Странные земли (страница 11)
Идти пришлось совсем недолго – очень скоро след привёл тенелова на ещё одну полянку. Зверь замер на краю, полностью слившись с глубокой тенью невысокого, но очень развесистого дерева. Полянка была не пустой – неяркий свет костра освещал фигуру сидящего человека. Тенелов сделал шаг, в нерешительности остановился, поднял лапу, чтобы сделать ещё один шаг, и замер. Здесь чувствовалось что-то неправильное, и зверь почувствовал, как шерсть на загривке у него становится дыбом.
Фигура у костра внезапно пошевелилась. Человек резко поднял голову, и зверь вдруг почувствовал леденящий страх. Тенелов прижался к земле, предупреждающе зарычал и попятился. Человек остался сидеть и нападать не стал, но и зверь тоже предпочёл уйти от схватки. Рыкнув в разочаровании, он развернулся и неторопливо побежал обратно. Большая охота не задалась, но, по крайней мере, можно было прогнать падальщиков.
* * *
Арна стремительно вскочила, и в руках у неё уже оказалось копьё – я даже не заметил, когда она успела его подхватить. Насторожённо оглядываясь, она подошла к костру и присела рядом на бревно.
– Что это было, Арти? – она от души зевнула, но копьё так и держала под рукой.
– Какой-то зверь, – пожал я плечами. – Не понял, какой именно – я здешних зверей не знаю. Он уже уходит, чувствуешь?
– Ничего не чувствую, – она покрутила головой, пытаясь что-то увидеть.
– Он уже далеко, – успокаивающе сказал я. – Он рявкнул, когда уходил, а сейчас я его почти не чувствую.
– А как ты его чувствуешь?
– Не знаю, – озадаченно сказал я, вдруг осознав, что сам этого не понимаю. – Просто чувствую, и всё. Сейчас уже, правда, почти совсем не ощущаю, он далеко ушёл.
– А как он выглядел?
– Я не разглядел, темно ведь, – признался я. – Просто комок темноты рядом вон с тем деревом. Там ничего не понятно было, видно было только, что большой.
– Комок темноты, говоришь, – задумалась Арна. – Да нет, это не мог быть тенелов. Тенелов и Старших жрёт. Даже будь мы с тобой оба Старшими, и то вряд ли бы с ним справились.
– Ничего не видел, – повторил я. – А что видел, то рассказал.
– А почему он не стал нападать?
– Он не сказал, – развёл я руками. – Ну, я представил, как его режу этим своим ножиком – может быть, он как-то это почувствовал?
– Может быть, – согласилась она. – Ты можешь напугать. Когда ты того Старшего резал, я думала, что со страху помру, от тебя там такой жутью веяло.
– Да какой ещё жутью? – поморщился я. – О чём ты говоришь? Я вообще человек мирный.
– Да-да, мирный, – с нескрываемым сарказмом сказала Арна. – Как ты из леса без штанов вылез, так я сразу и подумала: «Ну, этот уж точно мирный».
Я только презрительно фыркнул – ещё не хватало всерьёз отвечать на дурацкую подначку.
– Я вот как-то даже забыла тебя спросить, – продолжала она, поняв, что я не собираюсь поддерживать эту тему, – ты оружием-то владеешь?
– Стрелять умею, – неохотно сказал я. – Не то чтобы очень хорошо, но в принципе, нормально стреляю.
– Из лука? Из арбалета?
– Нет, – покачал головой я. – Из огнестрельного.
– А это что такое? – непонимающе нахмурилась Арна.
– Вот смотри, – я вытащил из сумки, которую даже не успел разобрать, свой пистолет. – Когда вот на этот крючок нажимаешь, из этой дырки вылетает кусочек металла.
– Такой маленький кусочек?
– Ну, наконечник стрелы тоже не сильно-то большой, а всё равно убивает. Вот и этот кусочек металла тоже убивает – он, кстати, пулей называется. Пуля просто очень быстро летит и глубоко проникает. Сердце, к примеру, легко пробивает.
– Она так быстро летит, потому что ты быстро на крючок нажимаешь?
– Да нет, конечно, – засмеялся я. – Там сложнее всё. Когда нажимаешь на крючок, там воспламеняется вещество, которое очень быстро горит, и газы от сгорания выталкивают пулю из ствола. Поэтому такое оружие и называется огнестрельным.
– А я ведь такое оружие видела! – вдруг вспомнила Арна. – Когда мы с родителями ездили в Дадон, ходили там в музей, вот там такое оружие и было, только больше размером, длинное такое.
– Есть и длинное, – кивнул я. – Называется ружьём. Но вообще у него целая куча разновидностей. Ружьё, карабин, винтовка, пистолет, револьвер, да много их разных.
– Надо же, – покачала головой она. – Отец потом про тот музей сказал, что это шарлатаны, сами напридумывали разных фальшивых диковинок, а теперь дурят публику. Я тогда в это твоё огнестрельное оружие тоже не совсем поверила. А оно, оказывается, на самом деле существует! Просто поразительно.
– Почему не поверила? – удивился я.
– Потому что оно не стреляет, – уверенно сказала она. – Не может стрелять.
– А ты разве не видела, как я выстрелил тому Старшему прямо в глаз, и он упал?
– Видела, – кивнула она.
– И всё равно моё оружие не стреляет?
– Не стреляет, – подтвердила она. – И на экскурсии в музее как раз и говорили, что это твоё вещество у нас не горит. Отец потом долго смеялся – говорил, что могли бы придумать причину и получше, почему их подделка не работает. Но сейчас я верю, что в музее правду говорили.
– Ну хорошо, – вздохнул я. – Пусть моё оружие не стреляет – тогда как ты объяснишь тот выстрел?
– Возможно, это выстрелил ты, а не оно.
Я только закатил глаза – иногда людское упорство просто поражает. Можно не верить чужим словам, но как можно отрицать то, что ты видел своими собственными глазами? И сочинять при этом разную чушь, чтобы подогнать реальность под свои выдумки?
– Ну вот смотри, – я переломил пистолет и вытащил гильзу, которая до сих пор оставалась в стволе.
Вытащил гильзу и сразу же потерял дар речи. На капсюле был виден отчётливый след от бойка, но за исключением этого, патрон был совершенно целым, и пуля, которая должна была быть в голове у старшего, по-прежнему торчала из гильзы. Я ошарашенно разглядывал патрон со всех сторон, но сомнений никаких не было – что бы тогда ни выстрелило, это был не этот патрон и не эта пуля.
Вид у меня при этом был, по всей видимости, совершенно идиотский – Арна фыркнула, не очень успешно пытаясь задушить смех, и отвернулась. Воспитанная девочка.
– Ты подумай, как это произошло, а я пойду ещё посплю, – сказала она, пряча улыбку. – Буди меня через час, сменю тебя. И кстати, если тебе интересно – тот музей назывался «Диковины мёртвого мира».
– Мёртвого мира? – повторил я, окончательно перестав что-то понимать.
* * *
Моя первая ночь в этом непонятном месте прошла на удивлении спокойно, если, конечно, не считать визита неизвестного зверя. Как только Арна сменила меня у костра, я мгновенно отключился и спал без сновидений до тех пор, пока она меня не разбудила. Разбудила, увы, не поцелуем – впрочем, пинок был чисто символическим.
– Кто рано встаёт, тот Матери хвалу воздаёт, – назидательным тоном сказала Арна, когда я подскочил, ещё ничего не соображая со сна. – Вставай, Арти, солнце уже проснулось.
Шар светила – называть это солнцем мне было трудновато, – уже действительно сиял вовсю, и опять стоял в зените. Я, кряхтя, сел – болело у меня буквально всё, и я совершенно не чувствовал себя отдохнувшим. Тонкая подстилка, на которой по очереди мы спали, неплохо защищала от холода и сырости земли, но о каком-то комфорте там даже речи не было.