Я глянула, куда указал Морф, и тупо уставилась на небольшой букет на тумбочке. Ваз в доме у меня не имелось за ненадобностью, так что цветы стояли прямо в стеклянной банке, которая нашлась на моей кухне. Не сразу заметила, что около банки лежит запечатанный конверт. С опаской взяла его – там лежала лишь короткая записка, выведенная каллиграфическим почерком:

«Спасибо, что подарила мне эту прекрасную ночь. Может, повторим?»

Что?!

Я похолодела от ужаса, только сейчас осознав, что на мне не было одежды. Вообще, совсем, никакой. Спала я под простыней почему-то, вместо одеяла, но сейчас простыня упала на пол, и меня прикрывали только очень длинные рыжие волосы. Одежда моя не лежала, как обычно, аккуратно на стуле около кровати, а была подозрительно раскидана по комнате.

Я тихонечко взвыла, не глядя нашарила рукой одеяло, натянув его чуть ли не до горла и закутавшись в него, как в кокон. Фамильяр всё это время недоуменно наблюдал за моим нервными действиями.

– Мо-о-орф… А что между нами с Лунтьером было ночью?

– Ну как – что? Он подвез тебя до дома!

– Я, кажется, заснула в экипаже…

– Ну да, и этот аристократишка повздыхал, но отнес тебя в твою квартиру. На ручках отнес.

– Откуда он знал, где моя квартира?!

– Так ты ж сама ему адрес и сказала, и даже этаж назвала, – Морф посмотрел на меня, как на слабоумную.

– Ах да, точно… А ключи?

– Еля, ну ты серьезно? Ты думаешь, что инквизитору тяжело найти их в твоей сумке?

Действительно…

– Так… А потом? – я нервно заправила за ухо рыжую прядь волос. – Что было потом?

– Ну, он уложил тебя на кровать…

Я нервно дернула глазом.

– И-и-и?

– И ушел! А, только сбегал куда-то за этим веником, – Морф кивнул на букет, – и оставил записку. И ушел.

– И всё?

– И всё.

Я шумно выдохнула через нос.

– Так… Славненько. Но почему я без одежды?! В какой момент и при каких обстоятельствах она с меня исчезла?

– Дык… Это… Я тебе помог раздеться, – развел ручками Морф.

– Зачем? Ты ж никогда так не делал.

– Лунтьер так сказал сделать.

– Заче-е-ем?

– Он сказал, что тебя надо раздеть, чтобы облегчить твоё физическое состояние, – развел ручками фамильяр. – У тебя действительно температура была чуток повышена, и я с этим чудиком согласился. Ты потому и не проснулась, что плохо себя чувствовала, хотя Лунтьер сначала тебя разбудить в машине пытался, но тебя ни тряска, ни мои вопли в ухо, ни таскания тебя до квартиры не разбудили, ты спала мертвым сном. Я заверил аристократишку, что прослежу за тобой, и он ушел.

– То есть… Он сказал тебе не просто одежду на мне расстегнуть, а прям полностью раздеть?

– Агась! – охотно кивнул Морф и уставился на меня с сомнением. – Еля, я что-то не так сделал?

– Да наврал он тебе, чтобы поиздеваться надо мной и заставить немного понервничать, якобы между нами что-то было, а я об этом не помню, – сказала и протянула записку фамильяру.

Тот быстро пробежался взглядом по строчкам и возмущенно заголосил:

– Вот жеш хинкаль недоваренный! Еля, слушай, я, чесслово, просто помочь тебе хотел! – Морф глянул на меня испуганно. – Я свято поверил, что тебе только это поможет! Я ж, это, я ж из самых лучших побуждений этого инквизитора слушал! Ты б знала, как он убедительно мне лапшу на уши развешивал!

– Да верю я, верю, – вздохнула, устало проведя рукой по лицу.

Но от сердца однозначно отлегло. То, что Лунтьер меня на руках таскал, я пережить еще могла, а вот наличие любого рода интимной близости, о которой даже ничего не помнила, не пережила бы.

Хмуро глянула на недовазу с букетом.

– Ты смотри-ка, даже не поленился цветы оставить для более тонкой издевательской иллюзии, что мы якобы провели вместе ночь, – я покачала головой, восхищаясь коварству Лунтьера. – Причем обрати внимание, что букет составлен на языке цветов: красные розы кричат о страсти, красные анемоны говорят о предвкушении скорой встречи, ну а веточка можжевельника указывает на ночное свидание. Убить его мало, – резюмировала я.

– А давай мы ему этот можжевельник засунем в…

– Обойдемся без сомнительных лечебных процедур, – прервала я, заглушая окончание фразы фамильяра.

Снова посмотрела на свою руку, на пальце которой сияло два энергетических кольца, невидимых обычному человеческому взору. Сейчас я нарочно проявила кольца, чтобы вдоволь «полюбоваться» этими треклятыми оковами.

– Два эрни́ла… Уже два эрнила получила от него…

– Многовато будет, – тихо вздохнул Морф, глядя на меня с сочувствием.

– Многовато? – я нервно усмехнулась. – Да это конец, Морф! Это просто конец для меня!

– Не говори ерунду, тебе всего лишь надо вернуть оказанную услугу…

– Кому? Лунтьеру этому? Ты его в деле видел? Уверена, что это сражение с варгами в лесу было для него скорее разминкой, нежели чем-то серьезным. У него вообще бывают серьезные проблемы, или он всё решает по щелчку пальцев?

Мой голос дрогнул, и я замолчала, глядя на переливающиеся огненными полосками энергетические кольца на пальце. Картинка перед глазами слегка помутнела, и я быстро заморгала, прогоняя непрошеные слезы.

– Мне не то что одного года – жизни не хватит, чтобы расплатиться с ним за оказанную услугу по спасению жизни, – очень тихо произнесла я чуть дрожащим голосом.

А потом скривилась, как от зубной боли, и с силой стукнула кулаком по подушке.

– Ненавижу свою магическую сущность! – воскликнула в сердцах.

– Не говори так. Ты хорошая, – Морф подлетел ко мне и погладил по плечу, заглядывая в глаза. – И сущность твоя очень хорошая и полезная…

– Для кого? Для меня? – нервно усмехнулась я. – Пока что от нее одни только проблемы.

– Ну, если бы не твоя сущность, то твои родители на стали бы даже перебираться в этот мир, чтобы ты могла здесь развить свои магические способности, – пожал плечами Морф. – Но ты тут, тебе тут всегда нравилось, и я у тебя появился именно тут. Разве это плохо?

– Ты прав, Морф, – грустно улыбнулась я и погладила фамильяра, ощутив прохладу при касании. – Просто у меня выдалась тяжелая неделька, и я хочу обвинять всех подряд в своих неудачах. Глупо и бессмысленно, знаю, но можно я немножко поною, прежде чем взять себя в руки?

– Поныть – дело святое, – со знанием дела произнес Морф, словно сам был профессором нытья в какой-нибудь академии магии. – Слушай, а с цветами что делать? Выкинуть их, да?

– Да нет… Оставь, – я задумчиво посмотрела на букетик в стеклянной банке. – Цветы-то ни в чем не виноваты. И они очень красивые. Хоть и подаренные с ехидным умыслом.

А еще… Мне так давно не дарили цветы. Пусть даже так, в качестве тонкой издевки. Мелочь вроде, но почему-то было приятно.

И было стыдно от осознания того факта, что Лунтьер уже дважды мне жизнь спасал, а я вот…

– Знаешь что? – обратилась к фамильяру. – Слетай-ка ты в сторону этого Лунтьера и вытащи у него те конфеты, которые я ему подменяла. Плохая идея была, в эмоциональном порыве. Не надо, чтобы он эти конфеты государственным чиновникам эльфийской страны дарил… Лунтьер уже слишком много для меня сделал.

– Ага. Уволил с большим штрафом и не оставил возможности найти работу в другой редакции, – проворчал Морф, скрестив руки на груди с таким видом, будто собирался прочесть мне лекцию о подлой натуре человечества. – Он тебя обидел, Еля! Не буду я ему ничего хорошего делать!

И физиономию еще такую недовольную скривил, что хоть на портрет вешай – шедевр обиженного духа.

– Ну, уволил не лично он, как мы уже выяснили, и я вроде не маленький ребенок, чтобы обижаться, – с усмешкой произнесла я. – Паршиво, конечно, но ладно… Что-нибудь придумаю. Обучусь какой-нибудь новой специальности, в конце концов, что поделать. Стану профессиональной жалобщицей, ну или экспертом по конфетному саботажу переговоров с эльфами, например.

– О, это перспективно! – оживился Морф. – Особенно если добавить к этому умение бегать от разгневанных эльфийских дипломатов и искандерских аристократов.

– Именно. А конфеты эти… Зря я, погорячилась с ним. Надо это дело исправить. Ты же помнишь, какие именно конфеты подменял?

– Конечно, помню, что за вопросы!

– Ну вот и лети скорее.

Морф издал оглушительные звуки лени, будто его только что разбудили посреди зимней спячки.

– Прям щ-щ-щас лететь, ш-ш-што ли?

– Щас, щас. Да побыстрее. Если я правильно помню подслушанные разговоры, то Лунтьер то ли сегодня, то ли завтра должен отправиться в Геросс… Что-то вроде того. Лучше поторопиться с заменой конфет, пока он не устроил международный скандал.

Морф задумчиво почесал в затылке.

– Только как я это сделаю, Еля? Он эти конфеты наверняка у себя в особняке хранит, а как мне на его территорию попасть, если она утыкана серьезными охранными артефактами? Помнишь, что он говорил, предупреждая о том, чтобы я не совался на его территорию?

– Ах да, точно, – я хлопнула себя ладонью по лбу, вспомнив тот разговор. – Проклятье! Что же я наделала, и как теперь выкрутиться…

– Может, просто напишем ему письмо «Дорогой Лунтьер, простите, мы случайно подменили ваши конфеты на слабительное, не дарите их эльфам! С уважением, ваши любимые саботажники». Как тебе? – радостно предложил Морф.

– Звучит как честное признание в преступлении, не находишь?

– Может, он даже оценит нашу прямоту!

– Или, что вероятнее, пришлет мне ответный подарочек в виде парочки стражников с наручниками, – проворчала я.

– Ну, тогда хотя бы не придется искать новую работу – в тюрьме кормят бесплатно!

– Да ты великий оптимист, Морфиус Великолепный, – вздохнула я. – Нет, надо придумать, как провернуть всё это по-тихому…

– Может, прикинуться дурочкой и сделать вид, что узнала о якобы опасной партии конфет, которая перепала Лунтьеру, и ты, вся такая благодарная ему за спасение, решила его спасти? Глядишь, и один эрнил исчезнет!

– Это так не работает, – грустно покачала я головой. – Нельзя вернуть услугу, искусственно создавая события для ее возвращения. Это как пытаться отдать долг фальшивыми деньгами: вроде и бумажка есть, а толку ноль. Нет, Морф, тут только настоящие события и искренние порывы помогут. Но как это сделать с конкретно этим человеком – я не имею ни малейшего представления. Пока что не вижу выхода из сложившейся ситуации. Разве что за оставшийся год мне придет в голову какая-то гениальная мысль, или действительно выпадет шанс вернуть магическую услугу. Ну или мне конец…

– Уже меньше года!

– Мог и не напоминать, – буркнула я.

Морф виновато улыбнулся и добавил:

– И конца пока нет. Конец будет только через год, а за это время мы что-нибудь придумаем!

– Или раньше, если из-за Лунтьера на мне повиснет третий эрнил, – мрачно добавила я.

– Так он же не повиснет! – уверенно произнес Морф. – С чего бы ему виснуть? Ты же будешь осторожной!

– Правда, что ли? – нервно усмехнулась я. – А до этого я специально нарывалась на магическую связь с ним, по-твоему?

Морф осознал, какую глупость сказал, и умолк, виновато тараща на меня свои огромные глаза. Ну прямо как кот, который только что разбил любимую вазу и пытается с помощью своих честных глаз избежать наказания.

Я тяжело вздохнула и отвернулась, глядя на тюль, красиво переливающуюся на солнце от лёгких порывов ветра.