Я тяжело вздохнула и всё-таки села на переднее пассажирское сидение, откинулась на спинку кресла. Была уже такой уставшей и так сильно хотела спать, что мне было уже наплевать на то, кто и как довезет меня до дома, лишь бы скорее там оказаться.

– Улица Галео́сская, 39, – сказала, вновь душераздирающе зевая. – Сто двадцать пятая квартира, двенадцатый этаж.

– Да хоть двадцать пятый! – весело отозвался Лунтьер.

Я слабо улыбнулась.

Состояние у меня столь паршивое, что ёрничать и спорить совсем не хотелось. Хотелось лечь и тихонько сдохнуть, но такого простого решения всех проблем пока никто не обещал.

Панель управления экипажа мигнула двумя десятками магических кристаллов управления, и я с интересом на них глянула. В обычных машинах панель управления была сильно меньше и проще, кристаллов было в два раза меньше. Откуда здесь столько, и какие у них функции? Я о таких штуках даже не слышала.

Профдеформация почти заставила меня потянуться к блокноту и ручке, чтобы сделать заметку о необычном экипаже и задать Лунтьеру пару вопросов о действии этих дополнительных кристаллов. Но я мысленно дала себе затрещину и отвернулась, глядя на мелькающие ёлки за окном.

Впрочем, тут же перевела взгляд обратно, искоса поглядывая на поврежденную правую руку Лунтьера. Черная паутина на ней уже поблекла, но всё еще приглядывалась через кожу, и я заметила, как осторожно Лунтьер двигает этой рукой и морщится при слишком резком движении. Ему, очевидно, было больно.

Двигатель работал тихо, экипаж ехал почти бесшумно, и казалось, что мы не едем, а плывем по ночной трассе.

– Домой приедешь – поешь как следует, – сказал Лунтьер. – Тебе нужно очень плотно поесть, что-то ты совсем обессиленная.

Я промолчала. Дома из еды у меня была разве что вода с привкусом накипи. Вкусно, конечно, но не особо питательно. А идти сейчас в магазин сил совсем не было. Наверняка засну, едва коснувшись подушки, я тут-то старалась себя бодрить, чтобы не отключиться прямо в экипаже. Собственно, только из-за этого поддерживала диалог с Лунтьером – чтобы не заснуть.

– Глянул мельком твое личное дело, – произнес он задумчиво.

Я усмехнулась.

– Мельком, ага, как же, заливай мне тут. Небось, с лупой разглядывал каждую строчку.

Лунтьер предпочел оставить без комментариев мое замечание.

– И больше всего меня удивило количество банковских долгов, которые на тебе висят. Ты как столько нахватать успела?

– Не я.

– Хм-м-м?

– Брата своего вытащить пытаюсь.

Лунтьер нахмурился и кинул на меня вопросительный взгляд.

– Не всем везет с родственниками, как тебе, – криво улыбнулась я. – Братишка у меня непутевый. Влез в одну дурную историю, огрёб так, что вся семья на деньги попала, а сам братишка… Ну, в общем, есть нюансы, из-за которых сейчас он работать не может, и родители мои уже пожилые и слабенькие, они весьма посредственные маги, а жизнь таких аналогична сроку жизни обычных людей, не являющихся волшебниками. Недолго моим родителям осталось, и напрягать их серьёзными финансовыми проблемами под конец жизни я не хочу. Они и так для меня много сделали… Ну, теперь я работаю как проклятая, пытаясь вырваться из порочного круга финансовой дыры. Поправка: работала, – добавила, сделав особый акцент на последний слог. – До того, как ты попросил Рошфора уволить меня и наложить штраф в размере полного моего месячного жалованья. У меня даже нет времени, чтобы дать себе фору на поиск новой работы.

Не стала говорить, что хорошо продала сегодня статью Саймону, уж больно интересно было посмотреть на реакцию Лунтьера на мои слова.

Но он лишь нахмурился еще больше.

– Я не просил мистера Рошфора лишать тебя всего жалованья. Вообще не говорил с ним о штрафе. И не говорил с ним про твое увольнение.

Я даже нашла в себе силы открыть слипающиеся глаза и удивленно глянуть на Лунтьера.

Тот не выглядел издевающимся и смеющимся, он был предельно серьезен и сосредоточенно смотрел на дорогу, поджав губы.

– Я настаивал на твоем немедленном отстранении от работы с определенным материалом, чтобы ты больше не вставляла палки в колеса инквизиции. Остальное Рошфор уже от себя добавил, видимо.

– Ну, ты явно попросил разобраться со мной как следует, вот он и разобрался, – мрачно усмехнулась я. – И ты вроде как должен быть в восторге, разве нет?

– Я так похож на моральное чудовище?

– А разве нет? Вместо того чтобы решить вопрос мирным путем, ты сам развязал войну, а теперь удивляешься моему к тебе отношению.

– Да некогда было спокойно решать, – вздохнул Лунтьер, выруливая с трассы в городскую черту. – Нужно было немедленно уничтожить материал, представляющий опасность для проведения инквизиционной операции по слежке за варгами. Действовать нужно было немедленно, вести милые разговоры было некогда. Передо мной стояла задача не допустить распространения информации за пределы типографии – я ее выполнил.

– О боги, да я всего лишь поймала на фотографии момент, когда этот твой родственничек Бестиан вылезал из кустов вместе со своей невестой в парке во время музыкального фестиваля! О какой еще инквизиционной операции речь идет?

– Ты поймала их в кадр ровно в тот момент, когда они вылезали из кустов после подслушивания представителей группировки варгов, и если бы это вскрылось, то у инквизиции были бы большие проблемы, – сухо произнес Лунтьер. – И, честно говоря, это не твое дело – как, в каком виде и при каких обстоятельствах приходится работать инквизиторам, чтобы сливаться с обстановкой и не вызывать подозрений.

Я недовольно поджала губы и отвернулась.

Дурацкое стечение обстоятельств, что тут скажешь. Когда каждая сторона права и виновата по-своему, со своей колокольни.

– Да какая уже разница? – выдохнула устало, запал спорить пропал. – Факт, что ты так запугал Рошфора, что он погнал меня прочь с рабочего места, и теперь мои большие проблемы стали ещё больше. Особенно учитывая тот факт, что вместе с Рошфором от меня стали шарахаться и другие главные редакторы. Удружил так удружил. Я понимаю, что тебе на меня плевать, я лишь мелкий мусор на твоем пути, который ты привык смахивать в сторону, и мои проблемы для тебя являются детским лепетом, но лично мне от этого не легче, и нежно ненавидеть тебя я не перестану.

Лунтьер усмехнулся, но комментировать никак не стал. А я сладенько зевнула и закрыла глаза, давая глазам и мозгу хоть немного отдохнуть.

– А с братом-то что случилось? – нарушил Лунтьер тишину несколько минут спустя.

– Связался с дурной компанией.

– Это я уже слышал. А подробнее?

– Подсел на дурман-траву, – неохотно призналась я. – Причем на самый тяжелый ее вид, на черный дурман.

– Как умудрился?

– Его в ночном клубе кольнули по пьяни, по приколу, а он, вместо того, чтобы сразу пойти ко мне или родителям и признаться в проблеме, решил стыдливо отмолчаться и самостоятельно разобраться с тем заводилой, что его подцепил. Э́лман – это брат мой – поперся опять в этот клуб, наехал на того мужика, ну а он лапшу на уши развешал, да и еще порцию подлил. Ну и всё… Если после первой порции мы могли бы обойтись парочкой походов к лекарям, но мой бестолковый брательник довел это всё до того момента, когда уже не обойтись и парочкой десятков лечебных сеансов. Ну и он продал у себя всё что можно для начала, а потом влез в долги… Огромные долги. Всё ради новой порции чёрной дурман-травы, которая сто́ит как драконье сердце. Он еще и родителей наших обманывал, занял у них большую сумму, якобы чтобы купить квартиру, а в итоге всё спустил, да еще чуть не продал свою долю в родительской квартире, я еле успела разрулить этот кошмар. Сейчас брат находится на принудительном лечении в лечебнице Ла-Пирэ́т, лечение я оплачиваю. Как и его долги, которые он набрал, обозначив меня поручителем. После заключения Элмана в лечебницу все его чудесные долги автоматически перешли на меня и наших родителей. Родители у меня хорошие, я их очень люблю и всячески пытаюсь оградить их от этих финансовых проблем. Взвалила все тяготы на себя, разрешаю их потихоньку. Разгребать еще долго буду, не один год на покрытие долгов уйдет.

– Н-да… Дела… – только и нашел что промолвить Лунтьер. – Ну твой братец и даёт, заварил кашу – а тебе всё расхлёбывать?

– Не всем везет с родственниками, их не выбирают, – криво улыбнулась я.

– Да, но от некоторых родственников следует максимально дистанцироваться, а другим необходимо устраивать взбучки, чтобы мозги на место вправлять.

– Да трясла я братца, а толку? Ну, точнее, толк есть – он хоть притих и не стал спорить со мной о том, что ему нужно принудительное лечение. Надеюсь, лекари ему помогут, и он больше не скатится в этот тлен. Придется его контролировать…

– Зачем? Братцу сколько лет? Явно не в детский сад и начальную школу ходит. Мозгов хватило зарыть себя в таких проблемах – пусть сам себя и контролирует, иначе это уже не твои проблемы.

– Не могу я так, – подернула я плечом. – Не так я воспитана. Не могу бросить близкого родственника со своими проблемами.

– Зато можешь взвалить на себя его проблемы, которые он даже не попытался решить?

– Легко говорить об этом тебе, человеку, который со всем этим не сталкивался, – сказала я, подавляя очередной зевок.

– Я много с чем сталкивался, просто всегда придерживаюсь принципа, что спасение утопающего – дело рук самого утопающего, – хмыкнул Лунтьер. – Я всегда помогу близким родственникам, но только если они сами того хотят. Впрочем, у нас в родне других и нет, пожалуй…

– Не всем так везет, – повторила я, уже вяло ворочая языком.

– Это тебе кара за твой ядовитый язык и привычку совать нос не в свои дела, – ехидно произнес Лунтьер. – И за привычку спорить с таким потрясающим рыцарем на железном коне, как я.

– Может быть, – не стала спорить я, даже не взбрыкнув на последнюю фразу. – Всё может быть…

Спать хотелось нещадно, и я больше не могла сопротивляться усталости. Мы ехали по городу, сквозь закрытые веки я видела вспышки мелькающих фонарей, но в какой-то момент перестала замечать даже их и сама не заметила, как отключилась…

Снилось мне что-то невнятное, дарящее приятное лёгкое состояние невесомости, и мужские руки, подхватывающие меня и несущие куда-то вверх…

Глава 11. Показалось

Разбудило меня солнце, беспардонно оглаживающее яркими лучиками. И резкий порыв ветра в приоткрытое окно дернул занавеску так, что она аж скрипнула противно, и это заставило меня приоткрыть один глаз. Второй глаз без борьбы сдаваться не желал, так что для его открытия пришлось приложить больше усилий, но я всё-таки победила в этой неравной схватке. Глянула на часы, стрелка которых как раз прильнула к цифре девять, потом перевела взгляд на Морфа. Фамильяр сидел на подоконнике, вернее – растекался по нему, как лужица, а потом собирался обратно в аморфную каплю с ручками-рожками-ножками. Развлекался, стало быть, мне уже доводилось наблюдать такое его времяпровождение. В комнате вкусно пахло цветами. Я улыбнулась, глядя на фамильяра, потом широко зевнула, прикрыв глаза и обняв двумя руками подушку…

А затем распахнула глаза, резко села на кровати и в ужасе огляделась по сторонам.

Нет, с моей комнатой всё было в порядке, она никуда не делась, вон, и чемодан полусобранный валялся на полу. Но…

Я совершенно не помнила, как ложилась здесь спать. Как ехала в экипаже с Лунтьером – помнила. А потом… Потом – всё как в тумане.

– Как я здесь оказалась? – нервно вопросила вслух.

– Добреутречко! – Морф подлетел ко мне, размахивая взятыми откуда-то красными цветками роз как помпонами. – Тебе твой хинка́лик посланьеце оставил.

– Кто?

– Да Лунтик твой!

– А… Лунтьер?