Беромир шел по месту недавней битвы, осторожно перешагивая через раздетые трупы. То и дело при этом поглядывал на левый берег, где какое-то время стояли несколько всадников и наблюдали. Они ушли, но. зная любовь степняков ко всякого рода ложным отступлениям, ведун не терял бдительности.

Бой оказался очень скоротечен.

Несколько залпов дротиков стали настоящим смертельным поветрием для не ожидавших такого всадников. Роксоланы, как и иные сарматы, не имели привычки использовать щиты из-за любви к двуручным копьям. Потому их тела оказались почти что беззащитны перед этим обстрелом. Даже те, что прикрывались броней, – все же не латы и даже не куяк али бригантина.

Пирамидальные наконечники дротиков достаточно легко пробивали даже кольчугу на такой дистанции. Атлатль, которым их метали, прямо натурально «решал», если говорить в терминологии XXI века. Да, глубоко за броню такие гостинцы не проникали. Но все одно – наносили раны, и порой весьма существенные. Там же, где сталкивались с простой одеждой или голым телом, заходили по самый утяжелитель, а порой и глубже.

С первого же залпа началась сумятица.

Давка.

Крики.

После чего кто-то из всадников сумел выкрикнуть вдохновляющие слова, и сарматы бросились на неприятеля. Невзирая на кусты, через которые они хотели просто прорваться. Во всяком случае, никакой явно угрозы в них не наблюдая.

А зря.

Колья там все же вкопали.

Невысокие.

С тщательно замазанными срезами, чтобы не привлекать внимание, что сарматов в их атакующем порыве и остановило. Вон кто-то насадился. Остальные придержали коней и закрутились возле самого завала, силясь достать своими длинными копьями противника.

И тут Беромир закричал:

– Пилумы! Пилумы товсь!

Сарматы сразу не сообразили.

А секунды через три в них шагов с пяти вошел залп вполне себе полноценных тяжелых пилумов, прибивавших человеческие тела, словно булавка гусеницу. Мягко и легко. Даже тех, кто имел кольчуги. Отчего разом получилось уронить на землю до полусотни всадников, скопившихся у завала из кустов да веток.

Шокирующий эффект!

Прям люто деморализующий. А ведь и до того десятка три или даже больше уже легло. Отчего оставшиеся роксоланы развернулись и самым быстрым аллюром направились на левый берег. Стараясь как можно скорее уйти от места засады.

Беромир вывел своих людей следом.

Пилумов более у них не имелось, поэтому с копьями наперевес, чтобы подогнать бегущих и укрепить боевой дух своих ребят.

И тут с левого берега вполне ожидаемо начали стрелять из луков, которые успели достать и оснастить тетивой^[2]. Собственно, ради этого Беромир и выгнал своих бойцов из зарослей, чтобы немного подержать под обстрелом, закаляя психологически.

– Стена щитов! – рявкнул ведун, подняв руку, как в школе на уроке физкультуры, указывая точку начала построения и его направление.

Его бойцы отреагировали хоть и нервно, но очень быстро. Прямо-таки бегом. Свист стрел очень мотивировал.

Раз-раз-раз – и готово.

Пусть несколько криво – вон волной все пошло, но шеренга в две линии все одно получилась. Стоящие спереди сели на колено, укрывшись щитами, поставленными на землю. А те люди, которые находились сзади, перекрыли верхний ярус. И вуаля. Полноценная стена щитов готова.

Стрелы сразу же оказались совершенно беспомощными. А ребята, стоящие под этим прилетающим перестуком, даже стали нервно смеяться. Истерично немного, но все одно – хорошо. Такая реакция явно была лучше страха и оцепенения.

Роксоланы били поначалу стрелами с широкими наконечниками, отлично подходящими для работы по телам, лишенным доспехов. Потому их на охоте и предпочитали применять. Сейчас же они даже в щиты толком не втыкались, если попадали. Сказывался линзовидный профиль, дистанция и специфика материала. Все-таки семьдесят или даже больше метров – это расстояние.

Чуть погодя степняки попытались прощупать щиты стрелами с маленькими треугольными наконечниками, но эффект оказался еще хуже. Слишком легкие. Да и далековато для них. Такими работали накоротке из-за большей настильности полета стрелы. А тут получалась комедия. Только дефицитные стрелы впустую использовали.

Да-да, именно дефицитные.

Стрела – это довольно сложное ремесленное изделие, которое требует и квалификации мастера, и оснастки, и сырья при изготовлении. Во всяком случае, нормальная стрела, а не всякого рода эрзац. Из-за чего именно у степных народов довольно редко их имелось в избытке^[3]. Десять-двадцать на стрелка уже хлеб. Скорее, даже достижение. Обычно в колчане болталось и того меньше.

И наконечники – ладно.

Их можно сделать разные. Да даже просто обожженный конец деревянного древка уже представлял опасность для незащищенного тела.

А что делать с перьями?

Абы какие на стрелы не пустишь, если тебе требуется стрелять хоть сколь-либо прицельно. В среднем на одну стрелу нужно было потратить три крупных, хороших маховых пера. А с того же гуся таких набирается едва на две-три стрелы, не больше.

Чтобы выдать по два десятка стрел каждому из сотни воинов, надобно ощипать свыше семисот гусей. Ну или аналогичных птиц. Если же для тысячи взять по два таких колчана, то под нож потребно пустить порядка пятнадцати тысяч гусей.

А откуда их взять?

Степь никогда птицеводством не отличалась. Вот и перебивались от случая к случаю, редко имея полным даже один колчан. Что особенно усугублялось тем обстоятельством, что стрела в бою являлась по сути своей одноразовым расходным материалом…

Беромир эту специфику прекрасно знал, поэтому специально вывел своих людей на прострел, провоцируя роксоланов с дальнего берега. В принципе, с такой дистанции даже стеганые гамбезоны держали стрелу^[4], поэтому ведун сильно не переживал. Потери вряд ли могли получиться хоть сколь-либо значимыми. А вот «обстрелять» своих ребят – польза великая. Да не в учебных условиях, а когда враг действительно пытался их убить.

Поняли его задумку роксоланы или нет – неясно. Однако немного постреляв и убедившись в бесполезности этого дела, они убрались с глаз долой, оставив на левом берегу лишь небольшую группу наблюдателей.

Далеко.

Достаточно далеко, чтобы до них не получилось достать дротиками.

Это радовало, говоря о том, что основной отряд где-то неподалеку. Ведь, судя по облику этих всадников, они были кем-то из воинской элиты, и без них уйти не могли. Возможно, даже сам Арак с ближайшей свитой. А вот как они удалились, Беромир занервничал. Мало ли куда они направились. Требовалось скорее возобновлять разведку вдоль реки. Впрочем, к этому моменту уже завершился сбор трофеев. И можно было уже в темпе отходить к поселению, чтобы оперировать от него.

Хоронить павших не стали.

Не до того.

А вот двух пленников забрали с собой.

Один после залпа пилумов с лошади упал и ударился знатно, потеряв сознание. Другой получил дротиком в лоб. Но не острием, а тот провернулся, натолкнувшись на копье, и влепил ему в лоб утяжелителем со всей дури. Отчего парень тоже рухнул.

Как их не затоптали копытами? Загадка.

Из-за того, что по небольшому пятачку метались кони, даже добивать никого особенно и не потребовалось. Лошади все сделали за бойцов Беромира. То на живот или грудь кому-то наступали, то на конечность, а иной раз даже на голову. Страшное месиво, в общем. Эти же двое просто везунчики. Словно сам Фарн их лично оберегал.

Хотя тут как посмотреть.

С их точки зрения – лучше бы они умерли. А то ведь оказались грамотно связанными и с кляпами во рту. Местные же дикари явно собирались угонять их куда-то. Явно не для того, чтобы угощать всякими яствами. Тем более в текущем раскладе. Так что самыми благостными их ожиданиями являлись обычные пытки. Они оба просто мечтали, чтобы ими ограничились и не сотворили с ними ничего более ужасного…

Уже через полчаса как скрылись наблюдатели от роксоланов, отряд убрался с места боя. На первый взгляд – скрылся в кустах и вернулся к своей засаде. Беромир специально так поступил на тот случай, если за ними тайно наблюдали. И уже там, в глубине леса построив, повел свою колонну к поселению.

Перестраховывался.

Просто перестраховывался.

Не рассчитывая на то, что неприятель повторит свою попытку на этом же участке в ближайшее время. Слишком уж показательной оказалась ситуацию. Да и девяносто три трупа – это больно.

Очень больно.

Если верить словам Добрыни, то им удалось за одну засаду выбить у роксоланов от трети до половины воинов. Так что теперь, получив ссаной тряпкой по лицу, Арак точно станет действовать осторожнее.

– Как звать? – спросил Беромир, усаживаясь напротив второго пленника.

Добрыня перевел вопрос ведуна.

– Люк, – ответил этот сармат, ненадолго оторвавшись от кувшина с водой. Так далеко и быстро ходить пешком он не привык.

– Скайуокер? – в шутку поинтересовался Беромир.

– Нет, – покачал головой тот совершенно серьезно.

Этой глупой шутки никто не оценил. Да и не мог. Для сарматов имя Люк не являлось чем-то необычным.

И допрос пошел дальше, уже немного обкатанный на первом пленнике. В первую голову Беромир пытался уточнить численность противника.

Считать этот Люк, разумеется, больше десяти не умел, да и то – по пальцам. А вот по именам своих соратников-воинов знал. Что позволило сверить его показания с тем, что сказал Агар. И на удивление они сошлись с точностью до одного человека – двести сорок семь бойцов привел сюда Арак.

Прилично.

Очень прилично.

Даже слишком много, если судить по местным оценкам могущества лесных жителей. До появления Беромира они вряд ли бы и сотне смогли сопротивляться. А тут такая толпа. Явно и Арака, и Сусага впечатлила демонстрация во время той ночной атаки. Вот и решили перестраховаться.

Кроме того, с отрядом пошло и племенное ополчение на лодках. Их было не очень много. Около сотни, может полторы. Сено и зерно для конского состава, а также провиант для воинов как еще перевезти в такой операции? Вон травы-то почти и нет еще. Все с собой требовалось тащить. Вот и пришлось использовать лодки.

Так-то основная часть племенного ополчения «наводила порядок» в землях трех кланов. Угоняя скот и людей в рабство. А сюда отправилась горстка. Да и то по жребию. Все-таки в лодки никто добровольно лезть не хотел.

Говорил это Люк смело и открыто.

Даже казалось, что хвастался и пытался устрашать, распинаясь в полный рост. Как, впрочем, и Агар.

О планах Арака эти двое ничего не знали, ибо являлись рядовыми бойцами. А вот про устройство сарматского общества поведали очень много.

Роксоланы проживали от Днепра до Дона между лесом на севере и морем с Тавридой на юге. Если крупными мазками границы обозначать.

Все их население разделялось на четыре… хм… орды. Во всяком случае, Беромир для себя именно так определил. Не племени, потому как все эти орды и составляли собой единое целое в этническом плане. И кланом не назовешь, так как внутри каждой орды имелись и кланы, и рода, и семьи. Просто такая административная единица.

Во главе нее стоял свой бэг^[5]. Формально выборный, но, как правило, лишь из одного рода. Один из таких бэгов выбирался верховным правителем – расом.

На первый взгляд – государство. Вон и глава, и аристократия, и какое-никакое административное деление.

Но… нет.

После расспросов Беромир пришел к выводу, что это скорее вождество. Потому что хозяйственной и светской властью рас обладал очень условной, выступая в первую очередь военным вождем и в меньшей степени судьей. Скорее даже арбитром.

Вот в походе – да, царь и бог. А вне его… Рядовой общинник мог его и подальше послать, ежели тот полез бы ему что-то указывать. Да и вообще вся функция этого раса сводилась к организации набегов и противодействия им. Ну и попыткам набить свою личную казну любой ценой. Примерно тем же жили бэги.