И в этот момент до меня, наконец, дошло, что это лесной. Так-то все про них слышали, и в Рифейске они изредка появлялись, но мне их видеть раньше не приходилось. Да я лесными и вообще не интересовался – ну есть какие-то люди, которые в лесу живут, и какое мне дело до лесных дикарей?

Вообще, среди некоторой части рифейской публики бытовало даже мнение, что лесные – это что-то вроде обезьян, но как человек, видевший обезьян в зверинце, могу авторитетно заявить, что на обезьяну этот парень совершенно не походил. Он даже лесным дикарём не выглядел, если не считать немного непривычной одежды. Если уж на то пошло, на обезьяну гораздо больше походил Федя.

– Ну ты же в своём Рифейске не сидишь? – засмеялся парень.

– Если разобраться, то здесь вообще горные карлы хозяева, – уже совсем мрачным голосом заявил Федя.

Как по мне, дурацкое заявление. Может, у лесных прав на этот ручей и нет, но у нас-то прав точно не больше.

– Так они нам эту россыпь и отдали, – уже откровенно заржал тот. – Они золото прямо из самой жилы как-то вытягивают, а нам разрешили эту россыпь мыть, сказали, что им лень за крошками нагибаться. И знаешь что, внешник, прими добрый совет – не называй рифов карлами, они этого очень не любят. У себя в Рифейске как хочешь их зови, они стерпят – ну, наверное, стерпят, – а в своих краях могут и обидеться.

Я решил перехватить инициативу разговора у Феди, пока он со злости не ляпнул ещё что-нибудь оскорбительное. Злость Феди я прекрасно понимал – не успели найти богатую россыпь самородков, как её у нас увели прямо из-под носа. Обидно, конечно, ещё как обидно. Вот только лесные с карлами были здесь аборигенами, а мы бесправными пришельцами, и если они нашу обиду прекрасно переживут, то мы их обиду вполне можем и не унести.

– Ваша россыпь, значит, ваша, – мирно сказал я. – Мы не претендуем. Может, подскажете – что здесь ещё есть в округе? В смысле, где что занято, чтобы нам хотя бы время не терять впустую?

– Вежливый, – усмехнулся тот. – Ну, раз вежливо спрашиваешь, могу и подсказать. Рядом здесь ничего интересного нет. На север есть несколько ручьёв, но они точно пустые. Потом будет Доломитный, но его вам лучше обогнуть по широкой дуге – там не так давно какие-то придурки решили его ограбить. Ничего у них не вышло, но охрана там сейчас нервная, могут с вами без лишних разговоров сразу из пулемёта поздороваться. Да вам всё равно туда не надо, они посторонних не пускают, даже нас не пускают. Вёрст десять севернее Доломитного начинаются свободные земли, но там сейчас может быть опасно, там звери разные… в общем, нехорошие места. Мы сейчас туда не ходим, и вам туда идти не советую. На восток ещё можете сходить, но там большой карьер Чермных, туда вас тоже не пустят, а обходить очень далеко придётся. Ну или через гребень карабкаться, но лучше обойти. Как-то вот так, – он развёл руками, – извини, если не порадовал.

– Не порадовал, конечно, – вздохнул я, – но всё равно спасибо.

* * *

Совещались мы недолго. Восток никого из нас не привлекал – огромный карьер пришлось бы довольно долго обходить по горам, и его окрестности тоже плохо годились для разведки, так что дорога на восток до подходящих мест могла занять и неделю.

– Этот клоун говорил, что на севере звери встречаются опасные, – с сомнением заметил Михей.

– Да понятно же, что просто пугал, – раздражённо ответил Фёдор, который до сих пор никак не мог успокоиться и то и дело начинал что-то злобно бурчать себе под нос. – Какие ещё опасные звери? Летом звери вообще не опасные. А если что, так мы и медведя легко уложим. У Артёма ружьишко так себе, конечно, но наших карабинов на любого зверя хватит.

– Ну так-то так, – почесал затылок Миха, и на этом обсуждение закончилось.

Несколько ручьёв мы миновали, практически не задерживаясь – не то чтобы мы сильно поверили лесному, но никаких признаков золота там и в самом деле не было. Куски кварца кое-где встречались, но они были совершенно белыми – чистый кварц, без малейших следов минералов-спутников. В одном из ручьёв мы на всякий случай всё-таки сделали несколько промывок, и ручей оказался ожидаемо пустым. Насчёт ручьёв лесной и в самом деле не наврал, а вот в каких-то там опасных зверей я, как и Фёдор, совершенно не поверил. Выглядело так, будто лесной попытался нас напугать, чтобы мы туда не шли – хотя логичнее было бы просто не рассказывать нам про пустые ручьи, чтобы мы потеряли на них побольше времени. Но с другой стороны, такое могло бы сработать с неграмотным старателем, а геолог и сам очень быстро бы понял, что место неперспективное. Так что лесному действительно было выгоднее сказать правду насчёт ручьёв, чтобы придать больше доверия своим словам насчёт севера. В конце концов я выбросил всё это из головы – какая разница, что он там наврал или не наврал? У нас в любом случае нет других подходящих вариантов.

– О как! – растерянно сказал Федя, озадаченно почёсывая затылок.

Прямо посреди узкой тропинки была воткнута в землю сучковатая палка. К палке ржавым гвоздём была криво приколочена фанерка с крупной надписью красными буквами: «Проход запрещён! Охрана стреляет без предупреждения!»

– Доломитный же, – меланхолично заметил Михей. – Обходить надо.

– А что это за Доломитный, Миха? – полюбопытствовал я.

– Да просто посёлок, – пожал плечами он. – Говорят, у горных карл там как раз вход, а в посёлке княжьи люди сидят, у карл скупают золото, алмазы, ну и всякое другое ценное. Вот княжьи ратники его и охраняют – посёлок совсем маленький, а ценностей много, в общем, сам понимаешь.

– Грабили? – заинтересовался я.

– Пробовали, – кивнул он. – Постреляли парней.

– Значит, обходить придётся, – вздохнул я. – Неохота выяснять – сразу нас пристрелят, или сначала пароль спросят.

– Не спросят, – заржал Михей.

– И знаете что, парни, – вдруг вспомнил я. – Не называйте рифов карлами, лесной не зря нас предупредил.

– А сейчас-то что? – он с недоумением на меня посмотрел. – Тайга же кругом.

– Ты у того ручья заметил, как лесной рядом появился?

– Не, совсем не заметил, – поразмыслив, ответил Миха. – Вроде не было никого, а потом раз, и он на камне сидит.

– Вот и сейчас ты болтаешь, а потом раз, и кто-нибудь у сосны стоит.

Федя с Михой закрутили головами.

– Ладно, пойдём, что тут торчать, – раздражённо сказал Федька. – Нам ещё этот Доломитный обходить, чтоб его.

* * *

Прошло ещё две недели. Мы обследовали уже несколько ручьёв, но пока что без малейшего успеха. Однако район выглядел весьма перспективным, и у меня было стойкое предчувствие, что мы обязательно что-то найдём. Впрочем, с товарищами я этим предчувствием не делился.

– Стоило сюда впустую тащиться? – раздражённо ворчал Федька, пробираясь через старый бурелом. От усталости он бросил притворяться весельчаком-балагуром и превратился в брюзгливого говнюка, и у меня сразу же зародилось подозрение, что это и было его настоящим лицом.

– Если бы золото лежало в каждом ручье, то его и искать не надо было бы, – терпеливо отвечал я. – Зато места перспективные – сколько ни ходим, а не увидели ни единого признака, что здесь люди бывают. Нетронутые места, Федя – это всегда интересно.

– И сколько ещё мы будем здесь лазить?

– Сколько понадобится, столько и будем. Вот как найдём что-нибудь, так сразу и перестанем. А если ничего не найдём, тогда до самого снега.

– Кончай канючить, Федька, – подал голос Миха. – В артели работать потяжелее, чем просто прогуливаться. Только там за нытьё парни тебе быстро бы по балде настучали, а здесь ты сопли развесил. Ну, Артём с тобой связываться не хочет, зато я могу и настучать.

Федька, наконец, заткнулся, хотя возмущённо сопеть не перестал. В последнее время я начал подозревать, что его как раз и отправили со мной, как бесполезного, а если из них кто-то доверенный и есть, то это Михей. Молчит, наблюдает, всё примечает.

– Да найдём мы что-нибудь обязательно, Федя, – сказал я успокаивающим тоном. – У нас в Рифеях везде что-то лежит, вот чуть ли не под каждым камнем. Просто не всё из этого нам нужно, и не всё из этого лежит на поверхности.

Не знаю, успокоил ли я его, или же он просто испугался Миху, но гундеть Федька всё-таки прекратил.

До очередного ручья мы добрались уже вечером, и этот ручеёк мне сразу чем-то понравился. Я некоторое время пытался понять, что именно мне здесь нравится, но так и не понял. Вот просто нравится мне это место, и всё тут.

– Вон там хорошая площадка, парни, давайте располагаться, – сказал я. – Рассчитывайте, что мы здесь как минимум несколько дней будем сидеть.

– Думаешь, здесь золото есть, Артём? – с ясно выраженным сомнением спросил Федя.

– Не знаю, мой друг, не знаю, – рассеянно ответил я, разглядывая берег. – Что-то здесь наверняка есть. Правда, не факт, что нам это что-то подойдёт, но хорошенько посмотреть стоит. Завтра надо будет покопать здесь как следует, с утра и начнём шурфы бить. Вы пока разбивайте лагерь, а я похожу по берегу, посмотрю камни, да прикину, откуда начинать будем.

Копать начали сразу с утра – то ли я их заразил своей уверенностью, то ли они и сами что-то такое почувствовали, но даже Федька, не жалуясь, бодро махал лопатой.

– Ну что скажешь, Артём? – спросил Миха, когда я вылез из очередного шурфа.

– Погоди немного, Миха, – отрешённо ответил я, набрасывая в блокноте примерные контуры речных отложений. – Знаете, что, парни – чуть пониже вон того большого булыжника уберите вершков пять верхнего слоя и попробуйте помыть. Если я не ошибся, что-нибудь там обязательно найдётся.

Парни резво двинулись туда, волоча лопаты и лотки, а я опять занялся рисованием в блокноте. И так увлёкся, что не сразу расслышал, что мне кричат.

– Артём! – орал Федя. – Иди сюда!

– Ну что тут у вас? – спросил я, подходя к разрытому участку.

Фёдор держал в руке и неотрывно пожирал глазами почти необкатанный водой обломок породы, из которого выглядывали два довольно больших красных камушка.

– Артём, это что за камни? – спросил он, не отрывая от них глаз.

– Не знаю пока, – пожал я плечами. – Вроде неплохие камешки, но надо смотреть. Камней разных много, и не все они ценные. Сейчас схожу поищу свои твердомеры, проверим твёрдость для начала. А вы пока сделайте промывку, может, ещё что-нибудь найдёте.

Коробочку с набором твердомеров я с трудом выкопал практически со дна рюкзака, и когда я вернулся обратно, они оба с разинутыми ртами разглядывали что-то у Михи в руке.

– Пять штук, Артём, – потрясённо сказал Миха, показывая мне довольно крупные красные камни на ладони. – Пять штук с одной промывки!

– Возможно, вы разбогатели, ребята, – сказал я, аккуратно забирая камешек побольше. – Но давайте не будем спешить.

Я выбрал самую твёрдую иголку из набора, и с усилием провёл ею по камню. Потом ещё раз. Царапин не появилось – камень остался совершенно нетронутым.

– Ну что же, парни, поздравляю! – сказал я. – Это корунды. Других похожих камней с такой твёрдостью я не знаю.

– А эти корунды дорогие? – непонимающе нахмурился Федька.

– Красные корунды – это рубины, Федя, – усмехнулся я. – Ваш Сухой от такой россыпи, наверное, описается от счастья.

– Рубины… – заворожённо прошептал он, разглядывая камни.

Вдруг Федька вскинул голову, глядя куда-то мне за спину.

– А это ещё что такое? – вскрикнул паническим голосом.

Мы с Михой резко повернулись, и в этот момент раздался выстрел. А сразу следом за ним второй; что-то резко ударило меня в спину, и земля стремительно бросилась мне в лицо.