Кононов невольно тряхнул головой. Кажется, эта странная, необоснованная паника снова пыталась заполнить его сознание. «Прочь, брысь». Не хватало ещё показать сейчас свою слабость. Нельзя, иначе могут закрыть надолго, только не в госпитале, а в психушке. Дыхательный протокол, да? Первая помощь для восстановления самообладания. Вот и дыши. И улыбнись уже ей, иначе она догадается, что по тебе смирительная рубашка плачет.

Кононов привстал и изобразил поклон:

– Простите, ради бога. Решётку я починю или оплачу ущерб – как скажете. Тренируют нас так: действовать на автомате, не медлить. Сначала – убраться с линии огня или из зоны видимости боевого беспилотника, найти любое убежище. А там уж можно и трезво оценить степень угрозы. Иначе секунда – и тебя не стало.

– Понимаю, – сказала заведующая. – Хорошо, завтра вас выпишем. Но обещайте: никаких стрессов, сильных нагрузок, или, не дай бог, выпивки. Если в прошлом бывало, лучше вам вообще отказаться, иначе никто не поручится, что наутро после возлияний вас не хватит приступ паники или наоборот оцепенения.

– Договорились! – с облегчением сказал Кононов.

Заведующая вернулась к своим делам, тоже с нескрываемым облегчением. Ладно, всего-то ещё одна ночь тут. Как-нибудь он перекантуется. Тем более заведующая разрешила не возвращаться в мерзкое целительное желе и спать в обычной постели.

Кононов вышел в коридор и потопал к своей палате, с трудом переставляя ноющие после прогулки по зимнему парку ноги. У половиц, скрип которых стал причиной его панической атаки, остановился. Да, отреагировал он явно неадекватно, но ведь крадущиеся шаги ему не почудились. Здесь был кто-то чужой, не связанный с персоналом госпиталя. Эх, жаль, что из-за скачка напряжения камеры вырубились! Нет, чутьё не обманывает его, что-то здесь явно не ладно. Поведение ночного гостя о чём-то напоминало. Может, Кононову уже приходилось сталкиваться с чем-то похожим на службе?

Он нырнул в память, погружаясь всё глубже в прошлое, поплыл против течения времени, перемещаясь между нарядами и лицами, случаями и донесениями, показаниями приборов и просто банальным трёпом промежду делом. Ему казалось, что он вот-вот вспомнит что-то важное, что натолкнёт на нужный эпизод, но неуловимая мелочь ускользала.

– Лёха…

Негромкий, глухой голос был Кононову знаком. Командир мобильной группы сортавальского погранотряда майор Поршнев. Внутри Кононова всё оборвалось, он сделал шаг назад и прислонился к стене палаты, словно ища точку опоры.

– Что с Гришей? – спросил он спазмированным горлом.

– Ему повезло меньше, – виновато сказал Поршнев. – Не спасли. Гриша всё. Царство небесное.

– Как же так… – растерялся Кононов. – Он же…

Поршнев скорбно поджал нижнюю губу и хлопнул Кононова по плечу, мол, не раскисай, сам не могу в толк взять.

– Это граница, – сказал он, словно бы это всё объясняло. – Служба такая.

***

Перед глазами Кононова во весь рост встало туманное и снежное утро, когда они с Гришей отправились в последний для его напарника наряд.

Сигнал пришёл около пяти утра. Они прыгнули в двухместный аэробайк, чтобы отправиться в точку, где прогнозировалась попытка пересечения государственного рубежа.

– Дадите с собой пару штук механического отродья? – крикнул Гриша дежурному по заставе. – Мало ли, пригодятся.

– Всех забрали для усиления на выборгский участок. Там сейчас горячо.

– Ишь… Как будто отвлекают, стягивая наши ресурсы. А сами попробуют прорваться в другом месте. Может, и у нас.

– «Периметр» оценивает вероятность нарушения на нашем участке в семь процентов, так что андроподы вам вряд ли понадобятся. Просто посветите там физиономиями, мол, дозор на месте, даже и не думайте соваться. К завтраку вернётесь.

– Ладно, – сплюнул Гриша. – Поехали.

Они набрали высоту и понеслись на северо-запад, лавируя над отяжелевшими от снега елями и берёзами. Достигнув пятикилометровой зоны, снизились и стали петлять между верхушками стволов, стараясь как можно ближе подлететь к рубежу, не выдавая присутствие. Конечно, на экранах чувствительных приборов пятна их тел и разгорячённые движки аэробайка пылали, как жар-птицы на фоне снега. Но одно дело показания тепловизора, и совсем другое – визуальный контакт.

Байк посадили возле наблюдательной опоры, возвышающейся над змеящимся шрамом контрольно-следовой полосы. Вдоль просеки проползла стрелковая установка на гусеничном ходу, удаляясь на юг. Ударный патрульный циклокоптер снизился и сел на функциональную платформу, чтобы пополнить заряд аккумуляторов. Тысячи подобных ему устройств, составляющих неотъемлемую часть комплекса автоматических боевых охранных систем «Периметр», непрерывно патрулировали границу.

– Мы вовремя, – сказал Гриша. – Присмотрим за кордоном, пока дежурная «птичка» отдыхает.

Гриша привёл дистанционный импульсный поражатель в боеготовность и двинулся вдоль КСП, сканируя местность через интерфейс «Периметра». Кононов последовал его примеру.

Смартвзор синхронизировался с интерфейсом комплекса. Подгрузилось меню информации и подсказок, на сетчатке глаза возник блуждающий прицел, автоматически наводившийся на любое шевеление.

Впрочем, для того чтобы заметить угрозу, эти предосторожности были излишни. В ста метрах от них, с другой стороны рубежа, над лесом висела туша циклокоптера. Такие обычно использовали для перевозки десанта или небольших партий грузов. Подгребая морозный воздух, работали реверсные винты, отчего судно медленно, по полметра в секунду, смещалось к северу. Кононов переключился на смартвзор, приблизил кабину массивной вертушки и в деталях разглядел хмурое лицо пилота внутри. Тот понял, что за ним наблюдают, показал оскорбительный жест и с напускным равнодушием отвернулся.

– Совсем уже ничего не стесняются, – пробормотал Гриша.

– Пугают, – сказал Кононов. – Они же не дураки. Четвёртая мировая никому не нужна.

И верно, серия конфликтов сороковых годов, постепенно разрастаясь, вовлекла в противостояние почти весь земной шар. Десять лет мир балансировал на грани ядерной войны, сжигая арсеналы и жизни. Противостояние сильно вымотало все державы, участвовавшие в этой бессмысленной бойне. Третья мировая была долгой, низкоинтенсивной и очень ресурсозатратной. Мировая экономика и людские резервы были безнадёжно подорваны. На новое обострение никто не был готов. Другое дело – провокации. Чем на них ответить, ядерной бомбой? Глупо, несоразмерно, неэффективно. Только провокациями да диверсиями все и продолжали заниматься. И лишь от усилий пограничников, вооружённых передовыми разработками корпорации «Заслон», зависело, будут ли провокации недругов успешными.

– Не понимаю, зачем они сюда приволокли это пугало, – сказал Кононов. – Чую я, пока эта тушка пытается отвлечь внимание, кто-то неподалёку ищет брешь в нашей защите.

– Да ну, брось. Сейчас глушилки так работают, что у меня аж пломба в зубе ноет. И муха не пролетит, если ты понимаешь, о чём я.

Кононов хохотнул:

– А то! В «мухе»-то, конечно, вся электронная начинка расплавится. Но кто поручится, что они не отправят сюда двуногого?

– Андропода? Шутишь?

– Человека, – сказал Кононов и подумал, что при всей невероятности его предположения в нём нет ничего невозможного. У соседей с той стороны КСП могут появиться какие-то новые способы маскировки, которые наши ещё не научились вскрывать.

– Надо же, – сплюнул Гриша. – Сначала соревнование пушек и брони зашло в тупик, потом соревнование дронов и глушилок. Снова, как встарь, всю грязную работу людям приходится делать самим.

Гриша замер, поднял руку и жестом указал сектор, на который следовало направить внимание. Там определённо что-то происходило. Кононов перевел в указанную точку прицел и стал усиленно сканировать участок во всех доступных диапазонах. Он последовательно сменил в смартвзоре несколько режимов. Ничего. Но датчики «Периметра» что-то засекли в инфракрасном спектре. Метрах в двухстах, на краю досягаемости измерительных приборов комплекса, в толще снега была движущаяся температурная аномалия.

– Засёк! – шепнул он. – Они пустили «червя» под землёй, он вышел с нашей стороны и двигается в сторону Ладоги.

– Подгадали, хитрецы! Но не учли, что мы явимся.

Если червь достигнет водной толщи, упустят, живо смекнул Кононов. Перехватывать нужно здесь. Гонки с препятствиями за малозаметным юрким объектом в городской черте – это то, чего категорически нельзя допускать.

– База, приём. Фиксируем нарушение границы автоматическим разведывательным устройством, – шепнул Кононов в смарткоммуникатор.

– Даю добро на перехват, – отозвался голос дежурного в смарткомме. – Действуйте по протоколу.

Хрып-хрып-хрып – подтаявший было снег, подморозило, и теперь он хрустел при каждом шаге. Кононов двигался быстрыми, экономными перебежками, контролируя дыхание. Инцидент его изрядно беспокоил. Не так давно соседи хакнули на их участке связь и несколько суток дурачили стрелковые модули и дроны. Дежурить пришлось всем личным составом, пока разработчики ликвидировали уязвимость. Вот потому-то люди по-прежнему незаменимы, причём, чем деликатнее сфера деятельности, тем нужнее там человеческие смекалка и контроль.

Кононов успел пробежать большую часть пути и даже заметил под настом шевеление червя, в панике пытающегося избежать контакта. Кононов оттолкнулся от какой-то кочки и сделал широкий прыжок к объекту, но ничего предпринять не успел. Руки повисли, как будто ночью он отлежал сразу обе, ноги подкосились, накатила тошнота и слабость.

Парализующая мина! Видимо, в пылу погони он забылся и наступил на одну из засыпанных снегом ловушек, которые осенью сам и устанавливал.

Он мягко сполз на снег, не в силах пошевелиться. Половиной лица, выступающей из снега, он наблюдал, как червь-шпион, выбравшийся на поверхность, улепётывает от Гриши.

На веки навалилась странная тяжесть, но потом на краткий миг Кононов пришёл в себя – когда его качнуло взрывной волной.

«Гриша всё же перехватил его», – успел подумать Кононов перед тем, как потерять сознание…

Недавние воспоминания пронеслись в голове за какой-то краткий миг; Кононов пришёл в себя оттого, что майор Поршнев сопел ему в плечо, стараясь не заплакать.

– Мне пора, – сказал Поршнев, сморкаясь в салфетку. – Слушай, раз ты в отпуске, отвези, пожалуйста, Гришкины вещи его вдове. Он просил, если что-то случится… Уважишь? Это недалеко.

Тепло их тел

В высокие просветы станционных окон заполз заблудившийся в декабре солнечный луч. Одуряющий запах вчерашней сдобы из буфета ударил в ноздри. Полдень. Значит, скоро на поезд.

– Погранец? – бархатным голосом тихо, почти себе под нос, осведомился незнакомец и кивком головы указал на скан-код.

Кононов медленно, будто вспоминая, кто он и где находится, скосил глаз на грудь, где на форму был нанесён едва заметный воинский опознавательный знак. И только потом, окончательно очнувшись от нахлынувшей дрёмы, ответил утвердительно.

– Какого года призыв? Пятидесятого? – попробовал угадать случайный собеседник.

– Сорок шестого, – буркнул Кононов, шаря в памяти.

Кажется, за столик к себе он никого не приглашал.

– После срочной, что ли, остался?

– Остался.

– И что выслужил? – не унимался настырный незнакомец. – Всего лишь лейтенанта? Не густо.

Кононов встряхнулся и посмотрел на любопытного субъекта со сдерживаемым вызовом. Нужно использовать дыхательный протокол. Пока вдыхаешь – считать от одного до пяти, и пока выдыхаешь – столько же. Вот бы ещё эти доктора присоветовали, как не проговаривать все эти цифры за одну секунду!

– Отвал башки выслужил, – сообщил он, стараясь контролировать дыхание. – А тебе-то что?

– Да не кипятись, брат, – миролюбиво поднял руки незнакомец. – Я ж тоже долг родине отдавал.