Странные земли (страница 4)

Страница 4

А вот это оказалось для меня совершенно неожиданным. Такую вежливость можно ожидать от дворянина, и уж никак не от артельщика, для которого нагнуть соседа гораздо естественнее, чем сказать спасибо. Непростой человек Сухой, непростой.

Я вежливо наклонил голову, молча ожидая продолжения. Я, конечно, обычный рифейский пацан, но кое-каких манер за время учёбы в университете всё же успел набраться – в основном от дворян, которые там учились. Правда, на нашем факультете их не так много было, не особо они шли в геологи.

– Посмотрел наш ручей? – спросил Сухой.

– Погулял вокруг немного, – признал я. А что тут не признавать? Вся артель видела, как я вдоль ручья хожу и камешки рассматриваю.

– Что-то посоветуешь?

– Вон за тем булыжником надо обязательно посмотреть, и ещё сразу за перекатом карман может быть. Но видно, что россыпь богатая, здесь везде надо мыть, по всему руслу. Хотя вы так и делаете, как я погляжу.

– В самом деле разбираешься, – усмехнулся Сухой. – Сам-то не мыл?

Да и так было понятно, что это простейшая проверка. Любой старатель и без меня прекрасно знает, где карманы с песком образуются.

– Меня учили разбираться, – пожал я плечами. – Сам не мыл, да и не собираюсь.

– А чего так? – он с интересом взглянул на меня.

– Чтобы золото мыть, университет заканчивать не нужно.

– Согласен, – покивал он. – Ну а что серьёзное про наш ручей расскажешь?

– Ну, чтобы серьёзное рассказать, надо серьёзно смотреть, – ответил я. – Но кое-что сразу могу сказать. Россыпь у вас богатая, но вы её уже почти выбрали. На следующий сезон вам либо на другое место уходить, либо саму коренную жилу разрабатывать. Разработку можете не потянуть – для этого надо или технику сюда как-то тащить, либо гораздо больше народа, чтобы камень ломать и дробить. Можете, конечно, жилу кому-нибудь продать, но для этого надо бы сначала оценку запасов сделать.

– Сможешь запасы оценить?

– Нет, вот так, без ничего, не смогу, – покачал я головой. – Бурить надо, и керны в лаборатории смотреть. А кстати, Федя мельком упоминал, что у вас народ болеет – это не из-за воды?

– Из-за воды, скорее всего, – подтвердил Сухой. – Мы стали в другом месте воду брать, люди сразу себя лучше почувствовали.

– Не очень хороший признак, в смысле, для прогноза запасов не очень хороший. Это значит, что ручей и другие породы размывает, а значит, кварца там может быть не так уж много. Тогда это вообще не месторождение, а просто точка минерализации. В общем, без бурения ничего сказать нельзя.

– Понятно, – задумчиво сказал Сухой. – То есть ты понял нашу проблему?

– Да что тут не понять? – пожал я плечами. – Вам нужна новая россыпь на следующий сезон. Коренную жилу вам всё-таки не потянуть, и продать её без оценки запасов вы тоже не сможете.

– Почему это нам не потянуть? – испытующе посмотрел на меня Сухой.

– Добыть-то сможете, – объяснил я. – Притащите бульдозер, сделаете дробилку, первичное обогащение организуете. А дальше-то что? Кому вы свой шлих на аффинаж понесёте? Орловские с вами разговаривать не будут, если у вас нет регистрации и лицензии. Это пока вы по мелочи моете, на вас всем плевать, а для промышленной добычи начинается уже совсем другая арифметика. Ну, я не знаю, конечно – может, и потянете промышленную добычу, вам виднее.

– Не потянем, – вздохнул он. – В общем, правильно ты сказал – на следующий сезон нам жила нужна. Нам предлагают неплохую вроде, но слишком много запросили, так что есть смысл с тобой сначала попробовать. Так что ты хочешь?

– Плáтите вперёд двадцать гривен за два месяца работы. Точнее, пятнадцать – пять гривен аванса я уже получил. Если нахожу жилу – платите мне двадцать гривен с каждого добытого пуда. Ещё для разведки мне надо в помощь двух парней – шурфы бить и промывки делать.

Попросил я совсем немного, но жадничать здесь не стоит. Можно много потребовать, и тебе даже это пообещают, вот только вряд ли заплатят. Лучше уж просить умеренно, чтобы артели было выгоднее заплатить и сохранить с тобой хорошие отношения.

– Скромно запросил, – одобрительно кивнул Сухой. – Даже не стану торговаться, меня всё устраивает. Значит, договорились – сегодня ночуй здесь, а завтра поутру с парнями выходи.

Глава 3

Артель вставала с рассветом, а с первыми лучами солнца работа шла уже вовсю. Края у нас совсем даже не южные, зима приходит рано, а уходит поздно, так что старатели используют недолгое лето на полную. Выспаться у них получается только зимой, хотя те, кто посерьёзнее, пытаются и зимой найти хоть какую-то работу. Удачливый старатель лет за пятнадцать вполне может скопить денег на хороший пай в сельской общине, либо, если предпочитает город, купить небольшую квартиру и пакет надёжных облигаций, достаточный, чтобы жить на купонные выплаты. Впрочем, одной удачи для этого маловато – нужно быть ещё и непьющим, а это редко у кого получается.

Я тоже проснулся вместе со всеми – когда я вечером собрался ставить свою палатку, мне посоветовали не дурить и показали одну из больших общих палаток, где было свободное место. Я, конечно, настаивать не стал – лишний раз ставить и убирать палатку радости мало. Завтраком меня тоже с утра накормили, да и вчера я обедал и ужинал вместе со всеми, и никаких косых взглядов не замечал. До этого дня я, как и любой житель Рифейска, видел старателей исключительно с приходом зимы, и картина эта была, прямо скажем, очень неприглядной. А сейчас я впервые увидел их, так сказать, в естественной среде обитания, и смотрелись они совсем по-другому – обычные, изрядно замордованные тяжёлой работой мужики, не слишком улыбчивые, но вполне доброжелательные даже к человеку, которого они увидели впервые.

Когда я доедал свой завтрак из вчерашней каши с горячим травяным настоем, ко мне подсел Федя.

– Ну что, Артём, – с преувеличенным энтузиазмом спросил он, – готов тронуться на разведку?

– С чего бы мне не быть готовым? – я посмотрел на него с удивлением. – Я рюкзак и не разбирал; мне его только надеть, и можно выходить.

– Да я знаю, что ты готов, – махнул он рукой. – Просто положено спросить, а то мало ли что.

Ну прямо сама деликатность, надо же.

– Ну я тоже спрошу тогда, – хмыкнул я. – Мы с Сухим договорились, что он даст двух парней…

– Есть такие парни! – радостно перебил меня Федя. – Да ты их знаешь – это же мы, твои друзья!

Так, Федька опять сменил образ. Я за ним незаметно наблюдаю с самой первой встречи, и надо сказать, он в каждом образе выглядит совершенно достоверно. В трактире он был немного туповатым болтуном, в дороге – хмурым старателем, в лагере он как-то незаметно превратился в деловитого администратора – и он каждый раз действительно менялся, а не играл роль. Во всяком случае, игры в нём совершенно не чувствовалось. И с каждым новым его образом я доверял ему всё меньше – люди со многими лицами очень редко показывают своё настоящее лицо, и мне отчего-то кажется, что настоящее лицо Феди мне совсем не понравится. Вот и сейчас он непонятно зачем взялся отыгрывать моего друга детства.

Хотя может быть, я зря себя завожу? У Сухого нет ни малейшего резона причинять мне какое-то зло. Денег я попросил столько, что ему выгоднее расплатиться со мной честь по чести, да и вообще для успешной артели это не деньги. То, что я продам найденную жилу кому-нибудь ещё, он тоже не боится. Помнится, был такой случай, когда рудознатец продал жилу сразу двум артелям – артели между собой всё-таки договорились, а вот для продавца дело кончилось плохо. За ним охотились обе артели, вроде бы в конце концов поймали, и больше о нём никто ничего не слышал. Случай этот все знают, и с тех пор на такие фокусы больше никто не решался. Словом, Сухой совершенно ничего не выиграет, похоронив меня в тайге, зато проиграть может. Я ведь не приезжий, которого никто не знает; я – местный, рифейский, и мои друзья-знакомые обязательно спросят Сухого, почему я от него не вернулся.

– То есть это вы с Михеем со мной идёте? – переспросил я.

– С ним, с Деревом нашим, – хохотнул Федя. – С нашим проверенным товарищем.

Что-то непохоже, что они такие уж друзья, вот не чувствуется в них даже товарищеского отношения друг к другу. Интересно бы знать, почему Сухой послал со мной именно эту парочку – потому что самые бесполезные, или потому что самые доверенные? Для меня большой разницы, конечно, нет, но с бесполезными я бы чувствовал себя немного спокойнее.

– Ну двинулись тогда, Федя, – вздохнул я, вставая и с усилием поднимая тяжеленный рюкзак с привьюченной к нему палаткой. – Лопаты, кирку, лотки взяли?

– Всё взяли, начальник, – махнул рукой он. – Не первый день в тайге.

* * *

Геолог – это очень много ходьбы, причём в основном по горам – на равнине мало что лежит. Или, сказать точнее, мало что можно найти без серьёзного оборудования. Но как ни скажи, а на равнине простому геологу с молотком делать особо нечего.

Геология мне всегда нравилась, а вот ходить по горам целыми днями я небольшой охотник, оттого и выбрал специальность, где занимаются большей частью аналитикой. Но жизнь, как всегда, внесла свои коррективы. Мы лазили по невысоким горам западных Рифеев почти месяц, и я уже потерял счёт большим и малым ручьям, которые мы обследовали. Не все они были пустыми – золота в Рифеях много, – но такой россыпи, чтобы хватило для средней артели как минимум на сезон, а лучше на несколько, пока не попадалось.

– Да пусто здесь, Артём! – заявил Фёдор, в сердцах бросив лоток. – Девять лотков уже промыли, и на девять лотков всего две золотинки.

Михей, как всегда молча, набирал лопатой в свой лоток очередную порцию грунта, и на истерику Федьки не реагировал.

– Да, золотинок маловато, Федя, – согласился я. – Но они большие, вот в чём дело. А это как раз очень хороший признак жилы с крупными включениями, то есть выше по течению может лежать россыпь самородков.

– Крупная золотинка ещё не значит, что выше самородки лежат, – упрямо возразил Федя.

– Не значит, спорить не буду. Но видишь вот этот камень? – я подобрал с берега маленький камешек, похожий на большую фасолину – один из многочисленных голышей, хорошо обкатанных быстрой водой. – Это кварц, но не белый, а жёлтый, а это говорит о присутствии сульфидов.

– Ничего не понял, – хмуро сказал он.

– Это признак золотоносной жилы, Федя, – объяснил я. – Так что кончай выступать и бери лоток. Нам придётся этот ручей обследовать основательно, вплоть до самых верховий. Переходите саженей на пять выше и начинайте промывать там, а я пока похожу, посмотрю камни. Если найду пириты, то это почти наверняка хорошая жила.

– Всё правильно говоришь, – одобрительно заметил чей-то голос. – Сразу видно образованного человека. Геолог?

Я резко обернулся. Совсем рядом на большом булыжнике сидел белобрысый парень и доброжелательно на меня смотрел. Каким образом он сумел подойти к нам практически вплотную и устроиться на этом камне, было совершенно непонятно. Может, он здесь с самого начала сидел? Но тогда каким образом мы умудрились его не заметить? Я настолько растерялся, что не смог ничего ответить, а просто подтверждающе кивнул.

– Ну я так сразу и понял, – добродушно сказал парень. – Верно, выше по ручью хорошая россыпь самородков. И пириты, кстати, там действительно есть.

Я присмотрелся к нему и понял, что мне казалось неправильным. Одет он был в обычную рубашку и штаны, но они были совершенно чистыми, и сшиты были из хорошей материи, по виду явно дорогой. Вышитые узоры тоже показывали, что это не обычная одежда таёжных путешественников.

– И зачем ты нам это рассказываешь? – хмуро спросил Федя, который пришёл в себя раньше меня.

– Россыпь занята, – объяснил парень. – Мы там сами моем, и компаньоны нам не нужны.

– И что вам в своём лесу не сидится?