– Кстати, беру обратно свое возмущение насчет гравировки на вашем носителе. Сегодня этот гимн пафосу мне не просто не помешал, а даже пригодился. Внезапно.

– Да не могла она помешать, – было слышно, как собеседник поморщился. – Сколько можно говорить: что она есть, что ее нет – разницы никакой. Все равно никто кроме нас такое делать не умеет, и это само по себе уже подпись. Ладно, что-то мы с тобой сейчас не о том.

– Точно, не о том, – спохватилась и она тоже. – Так вот, кажется, у меня появился реальный шанс ухватить след, и довольно горячий.

– Уверена, что след тот самый? – не то, чтобы на том конце сомневались, скорее боялись спугнуть удачу. – А не очередная обманка?

– Скажем так – очень на то похоже. – Майя ее спугнуть боялась не меньше. – Почерк, по крайней мере, тот самый – я сейчас про животных, прошитых имплантами до состояния киберов.

– Для чего с ними опять работал сильный механик. Так?

– Очень талантливый механик, сказала бы.

– Да, это существенно, – охотно согласились с ее ремаркой.

– В общем, я сейчас перекину тебе информацию, которой сегодня разжилась, пусть ваши аналитики тоже над ней посидят.

– Погоди. То есть как это разжилась? Ты ведь сказала, там была полиция?

– Пришлось извернуться, – пожала она плечами, хотя видеть этого жеста собеседник не мог.

– И они теперь в курсе твоих успехов?

– Ну как сказать, – задумалась Майя. – Что-то они определенно заподозрили, тут я не обольщаюсь, младенцем этот господин Юханн не выглядит ни разу. Но вот за что поручусь – точно там не знают ничего. Я божилась как заведенная, мол, не успела даже вякнуть, когда тамошняя система приказала долго жить, красиво подымив напоследок. Тем более, внешне все именно так и выглядело. Идеально, я бы сказала, выглядело. В общем, за руку меня не прихватили, а теперь уже и не прихватят – вся наловленная там рыбка ушла к тебе, носитель снова стерильно пустой. Поймал, кстати?

– Да, – откликнулся тот через пару секунд, во время которых фоном что-то щелкало и тихонько пиликало. – Все пришло, все открылось. Сама, как я понял, уже ознакомилась?

– Конечно. Особенно интересны, на мой взгляд, очередные упоминания имплантов и… – сделала она паузу, подчеркивая важность того, что сейчас скажет, – здешней промышленной академии. Тоже, кстати, очередное.

– Ну и какие в связи с этим планы?

– Пока думаю. – Все же иррациональные опасения что-то сглазить, въелись в нее слишком глубоко. Как говорится, не озвучивай своих желаний и боги не будут над тобой смеяться – глупость, конечно, но до чего ж привязчивая.

А еще Майя столь же иррационально опасалась, что узнав подробности этих планов, ее попытаются остановить и вернуть домой. Хотя… Если б собирались, остановили давно. Точнее, просто не позволили ей сюда приехать…

– Дед, – выдохнула она решаясь. – Мне нужны все наши разработки по новым луддитам: и в общем плане, и по Берлину в частности. Все, что за последнее время удалось нарыть твоим службам и что дальше тех служб так и не пошло. Газетные статьи пересказывать, разумеется, не надо.

– Зачем тебе? – поинтересовались настолько ровным тоном, что откровенничать Майя немедленно передумала, и догадки относительно того, что ныне покойный системщик выводил ее, похоже, именно на академию, придержала. А причину подкинула другую, ничуть не менее правдивую:

– Будет для меня валютой в переговорах с господином скорее-всего-не-Юханном. Они там явно готовы всерьез взяться за эту предприимчиво-радикальную молодежь, если уже не взялись.

– Был повод? Какие-то новые нападения или диверсии?

– Да в том-то и дело, что нет. Вроде бы. Но когда меня сейчас пытались вязать над трупом безвременно почившего системщика…

– Кое-что знавшего о нашем объекте…

– Слушай, Дед, – неожиданно разозлилась она, – а почему мы все время придумываем ему какие-то нейтральные прозвища? То объект, то мишень… Почему даже между собой не говорим прямо – на сволоченка, непонятно с чего вдруг решившего, будто обязан уничтожить твои верфи? И даже пару раз доказавшего, что угрозы эти не пустышка? Мы боимся?

– Майя, – голос собеседника настолько привычно лязгнул металлом, что она опомнилась. – Лучше всего будет называть его по имени – с любой точки зрения лучше. Но оно нам пока неизвестно, так что крутимся, как можем, извини.

– Это ты извини, – буркнула она.

– Легко. Так что там с луддитами?

– Когда меня сегодня вязали плащи, они были почти уверены – я или из них, или как-то с ними связана. Понимаешь?

– Не очень, если честно.

– Ну в общем я тут подумала – почему бы им и в самом деле не спеться? Нашему объекту и этой юной поросли ненавистников механики? Даже странно, что этого раньше не случилось, там ведь столько общего в плане методов – аж оторопь берет.

– Проверяли. И эту версию, разумеется, тоже проверяли, сама знаешь. Нет между ними связи. Наш объект одиночка. Стопроцентно.

– А вдруг уже нет? То есть был одиночка, но теперь решил немного отойти от старых привычек? Резко менять методы вполне в его стиле, так ведь? Думаю, расспросить на эту тему господина Юханна стало бы не лишним, для чего мне и понадобится что-то, что в свою очередь могло бы заинтересовать его самого.

На этот раз паузы с той стороны не было:

– Хорошо, распоряжусь подготовить тебе все, что у нас есть важного. И как только – сразу сброшу. Но знаешь, я бы предпочел, вернуть тебя домой, если дело и впрямь приняло такой оборот.

– А смысл? Не забыл ведь еще, почему я вообще в него вмешалась?

– Потому что лучше тебя в этом плане просто нет?

– Именно, Дед. Именно поэтому.

– Но, сдается, это если не считать нашу загадочную и неуловимую мишень. – Вряд ли собеседник и в самом деле так думал, скорее просто хотел немного поддеть, но…

Но в любом случае у него получилось.

– Не считай. Ему до меня далеко.

– Даже если он еще и сильный механик? В чем мы уже почти уверены?

– Вот именно потому я и лучше. Я системщик. Только и исключительно. Разрываться между двумя зайцами мне не приходится. Что угодно ставлю – на этом поле он мне проиграет.

И вдруг поняла, что… Нет, пожалуй, она все-таки не врет себе. Но просто теперь уже не настолько уверена в этом, как была раньше.

А значит пришло время опять разложить все по полочкам и пересмотреть результаты – в свете открывшихся обстоятельств, так сказать.

Обменявшись с собеседником еще парой фраз, скорее технических, чем действительно важных, Майя закруглила разговор, в пару касаний снова превратила Второго в обычный с виду, пусть и слишком тяжелый для барышни мофон, и сунула в задний карман брюк. Тут же с досадой подумав, что без увесистого прибора там ощущает себя почти голой – хуже, чем без тех самых штанов. Привычка, которая, возможно, однажды дорого ей обойдется, но отказаться от нее не было ни сил, ни желания.

Потом вернулась к окну – к успокаивающему зрелищу бегущих внизу светлячков автомобильных фар, и опять уперлась лбом в стекло.

Задача перед ней сейчас стояла гораздо важнее избавления от неоднозначных привычек: попытаться глянуть на сложившуюся ситуацию под новым углом. Странно, что она не спохватилась сделать этого раньше, не дожидаясь, пока безымянный господин «мишень» удерет у них из-под носа три раза подряд. Не желала видеть очевидного? Боялась? Хотелось бы надеяться, что нет, но разобраться все равно следовало.

Вопрос, с чего именно нужно начать, даже не стоял – сначала. Иначе с таким анализом и затеваться бессмысленно. То есть прямо с того дня, когда полгода назад Деда выдернули из дома посреди выходного – внезапно встала вторая Питерская верфь концерна. Нет, не то чтобы совсем встала, но основной конвейерный цех, где собирали маневровые двигатели для гелиевых дирижаблей, оказался полностью обесточен из-за скачка напряжения и случившегося потом пожара в трансформаторной. Очень неудачно вышло – скачок совпал со сбоем в предохранительном блоке и последствия пришлось разгребать почти неделю, пока верфь благополучно простаивала. Вернее, как раз-таки неблагополучно.

Именно тогда в обсуждении возможных причин впервые мелькнуло слово «диверсия», от которого поначалу досадливо отмахнулись. Но когда то же самое месяц спустя произошло в Новосибирске, отмахнуться уже не вышло – два почти идентичных случая на совпадения не тянули никак.

Первыми под подозрение угодили новые луддиты. Очень уж напрашивалась мысль, что дело не обошлось без участия представителей движения, крайне жестко настроенного против излишнего, с их точки зрения, роста доли сильной механики в промышленном производстве. И не поспоришь ведь, в концерне Зарвицкого эта доля и вправду неуклонно росла, что для подобных радикалов было хуже красной тряпки для быка. Терпеть они не могли непонятных «колдунов», способных срастить живое с неживым в нечто совершенно новое, для многих немыслимое и оттого жуткое. Трудно сказать за что именно. Возможно из-за редкости подобного дара – людей с сильной искрой было не слишком много, и плату за свой талант они могли назначать такую, что это вызывало живейшую зависть. Но возможно и по каким другим причинам – их, кстати, подобные господа предпочитали приводить сразу целым списком, иначе все это выглядело не слишком несерьезно, здорово смахивая на придирки. Но факт остается фактом, ненависть к сильным механикам в определенных кругах была, и угасать явно не собиралась.

Вот только Дед сейчас был абсолютно прав – никаких следов участия новых луддитов в диверсиях обнаружить не удалось. И еще одно говорило против этой версии: организаторы скорей всего и сами были не чужды сильной механики. Что выяснилось уже во время второго случая – когда для отвлечения охраны использовали напичканного имплантами пса.

Вообще, служба безопасности в концерне Зарвицкого дело свое знала туго и мышей ловила исправно. Сообразив, что именно происходит, они не только начали искать устроителей фатальных для производства воздушных двигателей чудес, но и приготовили пару-тройку ловушек – в местах наиболее перспективных для новых попыток их провернуть. Хотели взять загадочных кудесников прямо на горячем, но… Но вместо этого влегкую сделали их самих. Третий случай оказался категорически не похож на первые два и снова стал сюрпризом. Очень и очень неприятным.

На этот раз атаке подверглось электронное хранилище информации концерна: как купленных патентов, так и целого ряда собственных уникальных наработок. И нет, все это было не украдено, а именно стерто. Некто, просочившись сквозь нешуточную многоярусную защиту, сумел запустить сразу на всех машинах каскад программ по уничтожению не просто информации, но и самих носителей. Ровно такой же, как она видела сегодня. И в результате оставил там за собой пустыню почище лунной. Выжить из всех тамошних системников позволили лишь одному – устаревшему терминалу с доступом к каталогу патентов, но не к ним самим. Вот как раз на его экране и была оставлена записка: «Четвертый случай станет для вашей конторы началом конца. Можете мне верить.»

И все. Ни требований, ни условий, ни лозунгов… Ни-че-го.

Хотя нет, кое-что полезное выудить удалось даже из этих двух строчек. По каким-то там разницам в микропаузах при печатании текста, специалисты сделали вывод, что использовалась игровая клавиатура – та немного отличалась от обычных раскладкой букв. А если учесть, что и вошел загадочный вредитель в хранилище через игровой терминал… Кстати, выяснить последнее казалось совершенно невозможным, след затерли более чем профессионально, но выяснили-таки – мышей в конторе у Зарвицкого ловить и впрямь умели.

В общем, вывод напрашивался однозначный: против них играет игрок, как бы оно там ни звучало. Причем играет в одиночку, то есть скорее всего «мишень» не просто виртуальщик, но и сильный механик плюсом.