– Ими? Ты это сейчас о ком? – Все-таки игнорировать неудобные ему части вопросов господин Гриффитс умел мастерски.

– О тех, кто стоит за тобой, разумеется.

– С чего ты взяла?

– Подумала – сам же советовал. Рассказать, что у меня в итоге получилось?

– Ну расскажи.

– То есть торопишься ты не особо?

– Сейчас – нет.

– А если хватятся? – чуть покосилась она себе за спину. – И искать начнут, пока мы тут лясы точим?

– Пусть ищут. И место это, и маршрут сюда знаю только я. Ты ведь об этом спрашиваешь?

– Об этом, – не стала она ломать комедию. Да и не вышло бы уже, потому как вздох облегчения сдержать не удалось. – О том, не решит ли кто-то другой навестить эту клетку и распорядиться твоей добычей по собственному усмотрению.

– Хотел бы я глянуть, как это можно провернуть, – самодовольным смешок Петера не был, а вот уверенным – вполне.

– А я – не хочу, – Майя спохватилась, что невольно копирует его стиль разговора, но пусть. Не самая главная теперь проблема. – Хотя… Они что, и правда не догадываются, где ты сейчас?

– Рассказывать-то будешь? – опять ушел тот от темы.

– Буду. Ты, главное, не перебивай и не торопи. Даже если поначалу покажется, что я говорю не о том.

– Договорились.

– Сколько лет Мур? – Первый ее вопрос Петера и в самом деле удивил, судя по дрогнувшей ладони, продолжавшей ненавязчиво накрывать ее руку. – Чуть больше пятидесяти, так? Занятно, что примерно в то же время – полвека назад – сильная механика, до этого считавшаяся ремеслом одиночек, вдруг начинает превращаться в отрасль, сулящую миллионы. И страшно важную для безопасности государств – в целом, так сказать. Вот две империи тогда за них и сцепились, аж перья полетели.

– Щепки, – неожиданно откликнулся тот, но Майя не стала напоминать про договор не перебивать. Особенно, когда почувствовала: ее пальцы уже не лежат на полу, а стиснуты так, что захотелось шипеть от боли.

– Ну или так, да. – Шипеть не пришлось – опомнился он и отпустил ее быстро. – Досталось тогда, если подумать, всем – в той или иной степени. Но прежде всего непосредственным участникам. Россия, например, чуть не лишилась правящей династии, а Сведия… Интересно, ты когда-нибудь слышал фамилию Скутвальсон?

Пальцы опять захотелось спасать. Виртуал виртуалом, но даже здешней ее проекции оказалось здорово больно, когда их снова стиснули. Удержалась, потому что терять такую обратную связь не хотелось категорически.

– Известный тогда был персонаж, – продолжила она, словно не заметив боли. – Дипломат, политик… Меценат даже – по крайней мере сам себя он так титуловал регулярно. Сгинул, говорят, где-то на Российских просторах во время тогдашней заварушки, им же по большей части и устроенной. Но перед тем многое успел вывезти к себе в страну. И многих. Кое-что с концами, но кое-что потом удалось вернуть – через его дочь. Лично будущий глава службы безопасности империи тогда этим занимался – господин Доньев. Сергей Владимирович. Тоже, наверное, никогда про такого не слышал? Это было одно из первых его серьезных дел, здорово подогревших потом стремительный карьерный рост.

И вдруг резко припечатала, рассчитывая на вполне определенный эффект:

– У Мур его глаза! Хоть это ты знаешь? А вот цветом твои больше похожи, у нее все-таки посветлей.

– Я бы лучше послушал, откуда подобные сведения у тебя? – голос Петера звучал нарочито ровно. Да и над ее пальцами перестали, наконец, издеваться, выпустив на волю.

– Про глаза? – не удержалась она.

– Про его тогдашнюю связь с дочерью Скутвальсона! – категорически не приняли этот ее тон.

Ну что ж, серьезно так серьезно:

– А я, прежде чем сюда ехать, постаралась добраться до всего, что так или иначе могло иметь отношение к делу. В том числе и той его части, где маячили крайне навязчивые намеки на всех этих ваших новых луддитов.

– Очень хотела выслужиться?

– Очень не хотела облажаться. С такими родственничками как у меня, это непозволительная роскошь, знаешь ли. Так что и правда постаралась прошерстить действительно все – в том числе и по взломанным допускам бабули. А ты ведь представляешь какие могут быть допуски у министра обороны, пусть даже и бывшего?

Петер явно представлял:

– Выходит, такие родственнички зло не всегда?

– Не всегда. – Спорить она не собиралась. – Потому как именно в массиве данных, открытом по ее паролю, история дочери Скутвальсона мне и попалась. Я правда ее тогда по диагонали глянула, в детали особо не вдаваясь, но все равно хватило, чтобы сообразить – источник этого вашего ордена отважных борцунов со всякой сильномеханической нечистью именно там, в тех событиях. И упросила Зарвицкого подсунуть папочку аналитикам концерна, на предмет окончательного прояснения этой связи.

– Подсунуть? Нелегально полученную папку? – скрыть скепсис тот даже не попытался. – Ну ладно, допустим Деда своего ты не испугалась, верю. Он тебе и не такое спустит. А господина Доньева? Что из-за твоей инициативы та его давно похороненная история вдруг выплывет, мать императора – его нынешняя любовь, о ней узнает, а тебя в отместку ненавязчиво прибьют невзирая ни на какое родство?

– Нет, ты все-таки не понял. – Теперь уже Майя стиснула ему пальцы. – Доньев никогда это не хоронил – я сейчас и про папку, и про саму историю. Даже скрывать особо не старался, по крайней мере, Анна… мать императора всегда была в курсе.

– Ч-что?!

– То! Твою Мур до сих пор ищут. У Сергея Владимировича больше нет детей. И не было никогда. Понимаешь? Он будет счастлив, если найдет ее. А вот кто и зачем внушил вам обратное – можешь сам прикинуть. И сделать выводы.

– Знаешь, – голос у Петера звучал совсем стыло, когда тот освободил, наконец, руку. – Я ведь долго сомневался, стоит ли мне сейчас сюда вообще приходить. Был уверен, ты станешь просить выпустить тебя. Может и умолять даже. Не хотелось видеть твоего унижения.

– И? – не выдержала она, когда тот снова притих.

– Но можно ведь и не умолять, правда? Вот так – тоже можно. Особенно если ты не дура, а уж в этом-то никто никогда не сомневался.

– Хочешь сказать, я это все придумала? Прямо сейчас?

– Да. Я тебе не верю.

– Ну и не надо. Можешь сам на те документы глянуть – достаточно снова наведаться на некий спутник, с которого открываются так эффектно зарисованные тобой виды. Искать нужно папку, что Дед по моей просьбе перекинул для здешних полицейских в лице некоего господина Юханна. И обязательно обрати внимание: появились они там задолго до нашего разговора. Так что ни о каких подтасовках речи нет.

Петер молчал, и Майя решилась добавить:

– Пожалуйста, передай ее потом Мур. Думаю, ей тоже надо это увидеть.

– Зачем? – повел тот плечами, расставаясь со своей пугающей неподвижностью. – Даже если поверить тебе, разве для нее оно что-то меняет? Ваш этот Сергей-как-его-там-дальше и мать-то ее не любил, не говоря про случайно заделанную дочь. Целью разыгранного им тогда представления было добраться до документов Скутвальсона. Все!

«Знал бы ты, какие представления умел разыгрывать сам этот господин почти меценат…»

– Не любил, тут ты прав. Да и насчет документов прав тоже. – Врать Майя и не пыталась, не тот случай. А выступать для кого-либо адвокатом – тем более. – Любовь у него была лишь с матерью нынешнего императора, причем взаимная. Вот только случилась она гораздо позже того «представления», о котором речь. А Мур он искать начал сразу, как случайно узнал о ребенке…

– И, видно, не слишком усердно.

– Напротив, настолько усердно, что пару раз злоупотреблял служебным положением, едва не вылетев со своей крутой карьерной лестницы. Но именно благодаря этим поискам в концерне Зарвицкого потом и нащупали связь между ней и новыми луддитами.

– Вы все равно не найдете никаких доказательств, – отчеканил тот. – Информационной безопасностью там занимаюсь лично я, так можете хоть утереться своими подозрениями. Без серьезных оснований вам даже никого из студентов допросить не дадут – господин декан позаботится.

– Декан? – вот теперь и Петеру удалось ее удивить. – Никогда бы не подумала, что он тоже из сочувствующих идеям Мур.

– Он не из сочувствующих. Он просто ее любовник.

– А-а-а… Кх-м, – Майя взяла, наконец, себя в руки, – думаю, в любом случае не нам решать, что она должна знать, а чего нет. Просто передай ей документы, дальше твоя мать и сама прекрасно во всем разберется.

– И что же ты хочешь взамен? За такую благотворительность? На волю?

– Ты все равно не сможешь меня выпустить, так к чему спрашиваешь? – Возражений, на которые Майя в глубине души все же надеялась, она так и не дождалась. Да и вообще не дождалась никакой видимой реакции, и заканчивать ей пришлось самой: – Так вот, Петер, когда тебе не позволят меня отсюда вытащить – независимо от того, пойдет Дед вам навстречу или нет, окажи мне ма-аленькую последнюю услугу. Там, в реале, вложи мне в карман мофон. Просто вложи. И все.

– Твой мофон?

– Ну разумеется. Тот, что до сих пор валяется в ящике под твоим системником… И только не говори, будто мог его кому-то там передать, не попытавшись предварительно разобрать по винтику!

– Всего лишь мофон? – усмехнулся Петер, возвращаясь к привычному стилю общения – пришел-таки в себя, выходит. – А не маловато?

– Ну, можешь еще и рассказом добавить – в свою, так сказать, очередь. О том, например, как вышло, что Мур почти в точности повторила историю своей матери? Или как у женщины с подобными убеждениями, мог появиться сын с даром сильного механика, передающимся исключительно по крови? Я про твоего отца сейчас, если вдруг не понял. А лучше сразу о том, кто и как сумел убедить вас, что во всех ее несчастьях именно механики и виноваты?

– Не механики. Концерны. – И добавил, уже поднимаясь: – Но возможно, ты даже получишь свой рассказ…

– Когда убедишься, что мой – не вранье?

– Не очередное твое вранье, да.

И ушел – на этот раз без лишних эффектов в виде тяжелых гулких шагов или бьющего по ушам визга от схлопнувшегося выхода.

А сделанный для нее свет остался.

Обернувшись и подняв, наконец, голову, Майя едва не выругалась – рядом с клеткой висел ни на что не опираясь… уютный красный абажур! С бахромой, мать его!!!

– Вот ведь… з-затейник. – Относилось это, разумеется, не к светильнику.

Глава 7

Но долго любоваться на совершенно неуместное здесь диво не пришлось – минут пять спустя, не больше, Второй вылепил себя из виртпространства прямо под чертовым абажуром.

– Ты как? – последний из закрутившихся стремительной воронкой пикселей лег на место, и Майя поймала давно уже привычное ощущение, что «одели» они сейчас пустоту, а под тонким слоем металлического блеска с размытым намеком на цвета, вообще ничего нет. Но с другой стороны, там и правда не было ничего – в болванке для отражения своих масок Второй не нуждался. Как и в лице. Вместо него все той же серебристой пленкой переливались вирт-очки и едва намеченные ниже очертания носа и губ – словно поверх них блестящий чулок натянули.

Но такая скорость появления помощника не обрадовала, а наоборот, насторожила, мигом заставив выкинуть из головы ненужное и неважное:

– Что там случилось? – подобралась она, вскакивая на ноги.