«Кому вылезать? Совсем с ума сошел!» – Здравый смысл попытался выступить с ироничным заявлением, но был посрамлен: после ночного появления зомби взывать к логике вряд ли стоило.

Итак, ночь Семен встречал во всеоружии, забаррикадировавшись, приготовившись к худшему. Однако ничего не случилось. Мертвая девушка, впрочем, приходила: Семен слышал шаги, и к окну она припадала, и пальцами по стеклу скребла, но больше ничего нового, и Семен поймал себя на мысли, что человек, видимо, впрямь привыкает ко всему, даже к мысли о восставшем покойнике. Ему даже поспать удалось.

На следующую ночь он не расслаблялся: знал, что стоит потерять бдительность – и сразу случится то, чего не ждешь. Не случилось, и Семен поздравил себя с тем, что не стал убегать, выдержал характер, как говорится, а скоро все закончится: всего две ночи пережить осталось.

Предпоследняя ночь выдалась дождливой: синоптики накаркали-таки начало дождей. Осень полностью вступила в права: сорвала остатки листьев с деревьев, принесла на плечах своих промозглый ветер, рыдала и плакала за окном.

Впрочем, нет, плакала не непогода, понял Семен, сидя возле печки, закутавшись в покрывало. Дом немного прогрелся за эти дни, но дров, кажется, не хватит, хотя Семен их экономил, топил помаленьку.

На часах – полночь. Время ночной гостье прийти, она и пришла. Только теперь все было немного иначе. Мертвая девушка плакала, стонала, Семен ясно слышал ее голос, в нем звучала боль – острая, жаркая, настолько сильная, что ему внезапно захотелось выйти и утешить несчастную.

Да что там, он встал и сделал пару шагов! Вовремя остановился, прижал ладони к ушам. Стой, дурак, не ходи, она же тебя выманивает. При мысли о том, что могло случиться, поддайся он чувству жалости, Семену стало нехорошо.

А она все плакала и стонала, все стучала в окно, и, чтобы не слышать этого голоса, Семен начал петь. Услышал бы кто, решил, что он рехнулся окончательно: сидит человек один в пустом доме и голосит песни Виктора Цоя (кто лучше сможет поддержать и поднять дух?)

Пел-пел, а потом понял, что стоны и плачь за окном стихли. Покойница ушла, и только дождь продолжал хлопотливо шуршать в саду.

Проснулся Семен рано. Поздравил себя, что осталось всего ничего: день да ночь продержаться. Вышел из дома и увидел грустную картину: поникшие деревья, съежившийся, ссутуливший плечи под непрекращающимся дождем дом. Он, наверное, воспрял духом в эти дни, почувствовал, что снова нужен людям, но завтра вновь останется один – теперь уж навсегда.

Нет, не совсем один, по ночам его будет навещать покойница.

Семен ушел в дом – греться, торчал внутри почти весь день. Около трех, наведавшись в уборную, решил взглянуть на край оврага. Посетила параноидальная мысль: а если дом начал сползать? Или речушка внизу разлилась, поднимается? Мысли, может, глупые, но проверить стоит, заодно и разомнется чуток.

Размялся, что называется.

Как все случилось, Семен и сам не понял. Подошел к краю слишком близко, глянул вниз, и ногу будто потянуло! Оступился, не удержался и полетел, кувыркаясь, на дно оврага. Успел себя безмозглым идиотом обозвать, а дальше – удар и темнота.

Когда открыл глаза – тоже темнота. Сначала Семен подумал, что все еще продолжает оставаться без сознания, но потом до него дошло: уже стемнело!

Господи, он лежит на дне оврага, пришла ночь, а с нею вместе явится и нежить! Только на сей раз Семен не под защитой ветхих стен! Он обнаружил, что лежит в грязи, рядом журчит вода. Слава богу, не утонул, не захлебнулся – попросту не докатился до самого дна, на уступе каком-то застрял.

Голова болела, обо что он ударился? О камень, видимо. Хорошо, череп не проломил, шею не сломал. Да и ничего другого не сломал тоже: руки и ноги шевелились. Бедро болело, ныл бок, но ничего серьезного, заживет. Вроде не тошнит, значит, сотрясения мозга нет?

«Безмозглый баран, – сказал себе Семен, – чего сунулся сюда? Даже и тетя когда-то говорила, чтобы к краю не подходил».

Решив оставить самобичевание на потом, Семен приподнялся. Надо скорее вылезать отсюда. Только сказать оказалось проще, чем сделать. Жидкая грязь скользила под ногами, оплывала, напоминая зыбучие пески. Цепляться было не за что: на проклятом склоне не росли деревья и кусты. Жухлая трава да камни, того и гляди, снова свалишься, ушибешься. Семен пыхтел и лез наверх, не желая сдаваться. Это же глупо, просто глупо! В двух шагах от дома, от спасения, возиться в грязи, под дождем, мерзнуть, материться и выть от злости, но оставаться все там же, где и был, – в овраге.

Удалось зацепиться за корень, но тот вывернулся из земли, оставшись у него в руках. Семен покачнулся, едва не свалился на дно ручья, и тут картина вокруг него внезапно изменилась. Стало светлее, и в поисках источника света Семен задрал кверху подбородок.

Покойница стояла там, где до своего позорного падения стоял Семен. Смотрела вниз, на него, и ее озаряло голубоватое свечение. В этом призрачном свете он сумел рассмотреть ее хорошенько, с изумлением осознав, что она больше не выглядит персонажем фильма ужасов про ходячих мертвецов.

Так она выглядела, когда была жива, понял Семен, и, невзирая на противоестественность обстоятельств, подумал, что девушка юна и красива. Слишком молода, чтобы умереть, но смерть неразборчива.

Густые черные кудри, большие глаза – Эсмеральда из романа Гюго. Стройная фигурка, джинсы, куртка, на плече – рюкзачок, будто «Эсмеральда» собралась в дорогу.

– Помоги мне, – услышал Семен.

Прозвучало это отчетливо, но губы девушки не шевелились.

«Я бы с радостью, но как? Мне бы кто помог», – подумал он, и дальше случились сразу две вещи.

Семен опустил взгляд и увидел, что так и держит в руках корень, за который старался уцепиться, только это вовсе не корень. Это кость. Не нужно быть специалистом по анатомии, чтобы понять: кость – человеческая. Семен чуть не отбросил ее прочь, приготовившись заорать от ужаса, но произошла вторая вещь.

Голубоватое свечение, которое окутывало девушку, точно бы пролилось вниз, образовав сверкающую дорожку. Тьма рассеялась, и теперь Семен видел, куда ему наступать, он сумеет выбраться из оврага!

– Помоги мне, – прозвучало снова, и Семен понял, чего от него хотят.

– Это ведь ты, да? – прошептал он, глядя на кость, которую держал. – Твое тело лежит на дне оврага, поэтому ты не знаешь покоя.

Просьба о помощи раздалась в третий раз, словно подтверждая правдивость его слов.

… Утром Семен, собрав немногочисленные пожитки, часть из которых ему предстояло выбросить, готовился покинуть дом. По плану ему надлежало идти на станцию (точнее, маленький полустанок), расписание электричек он знал. Только вот идти собирался в другую сторону. В деревню.

На полустанке не было даже билетной кассы, хорошо еще, что электрички вообще останавливались. Не с кем будет поговорить. Поэтому Семен решил пойти в деревню. Рассказать, что узнал, а там пусть они сами разбираются.

Когда ночью он выбрался из оврага, мертвая девушка пропала, больше не появлялась. Сияние исчезло, стоило ему ступить на твердую почву. Остаток ночи прошел в попытках согреть воды, помыться, привести себя в порядок.

И все это время Семен думал, как поступить. Проще всего и, наверное, умнее оставить, как есть, реализовать свой план. Зачем ему эти проблемы? Он не хотел привлекать к себе внимание, все для этого сделал – а теперь явится и расскажет о трупе?!

«Вдруг на тебя убийство повесят, ты об этом подумал?» – истерил внутренний голос.

Но Семен уже знал, что все равно пойдет и сделает то, что должен, пусть это и рискованно. Ведь он обещал! Как можно обмануть?

Безымянная девушка, трагически погибшая и не найденная, не упокоившаяся, обреченная тенью блуждать возле мертвого дома на краю оврага… Предотвратить ее гибель Семен не мог, но вернуть ей право на покой было в его силах.

«А если это обрушит все задумки? Если…»

Продолжая бороться с собой, Семен открыл дверь магазина. Убогая сельская лавчонка, на прилавках вперемешку теснятся продукты, бытовая химия, хозяйственные мелочи. Пожилая продавщица высунулась из закутка:

– Кого в такую рань принесло?

Увидев Семена, озадаченно нахмурилась: незнакомцы тут редкость.

– Я по делу, – быстро сказал он. – Жил пару дней в доме возле оврага.

– Ага, говорили, что дым из трубы идет, – вставила продавщица, – Митя хотел проверить сходить, а…

– Послушайте, я тороплюсь. Вчера я нашел в овраге кости. Понимаете?

Рот продавщицы округлился буквой «о».

– Старые, желтые уже, человеческие. Это женщина. Девушка. Она, возможно, упала в овраг или еще что. Вызовите полицию. А мне пора.

– Эй, погоди! Как пора? – запричитала продавщица. – А если это ты ее! А ну стой!

Приближаться к возможному убийце она опасалась, оставаясь на месте.

– Я никого не убивал. Говорю вам, кости старые! Девушка молодая совсем, в джинсах и с рюкзаком, может быть, хотела куда-то уехать.

Полное лицо продавщицы исказилось.

– Любка! – выпалила она. – Как пить дать – Любка!

О существовании Семена женщина на миг забыла, чем он не преминул воспользоваться. Быстро вышел из магазина и рванул прочь. Его, впрочем, не преследовали.

… Историю Любки, Любови Павловой, Семен узнал позже, уже находясь в другой стране. Все у него получилось, как задумывал. Сел в самолет, улетел, чтобы не вернуться.

Никто Семена не искал, хотя в статье, которая была посвящена пропавшей и найденной девушке, он упоминался. Личность его установить не удалось, да и не требовалось. Ясно, что к смерти Любы он не мог быть причастен.

Люба пропала двенадцать лет назад. Вещи давно сгнили, но удалось найти простенькие, дешевые часы и заколку, которые опознала ее мать, все еще проживавшая в деревне Орехово.

Девушку не искали. Все знали, что с матерью они жили, как кошка с собакой, постоянно ругались, и каждая ссора закачивалась угрозами Любы, что она уедет, едва школу окончит, забудет дорогу к родному порогу, а мать не оставалась в долгу и кричала, мол, скатертью дорога, скорее бы, никому здесь Люба не нужна.

Надо сказать, ангелом девушка не была: и курить начала рано, и выпивала в компании приятелей, и запросто могла не явиться домой ночевать.

Отбилась девка от рук, пойдет по кривой дорожке – таково было всеобщее мнение. Поэтому, когда в конце учебного года, получив аттестат и не дождавшись выпускного, Люба после очередного скандала схватила рюкзак и убежала из дома, мать решила: дочь поступила так, как давно собиралась. Многие видели Любу на дороге к станции: она шагала с рюкзаком на плече, вид у нее был решительный.

Куда она поехала? Села в электричку или добралась в город на попутке? Никто не знал, да и не задумывались сильно-то. Осуждали только: бросила мать, неблагодарная. Звучали слова и покрепче. Мать порой плакала втихомолку, но что поделаешь? Не одумалась дочь, не взялась за ум, так тому и быть, пусть живет, как хочет.

Никто и представить не мог, что несчастная Люба никуда из родных краев не уезжала. Череп девушки был проломлен, экспертиза показала, это было не падение, а намеренный удар сзади. Любу убили и выбросили в овраг за заброшенным домом, в стороне от дороги – идеальное преступление, найти тело можно лишь случайно. Его и не нашли, пролежало оно более десяти лет.

Кто сотворил такое с девушкой, как провела она последние часы своей короткой жизни, было неясно и, вероятнее всего, останется тайной.

Хорошо, что судьба привела Семена в те края, тело несчастной удалось найти и похоронить. Пару раз он видел ее во сне, Люба улыбалась весело и беззаботно, они говорили о чем-то, но утром Семен не мог вспомнить, о чем именно. Радовался лишь, что девушка выглядела довольной, смеялась, и надеялся, что мятущаяся душа ее обрела покой.