Золотая печатная машинка (страница 3)
Черчилль спал в своей корзинке в углу, и его толстое пузико ритмично надувалось и опадало. Его всегда кормили перед ужином максимально плотно, чтобы он не попрошайничал у стола. Клауд присутствовал за ужином вместе со всеми, сидя на плече Эмили, так что иногда и ему что-нибудь перепадало. Особенно он любил овощи, фрукты и всякую зелень. «Кар-ртошка! Гор-рячая! Кукур-руза! Медуза!» – радостно восклицал он. Бабушка Роза налила половник яблочного джема в уже и без того полную тарелку дедушки Мартина и принялась рассказывать ему о посетителях библиотеки. Он тоже делился новостями. Ему всегда казалось, что это свежие события, хотя многие истории были двухнедельной давности, другим исполнилось полгода, а третьим – все тридцать лет. Но все они были интересными.
Память дедушки была похожа на книгу, в которой не хватало некоторых страниц и почти не осталось места для новых записей. Он часто не мог уснуть и ночами бродил по дому. За это Эмили назвала его ночным стражем: она ощущала спокойствие, когда слышала мягкие шаги его ног, обутых в войлочные тапочки, по ламинату. У дедушки Мартина была лохматая борода с белыми, черными и рыжими прядями. Как-то Эмили прочитала, что трехцветных кошек называют счастливыми, потому что якобы они приносят удачу. Тогда она решила, что Мартин – счастливый дедушка.
Сегодня все было немного иначе, не так, как обычно. За ужином дедушка Мартин заговорщически подмигнул ей, да еще и не один раз. Он ловил моменты, когда бабушка Роза его не видела.
Клауд неожиданно стал насвистывать про бутерброд с ветчиной. Под эту песенку они убрали со стола, вымыли и вытерли посуду. После этого дедушка Мартин позвал Эмили в гостиную. Любопытно.
– Дедушка, все хорошо? – спросила Эмили, усаживаясь на диван перед телевизором.
Он приложил палец ко рту, призывая вести себя тихо:
– Не хочу, чтобы Роза узнала то, что я сейчас тебе скажу.
Дедушка закрыл дверь в комнату, достал из кармана брюк конверт и протянул его Эмили.
Письмо было уже вскрыто. Из школы Иоганна Гутенберга, без марки. Должно быть, кто-то доставил его лично.
– Письмо! Чер-рнила! Чер-ртополох! Газонокосилка! – взволнованно защебетал Клауд и вскочил на плечо Эмили.
Она вытащила листок из конверта и начала читать.
– Письменный выговор?..
– Мы называли их кляузами. Что это за учитель Дресскау, ты его знаешь?
– Но… просто за то, что я один раз не смогла ответить и возразила ему? За это он ко мне так прицепился? Это нечестно!
– Я подписал бумажку, так что бабушке показывать не придется. В конце концов, для чего еще нужны дедушки?
– Чтобы обнимать! – сказала Эмили и обняла его. Клауд ненадолго перебрался на плечо Мартина и с интересом осмотрелся, после чего перепрыгнул обратно к Эмили.
Эмили внимательно прочитала письмо. Подписано оно было не учителем Дресскау, а фрау Шнайдер, директором: в свое время она обошла Дресскау в карьерной гонке. Ситуацию это только ухудшало.
– Тебе стоит быть аккуратнее…
Эмили заметила, что дедушка пытается вспомнить ее имя. Такое иногда случалось – все чаще и чаще в последнее время.
– Эмили, – подсказала она.
– Я знаю! – Он пристыженно засмеялся. – Моя Эмили, мое маленькое счастье!
– Скажи, а ты знаешь, как добраться до библиотеки?
– Да, конечно. До какой библиотеки?
Эмили чмокнула его в щеку:
– Все окей!
– Хорошо, раз так!
– Комната! Одеяло! Погуляла! Попкор-рн!