В голове звучали панические фразы, высказанные маминым голосом; о-о-о, она была бы в ужасе, если бы узнала, что её дочь сняла комнату не у пожилого человека, которому почти восемьдесят, а у молодого мужчины! Да ещё и симпатичного.

– Уйти домой? Котёнка в клетку? А почему, собственно? Ну, снимают же комнаты в одной квартире разнополые люди! И ничего такого это не значит! Что я, в самом-то деле, как мама! – Наташа про себя сердито фыркнула.

Да-да, мама – врач, много чего в жизни видела, но это же не означает, что все люди такие, как в её рассказах. Верно?

– А потом… потом есть ещё «моя прелессссть» Кузякин! Представляю, что он решит, когда поймёт, что я домой вернулась! – Наташа аж вздрогнула. – Точно сочтёт, что я из-за него обратно переехала. Типа рассмотрела, что он – мущщщина моей мечты.

При мысли о «мужчине мечты» Наташа невольно покосилась на Александра Васильевича… захотелось, наверное, чисто из-за контраста!

– Надо бы уточнить, как его теперь называть… – машинально подумала она, а потом спохватилась,

– В смысле, уточнить, если я решу остаться! Но как его ни называй, он-то как раз на мужчину похож значительно больше, чем Кузякин. И, несмотря на то что не такой здоровенный, как Колечка, выглядит значительно достойнее. И явно не считает себя пупом земли. А ещё… ну, правда! Я же тут уже две ночи с ним по соседству провела, и что? И не майся ты дурью, Наталья Викторовна! Тоже мне, роковая женщина, мечта поэта! Он, небось, поел как человек первый раз за долгое время, вот и предложил остаться. А ещё… ещё пожалел! Точно-точно пожалел!

Окончательно дело решил Шуршик, который в силу своего котёночного восприятия серьёзность момента не очень понял, но сообразил, что вот этот человек, который ему так понравился, сидит какой-то очень невесёлый, а это непорядок!

Шуршик уверенно перебрался на руки Котикова, потрогал лапой его подбородок, а потом замурлыкал, принимая почёсывания за ухом.

– Ну, если он так воспринял чужого котёнка, то он явно нормальный! – немного нелогично, зато уверено решила Наташа.

Шурик не мешал её размышлениям, ничего не спрашивал, просто прислонился плечом к стене, гладил Шуршика и ждал её решения, стараясь не думать о том, что она может сейчас собраться и уйти.

– А знаете, Александр Васильевич, на таких прекрасных условиях я, пожалуй, останусь! – Наташа посмотрела на хозяина квартиры и поняла, что он обрадовался! Реально и по-настоящему!

Невольно улыбнулась в ответ, а потом уточнила:

– Только платить за комнату я буду как мы договорились, это и так очень мало. Может, давайте пересмотрим сумму?

– Нет уж! Договор дороже денег! – уверенно заявил воспрявший Котиков.

– Ладно… тогда что хотите на ужин?

– А у нас и варианты есть? – удивился Котиков.

– Конечно! – уверенно отозвалась Наташа. – У нас есть всё, и гораздо лучше, чем в Греции!

Через несколько минут сидящий на кухне Котиков ощутил, что ему стало по-настоящему хорошо – к окнам прижимался тёмный и промозглый осенний вечер, а в кухне было светло, на его коленях мурлыкал Шуршик, перебирая лапами его пальцы, Наташа что-то помешивала в кастрюле, стоящей на плите. И хотя он не видел её лица, но точно знал, что она улыбается!

Тут он сообразил, что парик-то с гримом снял, а одежда всё ещё та, в которой ходил уважаемый владелец кляссеров, поэтому потихоньку убрался в комнату, переоделся в джинсы и футболку, а потом и умылся, смывая остатки грима.

Так что, когда Наташа обернулась к двери на шум шагов, она увидела уже Александра в его настоящем виде.

– Так вам гораздо… моложе! – рассмеялась она, невольно впечатлённая контрастом, – всё-таки мешковатый пиджак и брюки мешали восприятию.

– Садитесь за стол, ужин готов.

Ужин прошёл во вполне дружественной обстановке – куда-то исчезла неловкость, они разговаривали как хорошие знакомые, с удовольствием слушая рассказы друг друга.

– Вот ничего себе, да? – шепнула она на ухо котёнку Шуршику, укладываясь спать. – Шли-шли мы с тобой по парку, а нашли… очень даже славного Александра Васильевича. В смысле, он попросил называть его Сашей или Шуриком – как мне больше нравится.

Она вспомнила полёт Кузякина в кусты и добавила:

– Так что это мы удачно с тобой в парк сходили! Аж приятно!

И Наташа безмятежно уснула, не подозревая, какие волнения вызвала своим поведением у оскорблённого до глубины души Коли Кузякина.

Когда он сумел осознать себя в густой растительности, собрать все части тела воедино и достать всё это из кустов, ни злодея-старика, ни наивной дурочки – Наташки, по глупости снявшей квартиру у явного бандита, пусть даже и престарелого, и близко уже не было.

Нет, Коля не ревновал – старик явно не производил впечатление человека, которого ещё интересуют всякие глупые девицы, но…

– Она же явно вляпалась в какой-то притон! Ну конечно, где ещё могут жить такие старики! Так… надо позвонить её матери, пусть достанет Наташку оттуда, а потом-то я ей всё скажу!

На каком, собственно, основании Кузякин собрался выговаривать что-то чужой совершеннолетней девушке, было непонятно, но он даже и не задумывался о таких мелочах.

Хотя… что там думать? Сказано же – он женится! Жене-то можно высказывать? Можно! И нужно! Кто ж её уму-то разуму научит, если не муж?

Позвонить-то он будущей тёще позвонил, благо мать скинула ему все нужные контакты. А потом принялся ждать, и когда же Наташа будет возвращаться домой.

– Вот сразу и скажу, что так со мной обращаться нельзя! – решил Кузякин.

Но… увы и ах, Наташа так и не вышла, хотя он честно ждал почти час!

Он перезвонил будущей тёще и услышал:

– Коля, а что тебе-то за дело? Ты вообще зачем за ней следил? Куда полез? Со стариком драться? Да с чего ты взял, что он бандит? Нормальный мужчина, который защитил девушку от человека, с которым она общаться не хотела. Ну и что, что пожилой? Навыку возраст далеко не всегда помеха.

– То есть как это, Алла Сергеевна? Вы что? Разрешите Наташе остаться?

– Коля, это не твоё дело, где остаётся Наташа! – Алла Сергеевна давно с Колечкой не общалась, подзабыла слегка, что он практически непрошибаем, поэтому применила специально-медицинский тон, которым и рявкнула так, что ближайшая вышка связи едва не дала сбой…

И пришлось бедолаге Кузякину плестись домой, ощупывая ушибленный после приземления бок.

– Ну ладно! Она же к племянникам всё равно завтра придёт! Вот там я с ней и поговорю! – воспрял Коля, радуясь, что он такой умный!

***

Вообще-то это была явная, ясная и отчётливая тактическая ошибка, но понял Коля это не сразу…

Племянники Наташи, конечно, были ранними пташками, фантазёрами и любознательными пролазами, но… тётю любили безусловно и преданно. А вот чего НЕ любили, так это когда кто-то пытался их тётьНаташеньку обидеть!

Раньше-то наивный Коля видел их компанию с балкона, опасности для Наташи в глазах племянников не представлял, так что и жил себе спокойно.

Зато сегодня он встретил их всех, когда дружная и развесёлая компания шла из детского сада в парк.

– Наташа! Здравствуй! – окликнул невесту Кузякин. – Мне надо с тобой срочно и серьёзно поговорить!

– Коль, я занята и не вижу, о чём нам с тобой разговаривать! – хмуро отозвалась Наташа. – Вчера вёл ты себя безобразно!

– Я? Я? Да ты сама-то что творишь? С каким престарелым бандюганом ты связалась? Зачем ты осталась в его квартире?

Наташа развернулась и гневно сверкнула глазами.

– Кузякин! Иди отсюда! Я не собираюсь отчитываться перед тобой, да и вообще разговаривать не хочу! Я тебе уже сказала, что ты мне – никто!

– Наташа, ты не понимаешь! Чего ты упираешься! Я для тебя самый лучший вариант! – выдал Кузякин.

– А я и не ищу никакие варианты! Я просто не желаю тебя видеть! И вообще, отстань, я занята с детьми!

Кузякин снисходительно осмотрел поднятые к нему невинные и безмятежные личики и махнул рукой в сторону детской площадки:

– Дети, идите вон там поиграйте, мне надо серьёзно поговорить с вашей тётей!

На личики набежало этакое… мрачноватое облачко, они переглянулись, а потом воззрились на Наташу, – что она скажет.

– Кузякин, ты что, совсем берега попутал? С какого перепугу ты моим племянникам указания даёшь? – возмутилась Наташа.

– Да ничего там с ними не случится, а я хочу тебе объяснить, что ты себя ведёшь неправильно!

– Какой-то дяденька глупый! – с титановой убеждённостью сказал Артём.

– Да! Ему говорят-говорят, а он и не понимает! – подтвердил его брат-близнец Антон.

– А ну, цыц! – Кузякин строго погрозил им пальцем, – Вы что, не в курсе, что нельзя мешать взрослым разговаривать?

– Рлязговарливать? – с сомнением протянула Аринка, явно намеренно картавя. – Неее, дядь, это не рлягзовлёр! Рлазговлёр – это вот так! – она неожиданно громко затараторила какой-то стишок, братья хором его подхватили, полностью заглушив попытку Кузякина их перекричать.

Наташа запросто могла бы остановить эту какофонию, но быстренько огляделась – нигде не было видно ни мам с колясками и спящими там детьми, ни пожилых людей, которых они могли потревожить.

– А Аринку с компанией значительно приятнее слушать, чем Кузякина! – решила она, равнодушно пожимая плечами на все попытки Коленьки пробиться через этот звуковой шторм.

Мол, не слышу тебя и слышать не хочу!

Упорство Кузякина было практически безгранично, но на него, возвышающегося как утёс среди четвёрки, скандирующей стихи о мишке, который лапу занозил, потому что наступил на шишку, начали оглядываться и посмеиваться прохожие.

Вот чего Коля опасался, так это быть смешным, поэтому он принял самый свой снисходительный вид, попытался потрепать по голове рыженького мальчугана, едва-едва успел убрать пальцы от хищного броска его мелкой сестрицы и важно заявил:

– Я не буду перекрикивать всё это безобразие! Потом поговорим!

Он хотел было добавить, что дети воспитаны безобразно, но этого всё равно никто, даже он сам, не услышал бы.

– Что за безобразие! Как она их воспитывает! – думал он, пытаясь сообразить, как далеко ему надо будет отойти, чтобы их не было слышно.

Но как только он отошёл в сторону, дети тут же замолчали и, схватив Наташу за руки, весело закружились вместе с ней.

– Ну, наконец-то! – он сделал шаг назад и отступил, потому что все четверо снова начали хоровое чтение про мишку.

– Ладно! Я детей не учёл, конечно! Вредные мартышки! Да и ладно… потом-то она пойдёт в эту дурацкую съёмную квартиру, так я с ней в парке поговорю! Может, сразу получится её переубедить и вещи забрать! Я ж помогу донести!

И, преисполненный благих помыслов, Кузякин отправился домой.

Иногда умная мысль приходит в голову не одному человеку… Так случилось и в этом случае!

Котиков тихо-мирно писал отчёт о поездке, когда ему пришло в голову, что тот увалень показался ему довольно-таки упёртым.

– А это значит что? А это значит, что он точно попытается встретить Наташу и снова начать ей надоедать! Ко мне она идёт через парк, вечером там полно малолюдных мест. Нет, я не думаю, что он её как-то обидеть хочет. Но кажется, этот баран просто настолько уверен, что он суперприз для Наташи, что будет навязываться до последнего!

Именно эта мысль и стала причиной того, что Котиков после работы подошёл к Наташиному дому, дождался, пока она выйдет из подъезда, и спокойно пошёл за ней в некотором отдалении, используя профессиональные навыки, – зря его, что ли, Хантеров столько времени натаскивал?

Ещё одного провожающего он засёк быстро – Кузякин топал за Наташей метрах в пятидесяти от неё, и если бы она решила обернуться, то без труда бы его увидела.