Это прозвучало так, будто моя грудь была чем-то лишним, чем-то, что не вписывалось в их стандарты.

Павел, услышав замечание о моей пышной груди, неожиданно усмехнулся и откинулся на спинку своего кресла. Он бросил быстрый взгляд на мужчину, который это сказал, и, с легким пренебрежением в голосе, заговорил:

– Да сейчас все как доска – два соска. Губы больше груди, – произнёс он с лёгкой насмешкой, глядя на других членов жюри. – Нам нужна "свежая кровь", а не клоны с одинаковыми параметрами. Иначе зачем мы вообще ездили по отдалённым уголкам, искали девушек и тратили на это время? Если всё, что нам нужно, – это стандартные модели, могли бы просто выйти в центр Москвы и пригласить любую.

Его слова неожиданно задели всех в зале, но больше всего они поразили меня.

Павел смотрел на меня, словно я была частью его большого плана по изменению индустрии, а не просто очередной девушкой из глубинки. Его слова звучали как попытка обосновать мой выбор, и это дало мне немного уверенности, хотя чувство неловкости и не уходило.

Мужчина в жюри, слегка нахмурившись, глянул на Павла с долей сомнения в глазах. Его пальцы нервно постукивали по столу, и, наконец, он произнес:

– Это немного рискованно, Павел. Стандарты всё-таки есть, и многие из наших клиентов могут этого не понять. Ты уверен, что такая стратегия правильна?

Павел тут же повернулся к нему, не скрывая своего раздражения, и с ноткой презрения ответил:

– Ты ничего не понимаешь в современных трендах, – с сарказмом бросил он, скрестив руки на груди. – Зайди в соцсети хоть на минуту и посмотри, что сейчас действительно популярно. Все обожают женщин с пышными формами, естественными чертами. Время этих искусственных стандартов заканчивается, и нам нужен свежий взгляд.

Слова Павла прозвучали уверенно и убедительно. Он явно не собирался уступать, и это дало мне небольшое чувство облегчения. Его защита казалась решающим фактором для моего дальнейшего участия в этом безумном процессе.

Мужчина покачал головой, не сдаваясь, и со всей серьёзностью добавил:

– Показ будет в фешенебельной картинной галерее, с античными статуями. Это не просто ещё один модный показ, Павел. Здесь не должно быть промахов. Мы еле договорились с хозяином галереи, заплатили огромные деньги за аренду этого места. Если что-то пойдёт не так, мы не сможем себе этого позволить.

Его голос был твёрдым, и в нём чувствовалось отчаяние. Казалось, он был больше обеспокоен тем, что может пойти не так в этом важном событии, нежели рискованным выбором моделей. Глядя на Павла, я заметила, что его лицо оставалось спокойным, но в глазах читалось явное раздражение. Мужчина пытался преподнести ситуацию так, будто всё должно соответствовать какому-то старому канону красоты, который уже не вписывается в современные реалии.

Павел только хмыкнул, глядя на своего коллегу с насмешкой, как будто тот не понимал очевидного:

– Послушай, – сказал он, не повышая голоса, но с ощутимой уверенностью. – Да, это галерея с античными статуями, но именно поэтому им нужны такие модели, как она, – он кивнул в мою сторону. – Античная красота – это о естественных формах, а не об искусственных шаблонах. Люди платят за эксклюзивность, за что-то свежее, настоящее. И то, что она не вписывается в этот стандартный "гламур", – это её преимущество.

Мужчина снова поморщился, но, видимо, понимал, что Павел не намерен отступать.

После этого напряжённого обмена мнениями, наступила тишина. Судьи переглянулись, и было очевидно, что настало время принять окончательное решение. Павел поднял брови, как бы приглашая остальных к голосованию.

– Я за, – произнесла женщина из жюри, едва заметно улыбнувшись, как будто ей всё это казалось забавным.

– Тоже за, – быстро добавил другой судья, едва взглянув на меня.

Остался только тот мужчина, который возражал всё это время. Он на мгновение задержал взгляд на мне, снова постукивая пальцами по столу. В его глазах читалось сомнение, но он уже понял, что был в меньшинстве.

– Я всё ещё сомневаюсь, – сухо произнёс он, качая головой. – Но раз все за… пусть будет так.

Когда все головы утвердительно кивнули, я почувствовала облегчение. Хоть напряжение ещё держало меня, внутри что-то отпустило – я прошла этот этап.

Глава 8

Меня задержали дольше всех. Казалось, что каждый взгляд судей, каждая их фраза обсуждалась под лупой. Это усиливало напряжение, и я чувствовала, как время тянется, будто в замедленной съёмке. Когда наконец дали знак, что я могу вернуться за кулисы, я с облегчением повернулась и ушла, но оказалось, что ситуация там была не менее неловкой.

Все девушки повернулись ко мне, как только я зашла. Их взгляды, полные любопытства и скрытой зависти, устремились прямо на меня. Я почувствовала, как по телу пробежала дрожь, и внутри всё сжалось от некомфортного чувства. Быть объектом такого внимания – не то, к чему я привыкла.

Я спокойно направилась к своему закутку, стараясь не обращать внимания на пристальные взгляды остальных девушек. Внутри меня всё ещё бурлили эмоции, но я решила не показывать свою неловкость. Дойдя до своего места, я тихо села, стараясь собраться с мыслями. Оглянувшись вокруг, убедилась, что никого рядом нет, и медленно начала переодеваться обратно в свою одежду.

Снять это тесное бельё и натянуть свои привычные джинсы и свитер было настоящим облегчением. Я снова почувствовала себя собой, вернув свою привычную простоту и скромность.

Через некоторое время, когда мы уже все сидели в ожидании, в помещение снова вошла ассистентка Павла. В её руках был всё тот же планшет, и она быстрым взглядом оглядела нас.

– Результаты будут объявлены позже, – сказала она сухо, без лишних эмоций. – Можете возвращаться в свои комнаты.

Эти слова прозвучали как финальная точка на сегодня.

Девушки начали подниматься со своих мест, кто-то выглядел обиженным, кто-то усталым, а некоторые явно нервничали из-за ожидания.

Возвращаться туда после всего, что произошло, казалось странным, но другого выбора не было. Оставалось только ждать и надеяться, что усилия, вложенные сегодня, не пропадут даром.

Когда я вернулась в свою комнату, усталость окончательно навалилась на меня. В голове шумело, мысли путались, и внутри было странное беспокойство. Хотя с собой у меня были пирожки от баб Тони, которые она заботливо завернула перед дорогой, я не могла есть. Аппетит просто исчез – всё, что я могла думать, это о том, как бы поскорее закончить этот день.

Единственное, чего мне действительно хотелось, – это нырнуть с головой под холодную воду и смыть с себя все эти напряжённые моменты, а потом просто лечь и заснуть. Казалось, что только горячий душ мог вернуть мне хоть какое-то ощущение нормальности.

Но и этого не удалось. Когда я подошла к душевым, очередь уже растянулась на несколько человек, каждая девушка явно торопилась занять место раньше остальных. Кабинок не хватало на всех, и очередь двигалась медленно. Я стояла, глядя на эту суету, и чувствовала, как силы покидают меня. Казалось, что этот день никогда не закончится, и даже простые желания, как горячий душ, были недоступны.

Я вздохнула и, понимая, что придётся ещё долго ждать, вернулась в комнату, чувствуя, как усталость и нервное напряжение давят всё сильнее.

Вернувшись в комнату, я поняла, что сил больше ни на что не осталось. Переодевшись в свою ночнушку, я сразу легла на кровать, чувствуя, как усталость и эмоции, накопившиеся за день, начинают медленно накрывать меня волной. Одеяло было тонким, комната – холодной, но это даже не имело значения. Единственное, чего я хотела в этот момент – чтобы кто-то близкий был рядом.

Я так остро чувствовала потребность в том, чтобы просто поговорить с кем-то, вылить свои переживания. Рассказать, как тяжело было пройти через этот день, как я чувствовала себя на подиуме, как внутри всё дрожало от неуверенности. Мне хотелось, чтобы рядом был человек, который поймёт меня без слов, поддержит и обнимет.

Тихо вздохнула, и внезапно из глаз покатились слезы. Я позволила им скатиться по щеке, не вытирая, просто принимая этот момент слабости. Шепотом, едва слышно, я сказала в пустоту комнаты:

– Баб Тоня, как же тебя здесь не хватает…

Моё сердце сжалось от этой мысли. Она всегда была рядом, всегда находила слова утешения, и сейчас, в этом холодном и чужом месте, мне так остро не хватало её тепла.

До меня внезапно дошло: в комнате было неестественно тихо. Я осмотрелась и заметила, что ни одной из моих соседок больше нет. Все их вещи отсутствовали, кровати опустели, и пространство казалось абсолютно неживым.

Они все выбыли. Спешно забрали свои вещи и ушли, не сказав ни слова. Я вспомнила, как ещё утром мы переодевались вместе, нервничали, обменивались мнениями, пытаясь поддержать друг друга. Теперь комната была пуста, и я осталась одна. Это чувство одиночества снова накрыло меня волной, напоминая, что в этом мире каждый сам за себя.

Я глубоко вздохнула, пытаясь не поддаться грусти. Хоть этот день был трудным, я всё ещё оставалась в игре. Но сейчас, в этой холодной комнате, мне казалось, что все переживания, эмоции и напряжение усилились в разы.

Поняла, что, несмотря на всё, что я делала, несмотря на мои старания вырваться в лучшее будущее, в глубине души я всегда была одинока.

Эта мысль пробила меня неожиданно. Никогда в жизни у меня не было настоящих отношений. Я никогда не чувствовала той любви, о которой говорили в книгах или показывали в фильмах. Настоящего мужского внимания – заботливого, искреннего, нежного – я никогда не знала. Те несколько коротких романов, которые у меня были, были слишком поверхностными, слишком быстрыми, чтобы назвать их чем-то значимым.

Повернулась на бок, обняв подушку, словно пытаясь заполнить этот пробел внутри себя. Глубокая, болезненная пустота напомнила о себе. Неужели мне суждено всегда быть одной?

Глава 9

С утра меня разбудил стук в дверь, и прежде чем я успела хоть что-то сказать, в комнату уже ворвалась ассистентка Павла. Её лицо выражало усталость, как будто она уже несколько раз делала этот ритуал. Она быстро бросила взгляд на меня и, не тратя лишних слов, сказала:

– Все должны собраться внизу через пятнадцать минут.

После этого она резко повернулась и вышла, бросив на ходу:

– Я дальше следующих будить.

На мгновение осталась сидеть на кровати, пытаясь понять, сколько времени у меня осталось, и уже через несколько секунд вскочила на ноги.

Не успела ни поесть, ни попить, ни даже искупаться. Времени просто не хватало, а необходимость быть вовремя оказалась важнее всего остального. Я быстро натянула первое, что попалось под руку: джинсы, простую футболку и кроссовки. Волосы небрежно собрала в пучок, даже не глядя в зеркало. Внутри всё сжималось от нервного ожидания – день явно не обещал быть лёгким.

Схватила свою сумку и, почти не думая, выбежала из комнаты. Спускаясь по лестнице, я мысленно прокручивала, что ещё может ожидать меня внизу.

Внизу уже стоял Павел. Он выглядел так, будто готовился к важному дню: лёгкое пальто, тёмные очки и цветастый шелковый шарф, накинутый на шею, придавали ему особую уверенность и шарм. Он явно чувствовал себя хозяином ситуации, и это сразу ощущалось в его поведении.

Павел дождался, пока все девушки собрались вокруг, и спокойно снял очки, оглядывая нас с лёгким прищуром.

– Поздравляю всех, кто остался, – начал он с ровным тоном, но с явным намёком на важность момента. – Вам повезло попасть к нам. Но, – он сделал паузу, заставляя нас задержать дыхание, – это ещё не всё. Осталось показать себя в деле.

Его слова заставили меня насторожиться. Он оглядел нас всех снова, и в его глазах было что-то вроде вызова.