– И это всё о квартирантке… хорошего сына воспитали наши родители. Заботливого, трепетного! Чуть что, так сразу трепещет!

– Лер, я твоему Максу пожалуюсь!

– Неее, ты ж не ябеда, Котичек! Ты мой любимый брат! А что я тебя подкалываю – так это характер, сам же знаешь.

– Знаю, – обречённо согласился Котиков, – ещё бы мне не знать.

– А раз знаешь, то терпи! Я ж тебя люблю!

– И я тебя, – вздохнул Котик, который сестру и правда любил.

Вот уж кто всегда его прикрывал и в школе, и вне её. Кто был на его стороне вне зависимости от того, что он натворил и кто ему противостоит, кто бросался его защищать… правда ровно до того момента, как Котик не обнаружил, что уже сильнее сестры. Тогда Лерка была нежно отодвинута в сторону, и он уже сам накостылял обидчикам.

Да, характер у неё сложный, ну, а у кого простой?

Так что отношения у брата и сестры были самые нежные, хотя со стороны могло показаться, что они почём зря язвят.

В течение дня Котикову отчаянно хотелось позвонить Наташе и уточнить, как там у них дела. Останавливало то, что она могла лечь отдохнуть после неспокойной из-за щенка ночи, а потом… потом сильно мешал Хантеров, проводящий очередной инструктаж.

– Так, ладно, закончили и разошлись! Все, кроме Котикова! Котикооов, не слышишь, что ли? Шагом марш в мой кабинет! – скомандовало начальство, и Шурик чуть не зашипел сквозь зубы.

– Ну, и что у тебя случилось такое? – Хак в компании считался самым опасным и странным типом. Начальник службы безопасности концерна Мироновых обладал по слухам какой-то необычной проницательностью, чуть ли не сквозь стены видел и мысли читал!

Шурик, который ни в какие такие вещи раньше не верил, изумлённо воззрился на руководство.

– Эээ, да вроде всё в порядке!

– Это ты кому-то другому расскажи, что всё в порядке. Когда один из самых талантливых сотрудников вдруг пропускает мимо ушей то, что ему говорят, то это вовсе не просто так! Колись давай.

Вместо ответа Шурик опустил глаза. В конце концов, его личная жизнь начальство не касается!

– Что? Маскарад не помог и тебя раскрыли? – хмыкнул дотошный Хак.

– Нет… я сразу рассказал, – сдался Шурик.

– Вот и молодец. А девушка что? Сбежала и ты теперь страдаешь?

– Нет, не сбежала.

– Что? И извиняться не пришлось?

– Нет… Наташа… она всё поняла.

– Ну, так всё прекрасно? Или обратно нет? – Хантеров устал, день был сложный, вот и решил уточнить, что такое у Котикова стряслось, заодно и передохнуть немного.

– Уже девушка разонравилась?

Оскорблённый взгляд подчинённого его изрядно повеселил.

– Ладно, ладно… иди уже к своей Наташе. Только ушами не хлопай. Ни на инструктаже, ни в жизни! Понял?

Совет не хлопать ушами очень пригодился, когда Котиков припарковал машину и начал подходить к подъезду. Он не смотрел в сторону парка, но машинально уловил боковым зрением что-то знакомое на ближайшей аллее…

– Да что ж такое-то, а? Опять он! Этот банный лист успокоится когда-нибудь, или мне его того… успокоить? – рассердился Шурик, обнаружив возвышающегося над Наташей Кузякина, который, крепко взяв её за руку, куда-то пытался вести.

– Да отстань ты от меня! Отстань немедленно! – возмущалась Наташа.

– Но в гости… мои мама и сестра приглашают! – увещевал её Коля.

– Но я-то никуда не собираюсь идти. И вообще, у меня дела. Да отпусти ты руку! Я не собираюсь ни в какие гости, и меня не приглашали – я бы сразу сказала, что не пойду!

– Наташа, ну что ты так себя ведёшь? – максимально мягко, как с дитятей глупой, говорил Коля. – Ты трубку не берёшь, как мне тебя пригласить?

– Да никак! Я не хочу с тобой общаться!

– Наташ, что ты как маленькая!

– Она вполне большая, для того чтобы самой решить, с кем ей общаться! – сообщил за плечом Кузякина чей-то голос.

– Руки от девушки убрал! Убрал, говорю, а то убирать нечего будет!

– Опять вы! Наташа, кто это такой, а? Почему ты молчишь и его не прогонишь? Почему позволяешь ему так себя вести? Я из-за него в прошлый раз простыл! Я почти неделю проболел!

– Ты ещё девушке и жалуешься… – закатил глаза Котиков. – А что, и так можно было? С ума сойти! Слушай, отвяжись ты от неё, а то сейчас опять простынешь!

– Да я тебя сейчас! Наташа! Что ты смотришь? Я же всё понял! Это внук того типа, у которого ты квартиру снимаешь, да? Он что, живёт у деда? Почему он всё время тут?

– Тебе-то что, болезный? Простуженный ты наш! Вали отсюда! – Котиков никак не мог взять в толк, как можно быть таким тупым и упёртым?

– Наташа, что – ты так и будешь просто смотреть? – возмущённо воззвал Кузякин, оскорблённый безразличием невесты.

– Даже смотреть не хочется. Уймись уже! Ты мне никто, общаться с тобой не хочу и не буду! – Наташа вышла в магазин за творожком для Алисы и Шуршика, очень торопилась скорее вернуться, а тут это недоразумение вокруг топочет и чего-то лопочет.

– Так, русский мы не понимаем, тогда пошли! – принял волевое решение Котиков, которому хотелось домой с Наташей, а не тут с этим… Кузякиным препираться.

– Куда пошли? – возмутился Николай.

– Ну, как куда? Условный рефлекс отрабатывать.

– Какой ещё реффффлекс, да отпусти ты меня! – взвыл Кузякин, который ощутил железную хватку на завёрнутой за спину руке, которая только что держала Наташино запястье.

– Ну, как какой? Пристал к Наташе – сел в лужу. О! Как раз подходящая!

– Не смей! – взвыл Коля, которого бережно приводнили и отряхнули над ним руки. – Я в полицию на тебя заявлю! Это хулиганство!

– Да что ты? А силой заставлять девушку куда-то с тобой идти – это не хулиганство? А преследовать её – не хулиганство? Вообще-то можно и круче трактовать… так что сиди и думай о законном и незаконном, глядишь, чего-то хорошее надумается! Адью!

Явление Кузякина семье было почти эпохальным… Сначала в дом вошёл запах хорошего такого, настоянного гниловатой трясиной болота, потом шлёпающие звуки, и только потом сам Колечка.

Сестра экстренно смылась в комнату, чтобы там отсмеяться вдоволь, мать всплеснула руками, а сам Коля понёс себя, своё попранное достоинство и почти притопленную в луже харизму мыться и греться в ванной.

– Испугалась? – Котиков забрал у Наташи пакет.

– Немного… он раньше просто говорил, ну, мог за руку попытаться взять, а тут прямо тянуть начал. Что за носорог! Я всего-то в магазин за творогом вышла, а он…

– Да позвонила бы мне и сказала, я бы купил! – сказал Котиков, не заметив, как изумлённо Наташа на него покосилась.

– Вот чудак. Говорит, словно мы… ну, вместе. С чего бы я ему начала такие просьбы адресовать?

– Как там Алиса? Я не решился днём звонить, думал, может, отдыхаешь, а я потревожу…

– Знаешь, по-моему, получше… нет, явно и голова болит, и лапа, но она как-то успокоилась. Правда, предпочитает у меня за пазухой жить. Видимо, ей так спокойнее!

– Оно понятно, но тебе-то это как? Ну, ты не устала? Может, давай я Лерке позвоню, чтобы она её забрала?

– Нет, что ты! Не надо! Она такая славная. Да и потом только-только в себя начала приходить, кому-то поверила, успокоилась, и опять ей переживания!

– Наташ, но ведь в понедельник тебе в институт, а потом к племянникам…

– Да, я помню, но я отдала ей свою кофту, она в неё зарылась и так спит. Рядом Шуршик. Так что я думаю, что она меня будет дожидаться более-менее спокойно. Ой, погоди! А может… может, это тебе неудобно? Мы тебя ночью потревожили?

Шурик помотал головой.

– Вовсе нет. Я вообще сплю крепко, так что об этом можешь не беспокоиться.

Алиска действительно спала, свернувшись практически неразличимым комочком в Наташиной кофте, Шуршик бдил рядом, а узрев приоткрывающуюся дверь, шмыгнул туда, моментально запутавшись в ногах у Шурика.

Выполнение «на бис» ночного прыжка Наташу весьма впечатлило – не каждый день можно увидеть такие кульбиты в обычном коридоре нормальной квартиры.

– Ого… в смысле, ты не ударился?

– Ты кого из нас спрашиваешь? – уточнил Котиков, едва-едва избежавший рокового шага «наступления на хвост».

– Тебя, конечно. Шуршику, по-моему, как раз ничего и не грозило!

Они перешучивались, улыбаясь своим мыслям и друг другу, радовались, что впереди у них выходной день, но…

Звонок смартфона, прозвучавший из Наташиной сумки, был абсолютно обыденным.

– Да, мам… слушаю. Что? Да ладно? Ты серьёзно? Ой, как здорово! То есть он все-все деньги папе вернул? Тогда мальчики смогут быстро закончить ремонт?

Шурик не подслушивал – Наташа громко говорила, так что было слышно прекрасно. А потом и она сама поспешила в кухню – поделиться радостью.

– У папы есть друг, ещё с детства, и этот друг лет десять назад взял в долг у отца деньги. Много. Всё, что у родителей на тот момент было. Ему там предложили какую-то супервыгодную сделку, он примчался с просьбой о помощи, ну, папа и занял ему.

– Дай угадаю, сделка сорвалась?

– Да… деньги оказались вложены в товар, застрявший на таможне, потом выяснилось, что его как-то не так оформили, потом ещё что-то, короче, денег у него не оказалось. Он клялся вернуть, уехал на заработки на Север, да как-то так и исчез. Не звонил, не писал, на связь не выходил. Родители махнули на долг рукой, говорили, что главное, чтоб сам жив-здоров был. А он, оказывается, всё-таки заработал! И папе долг отдать, и себе квартиру купить. Короче, дозвонился до отца, приехал к родителям и отдал им весь долг. Пытался ещё какие-то проценты приплюсовать, но отец ему запретил дурью маяться.

Шурик улыбнулся – он уже кое-что понимал про Наташину семью, и ему это что-то нравилось.

Правда, улыбка растаяла, как только Наташа продолжила:

– Так что братья теперь быстро закончат ремонт и переедут к себе, а я смогу вернуться домой.

Глава 13. Коварный вечер субботы

Шурик неожиданно расстроился. Да, понятно, что Наташа ещё на какое-то время тут останется – за пару дней ремонты не делают, но ему даже думать о том, что она уйдёт, было неприятно.

Правда, выучка Хантерова никуда не делась, так что скрыть своё настроение он сумел без особых проблем.

– Ничего! Время ещё есть! Она здесь, ещё чуть-чуть ко мне привыкнет, я выберу время и поговорю с ней, – строил планы Котиков.

Но, увы и ах, его планы никак не соотносились с одним излишне цепким типом – Андреем Ивановичем Удовиным, работающим на одном из предприятий концерна в Питере.

Цепкость типа была характерной… то есть к нему легко цеплялись денежные средства, которые он активно и вполне успешно выводил из предприятия, прикрываясь фальшивыми закупками оборудования.

Приезд в Питер зама службы безопасности концерна типа встревожил чрезвычайно. Зам Хантерова, Игорь Игоревич Палашов был фигурой довольно-таки известной, а тип с исключительно нечистой совестью тут же решил, что это по его душу. Проклятая совесть, она ведь такая – если нечистая, так сразу думает, что любое шевеление – это в её честь.

Первой его мыслью было смыться, да подальше… только вот про Хантерова и иже с ним ходили нехорошие слухи, мол, прямо из-под земли выроют!

– Ладно… где у меня тонкое место? Правильно – склад! К документам никто не подкопается, поставщики… ну поставщики – дело такое. Сегодня есть, а завтра накрылись медным тазом, я за них не в ответе. А вот склад…

Нет, физически он, конечно, был. Даже не пустой – господин Удовин предусмотрительно приобрёл для предприятия дополнительный склад со всякой ломанной металлической рухлядью, которую бывший владелец выдавал за ценный лом, но в конце концов уступил довольно дёшево, приплюсовав её стоимость к стоимости помещения.

Решение было на поверхности – проводка, крысы… ну, а дальше кто там разберёт, что именно было на том складе? Ценное оборудование или перекорёженный старый лом?

Ну, по крайней мере, именно так рассуждал ушлый Андрей Иванович.