Они и уснули, усевшись на кухонном диванчике и трогательно привалившись друг к другу, и даже были укрыты заботливым потомством, притащившим для этого здоровенный плед, но сон был недолог – дети решили помыть посуду, а для этого надо было влезть на скамеечку.

Скамеечка внезапно стала страсть какой привлекательной для всего коллектива, и в результате пострадали ещё три тарелки, чашка и Арина, на ногу которой наступил Тошка.

Звон посуды, грохот скамеечки, за обладание которой развернулась недюжинная борьба, рёв наступленной Арины и энергичная возня Тимки и Артёма, воевавших за обладание вожделенным предметом, и медведя в берлоге разбудили бы…

В кухню примчались Настя и Василиса, застав метания пробудившихся и мало ориентирующихся в пространстве и времени мужей и детское «доброе утро, мамочка», произнесённое дружным хором на фоне караула, перевёрнутой скамеечки и осколков битой посуды.

– Без Натуси утро добрым не бывает! – заключила Настя.

– Однозначно! – вздохнула Василиса, засучивая рукава ночной сорочки. – А ведь ценой вопроса был маааленький котёночек!

Обе недружелюбно покосились на встрёпанных мужей, но у тех был такой измученный вид, что запасы соли для посыпания ран были спрятаны назад – в тайные хранилища.

***

Над головой что-то зашуршало и длинно вздохнуло. Потом к щеке прижался чей-то холодный (спасибо, что не мокрый) нос. Наташа мотнула головой и ещё плотнее закрыла глаза.

Знала она расчудесно, что сейчас увидит над собой!

Открыла глаза и…

– Ой! Я совсем забыла! – вместо четырёх знакомых до каждой чёрточки, лохматых со сна головёнок она увидела одну – чёрную и остроухую.

– Шуричек! Ты мой хороший! – Наташа с некоторой опаской протянула руку к котёнку, а тот боднул её ладонь, замурлыкав неожиданно громко для такого миниатюрного существа.

– Ты что-то развалил? – осторожно уточнила Наташа и обвела комнату взглядом.

А потом понимающе рассмеялась – на полу валялась её одежда, накануне аккуратно развешанная на спинке стула.

– Понятно! Видимо, это планида у меня такая! – она подхватила котёнка, поднимаясь с кровати и собирая вещи.

– Ого! Сколько времени! Это я заспалась. Аж восемь часов утра. Интересно, Александр Васильевич уже встал? Мне уместно на кухне пошуршать?

В квартире было тихо. Наташа осторожно выглянула из комнаты – никого, комната хозяина закрыта.

– Ну ладно… он же мне разрешил пользоваться кухней, плитой и холодильником! Интересно, может, ему что-то приготовить?

Наташа быстренько сбегала в туалет, потом умылась, вернулась в комнату, покормила Шуршика, а сама поспешила на кухню – привыкла завтракать с детьми, которые поднимались ни свет ни заря, так что теперь неожиданно сильно хотелось есть.

Котиков проснулся давно и активно занялся гримом, недовольно, хоть и беззвучно ворча:

– И что мне взбрело в голову? А? Ну зачем я в это влез? Вот дожил – в собственном доме в туалет не выйди без парика, грима и перчаток! А! Ещё и рубашку с рукавами надо – чтобы края перчаток были закрыты, хорошо хоть они длинные. Нет, ну не дурак ли я? Что у меня вчера было за помрачение рассудка?

До того как Наташа проснулась, он успел привести свою внешность в соответствие с обликом милейшего, хоть и склонного к опрометчивым приглашениям Александра Васильевича, торопливо прошаркать по нужно-утреннему маршруту, а потом вернуться к себе – хотел почитать данные про объект и марки – предполагалось, что его персонаж ни разу не специалист, просто получил в наследство три старых кляссера со столь же старыми марками. Заодно он повспоминал, что именно ему говорило его руководство:

– Саш, основная масса марок оригиналы – старые, но дешёвые, массовка. Есть несколько крайне ценных, тебе покажут, какие, но они, разумеется, подделка. Правда, подделку такого качества отличить можно только со спецоборудованием. Фирма веников не вяжет… – хмыкнул начальник службы безопасности Хантеров, вводя «пожилого подчинённого» в курс дела. – Так вот… ты изображаешь крайне подозрительного простака, из тех, что боится быть облапошенным, постоянно к месту и не к месту говоришь о том, что ты – человек поживший, опытный, обмишулить себя не дашь. Цену называешь приличную, но значительно меньшую, чем марки такой редкости стоят. Я рассчитываю на то, что объект не выдержит – он увлечённый коллекционер – и полезет в загашник!

– А почему он не может снять со счёта или…

– На счетах у него денег кот наплакал. Дома тоже нет – проверяли. Короче, будет нырять в кладовую.

– А может, у него их несколько?

– Нет, Саш, он по времени не мог такую массу денег развести по нескольким тайникам – вырвался из-под наблюдения совсем ненадолго. Так что тайник один. Да, это неразумно, конечно, но он сам по себе такой… гм… не очень умный, – Хак откровенно полагал, что субъект, решивший что-то украсть у концерна, уже по определению круглый дурак! Ну, сколько народа уже пыталось, и всё с одним и тем же результатом! – С тобой поедут Бошинов и Петровский, вы хорошо вместе работаете. Да, там и местные на подхвате, но они деятеля первый раз уже упустили, так что я на них особо не надеюсь – займусь ими, когда деньги найдём. Сейчас нельзя резких движений делать, чтобы объект не занервничал. Сейчас-то он решил, что ему всё сошло с рук. Материалы на объект я тебе отправил, посмотришь.

Вот именно эти материалы и смотрел Шурик, когда учуял изумительный запах…

– Вот и ещё минус мне в копилку! – вздохнул он. – Она же на кухне толчётся!

Деликатнейший стук в дверь прервал его мрачные рассуждения:

– Александр Васильевич, доброе утро! Простите меня за беспокойство, я там завтрак приготовила… может быть, вы хотите?

– Ещё бы мне не хотеть! Уже чуть слюной не захлебнулся! – подумал Котиков, а вслух ответил, вовремя припомнив, что должен говорить голосом изображаемого персонажа:

– Доброе утро! Да, спасибо, Наташа, я к вам сейчас присоединюсь!

На кухню он прошаркал, старательно изображая походку пожилого человека, который на улице вынужден пользоваться палочкой, а там чуть было себя не выдал, потому что, оказывается, утренняя Наташа, отдохнувшая, выспавшаяся и без следов слёз, была ещё красивее, чем он помнил.

Котик машинально приткнул себя за стол, и перед ним тут же оказалась тарелка с пышнейшим омлетом.

– Сссспасибо, – хриплым голосом произнёс Котик, обнаружив у своего плеча самую красивую девушку изо всех, кого видел.

Нет, наверное, она и близко не прошла бы на конкурс красоты – носик чуть курносый, черты лица не напоминают продукцию эстетической хирургии, ресницы отнюдь не чёрные опахала на пол-лица, а обычные, да ещё и без туши – в этом-то специалист по гриму разбирался преотлично, ненакрашенные губы, да и волосы без укладки – просто прихвачены заколкой на затылке, а глаз не отвести! И опять эта улыбка!

Наташе и в голову не приходило производить впечатление на милейшего Александра Васильевича, который так её выручил! Она просто принесла тарелку с омлетом и поставила, на хозяина квартиры не смотрела – хлеб резала да думала, как бы корректнее задать ему щекотливый вопрос.

– Ну, как сформулировать? А? Я ж не могу напямую спросить! Вчера он пюре и котлеты ел, но я специально постаралась мягкое сделать. Омлет тоже нежный, его особо жевать не надо, а вот на обед хочу рагу сделать… а ну как ему жёстко будет. У него зубы-то вон какие белоснежные, явно протез, а кто его знает, какой? Вон, бабуле пока подобрали хороший, она всё в блендере крутила! Хорошо ещё родители допытались, что ей купить, и прислали этот самый блендер!

Тут она обратила внимание, что Александр Васильевич так и не притронулся к омлету, и забеспокоилась:

– Вы такое не едите? Может, что-то другое приготовить?

– Эээээ, грм… нет-нет, ем. Конечно, ем! – заторопился Александр Васильевич, стараясь стимулировать мыслительный процесс и как-то отвлечься от внешности Наташи.

– Придyрoк! Займись едой! Она ж решит, что попала к какому-то престарелому мaньякy! – скомандовал себе Котик, старательно разрезая нежнейший омлет на кусочки.

– Очень вкусно! Спасибо, Наташа! – старательно выговорил он.

– Александр Васильевич, а можно вопрос? – Наташа решила не мучиться, а спросить напрямик: – А у вас блендер есть?

– Блендер? – ну, очень трудно переключиться от попыток самоконтроля к какому-то блендеру! – Эээ, а зачем нужен блендер?

– Я хотела на обед рагу сделать, но не знаю… достаточно ли оно для вас будет мягким, – пояснила Наташа, мило улыбнувшись на всякий случай – а вдруг Александр Васильевич обиделся…

Бедняга Котик не очень понял связь блендера, мягкости рагу и его самого, а когда до него дошло, он ошалело поднял на Наташу взгляд, хотел что-то сказать, поперхнулся и едва-едва смог отдышаться, и то с Наташиной помощью – ей пришлось бедненького Александра Васильевича по спине постучать, изо всех сил стараясь не сделать ему больно.

– Кхе, кхы… спасибо, Наташенька! Нет, блендера у меня нет, а зубы… зубы вполне хорошие. Я смогу осилить любое рагу! – в рифму сказал Котик, радуясь только тому, что ЭТОГО никто не видит и не слышит с его работы. – только вот, вы же не обязаны мне готовить, да и продукты вы покупали… давайте я вам деньги отдам!

– Нет, что вы! Я же понимаю, что вы мне комнату очень дёшево сдали, да и котёнка разрешили принести. Да мне не трудно совсем, я люблю готовить.

– Вы и дома готовите на всех? – Котик решил во что бы то ни стало увести разговор от его зубов куда подальше.

– Нет, только завтрак детям. Ой, боюсь, что у них там сейчас последний день Помпеи происходит!

И, конечно же, она была права!

Глава 5. Причины

Правда, дети тут были вовсе ни при чём.

Они относительно тихо и абсолютно мирно помогали мамам сгружать посуду обратно в шкафы… Зато отцам было обеспечено дивное «развлечение».

– Нет! Не-не-не… только не сегодня! – простонал Дима, покосившись на экран смартфона. – Мама звонит!

– Попали! – согласился Рома. – Бери, что уж там!

– Димочка, как вы там? Всё хорошо? Как Наташа? Как Рома? Как дети и девочки?

– Ээээ, да всё прекрасно, ма! – очень-преочень честно доложил Дима, тыча пальцем в смартфон брата и вопросительно поднимая брови.

Рома, который пытался достучаться до Наташи, покачал головой и показал экран с перепиской: «Натусь, у тебя всё в порядке? Ты где? Почему ты не берёшь трубку?»

«Всё в порядке, где – не скажу! И не звоните мне постоянно! Я от вас устала, обиделась и не собираюсь возвращаться без котёнка», – категоричный ответ ничего нового не принёс – примерно то же самое недавно получил на свой смартфон и Дима.

Дима, который разливался соловьём, рассказывая маме, как у них всё замечательно и хорошо, нервно вытер лоб.

– Так… я всё поняла, – прервала его их мама. – Что у вас там произошло? Дима, не ври мне! Я ж чую…

Вот про чутьё матери близнецы знали всё… Да, для врача подобная интуиция была очень ценна, для её пациентов – особенно, но для детей это было кошмарным ужасом!

Нет, представьте сами: стоит только-только чуть похулиганить, как названивает им мать и говорит, что она точно знает – что-то стряслось! И им лучше рассказать всё честно, а то хуже будет.

Расстояния этому ничуточки не мешали, напротив – мама ещё внимательнее прислушивалась к собственным ощущениям и подрывалась при каждом тревожном их проявлении.

Нет, иногда это было полезно – например, когда Наташка, сдавая первую сессию, из-за волнения и радости после последнего экзамена просмотрела ступеньку, слетела с лестницы и подвернула ногу, грохнувшись в аккурат на сумку со смартфоном.

Братья до сих пор помнят, как мама вызвала их с работ и потребовала НЕМЕДЛЕННО найти Наташу, потому как с ней что-то случилось – она чувствует!