение. Еще через месяц – засомневался. Да только дело было сделано. Как бы я сказал ей, что передумал? Духу не хватало! Собирался, конечно, однако ждал момента, избегал ее. Когда, как не сейчас… когда я сдох. Но думаю, нам лучше вернуться к происходящему, верно?

Я скриплю зубами и застываю посреди гостиной каменным изваянием, не в силах пошевелиться от шока.

Безмятежность, Рекс, самообладание и трезвость ума… надо сохранять спокойствие. Спокойствие? Да какое на хрен спокойствие? Что Инга, черт ее забери, здесь делает? Она причастна к моей смерти? Да быть того не может!

Девушка, чьей руки и сердца я когда-то просил, поворачивается и роняет прозрачную кружку.

Пронзительный удар. Стекло звенит о кафель. Остатки кофе расплываются по полу, превращаются в кривую кляксу, и я вглядываюсь в эту гребаную лужу внимательнее прорицательницы на ярмарке. Зачем? Понятия не имею. Стою и смотрю на лужу кофе, как идиот, словно надеюсь увидеть в пятне ответы на все вопросы мироздания… либо просто оттягиваю момент скандала.

Спустя десять секунд я перевожу взгляд на Ингу. Она обескуражена. Я же стараюсь заморозить на лице безразличие, хотя под горлом тикают секунды до взрыва – не тот я человек, хладнокровие во мне не приживается, отторгается мгновенно.

Надо бы развернуться и просто уйти.

Сейчас я готов смотреть на что угодно: хоть на блюющего в туалете пьяного Рона, хоть на сварку. Только не на невесту.

– Ну и кто он? – цежу я. – Ради кого ты решила избавиться от меня?

Не знаю почему, но это первое, что приходит мне в голову: видимо, из-за разговора Сары с девушкой в саду.

Серые глаза Инги странно блестят. Губы цвета пепельной розы приоткрываются. Дрожащими пальцами моя невеста сжимает сиреневый подол своего платья, и на ее персиковых щеках проступает румянец.

Почему она молчит?

Испугалась?

Я вдруг вспоминаю фразу Инги незадолго до моей смерти: когда человек не видит свою слабость, им легко манипулировать, – вроде как слова ее покойной бабушки. Хорошее наставление, если бы не одно «но». Не Инге давать мне советы. Эта девушка манипулировала мной с момента знакомства. Непревзойденная интриганка. Устраивала концерты по любому поводу, потом делала невинное лицо, а сама-то была со мной из-за денег. Тогда я не придавал этому значения. А теперь… У меня нет родственников, которым можно передать наследство, после моей смерти все бы досталось ей. Однако мы не успели пожениться… да и самой бы ей это в голову не пришло.

Миндалевидные глаза Инги слезятся, радужки превращаются в плавленое серебро, потоки слез вот-вот заструятся по впалым скулам и приподнятой верхней губе, придающей личику кошачье выражение. Маленький нос моей невесты подрагивает, и на лице ее в целом возникает такое выражение, точно я ей пощечину отвесил. Ее черные волосы длиной чуть выше плеч взлохмачены.

У меня жутко зудят ладони. Знаете, такое покалывание, когда хочется кого-то придушить? Это оно.

Не услышав ответа, я подступаю.

– Так ради чего ты решила убить меня? – ору я, не выдерживая этой минуты молчания, да и просто чтобы Инга наконец открыла рот.

Иларий испуганно падает в кресло. Сара вздергивает брови. Один лишь Рон копается в холодильнике – его и Армагеддоном за окном не отвлечешь от поиска выпивки.

Инга выдавливает сиплый набор слов:

– Ты… да ты… сукин сын! Так и знала! Думал, я дом твоей шлюхи найти не смогу?

Я не сразу подбираю ответ.

– Какая шлюха? Не прикидывайся идиоткой, Ини. – Я делаю несколько шагов, оказываюсь перед Ингой и впиваюсь пальцами в ее узкие плечи.

Аромат абрикосовых духов проникает в нос, и я слегка усмиряю свою ярость, подхваченный некоторыми теплыми воспоминаниями об этой девушке, но ее металлические радужки начинают плавиться, и становится ясно, что Инга вот-вот зарыдает.

Не желая лицезреть очередную драматическую сцену, я быстро чеканю:

– Ты наняла Сару, чтобы убить меня?

– Ты больной?!

Щеку обжигает. Инга дает мне оплеуху и окончательно пускается в слезы, поднимает крик:

– Мало того что развлекаешься с прошмандовкой, так еще и смеешься надо мной. Ты подонок, Рекс!

Она отталкивает меня, вытирает рукавом лицо и поворачивается к Саре. Мой язык скручивается – отказывается комментировать. Ревность Инги выглядит искренней. Неужели я ошибся? Если она не нанимала Сару, то почему она здесь? Как нашла дом? И – о черт! – теперь Инга знает, где я.

Испуганно заглядывая в задумчивое лицо ведьмы, я мотаю головой и одними губами шепчу: «Нет» – ведь Сара явно что-то задумала. Рядом с ней ножи. Она на них посматривает. С какой это целью?

Сам влип, еще и Ингу втянул! Твою мать, что делать?

Рон отхлебывает пиво из бутылки, демонстративно рассматривая пухлого паука в углу комнаты (типа дела нас, идиотов, его не волнуют). Он восьминогому даже имя дал – Жоржик – и запретил трогать своего друга, хотя я очень старался прибить Жоржика свернутым журналом. Всегда ненавидел этих созданий. С их колючими лапами… Гадость! Как можно симпатизировать подобной мерзости?

Иларий внимательно разглядывает Ингу, он снял очки и кусает кончик заушника.

Невеста чертыхается на Сару, угрожает выдрать ее клоунские волосы, и я понимаю, что Ингу надо срочно отсюда вытаскивать, потому обхватываю запястье девушки и притягиваю ее к себе.

– Она мне нравится, – мурлыкает Сара, хватая нож с подставки. – Оставим ее? Будет кричать тебе непотребствами за меня.

Сара машет мне лезвием. Блик скользит по острию. Страх сжимает меня в своем свинцовом кулаке, пока ведьма хитро посмеивается.

Я сглатываю, беру вырывающуюся Ингу за подбородок и шепчу:

– Как ты меня нашла?

– Увидела запись в блокноте. Там был адрес, – шипит невеста, колотя меня в грудь. – Отпусти!