Я прижалась спиной к стволу дерева, скрестив руки на груди и напряженно наблюдая за Лунтьером, который как раз мчался в мою сторону. Даже дыхание задержала, особенно когда мужчина замедлил шаг и стал более внимательно смотреть по сторонам. И это здорово напрягло… Видеть он меня совершенно точно не мог, но мало ли как еще меня заметить сможет?

Лунтьер остановился рядом с деревом, в мороке которого я скрылась, и медленно повернул голову, посмотрев чётко на меня. Мое сердце пропустило удар, и я уж подумала было, что всё, вот именно сейчас мне наступит бесславный конец!

Но нет: Лунтьер какое-то время буравил точку в пространстве где-то в районе моего лба, потом перевёл взгляд в сторону и дальше – словно выискивая кого-то.

Я облегченно выдохнула. Этот аристократ мог почувствовать что-то странное, но он не видел меня, и это самое главное.

– Мистер Брандт! – это подоспел запыхавшийся Рошфор. – Простите, мистер Брандт, такая оказия, такая оказия, мне так стыдно за мою сотрудницу!..

Он что-то там непрестанно восклицал, бесконечно извиняясь за мою выходку и пытаясь салфетками вытереть светлую одежду Лунтьера от пятен кофе, хотя в этом не было никакого смысла.

Поначалу блондин, кажется, попросту не замечал мельтешащего главного редактора, сосредоточившись на своих мыслях, а заметив, что-то тихо и резко произнес, и Саймона как ветром сдуло – он поспешил обратно в здание редакции с башенкой-часами, и вскоре скрылся за стеклянными входными дверями.

Лунтьер же остался стоять на месте, неспешно провел рукой вдоль тела, магией очищая одежду от пятен кофе.

А я смотрела на него и думала… Вот надо же, такой красивый – и такой мерзавец! Мне даже в голову не пришло, что там, в холле редакции, я столкнулась с тем самым человеком, из-за которого осталась без работы! А я-то… Я-то ему улыбалась! И даже всерьез думала согласиться на встречу с ним в каком-нибудь кафе. Но честное слово, он вообще не был похож на человека, который доведет до нервной икоты мистера Рошфора! Уж у него-то выдержка что надо – нервная работа главным редактором самой популярной газеты в Искандере обязывает быть человеком со стальными нервами. Однако я видела, как мистер Рошфор глядел на этого молодого человека, – с откровенным страхом и благоговением. А это значит что? Это значит, что за маской добродушного миловидного молодого человека скрывался властный аристократ, умеющий надавить на нужные точки собеседника. А значит – имеющий большой опыт такого давления. И еще он явно был верховным магом, судя по исходящей от него ауре. Интересный энергетический коктейль, однако.

Плохо было то, что он видел мои когти… И теперь-то точно пробьет меня по всем базам, раз у него ко всему этому есть доступ, и он убедится, что ни в каких реестрах по части своего магического дара я не состою. Ну и что мне тогда делать? Собирать вещички и валить из Искандера, спасая шкуру? И всё – вот из-за этого мерзкого блондинистого красавчика? Это несправедливо! Рухнул тут на мою голову, понимаешь ли…

И чем дольше смотрела на этого мистера Брандта, тем больше начинала его ненавидеть. А в голове постепенно зрел коварный план, как поставить этого аристократа на место, и на моем лице заиграла мрачная ухмылка.

Ты тоже не знаешь, с кем связался, красавчик. Я совсем не так проста, какой могу показаться с первого взгляда.

– Мисс Штольценберг, – произнес он негромко, низким бархатным голосом, от которого мурашки пошли по коже, и я затаила дыхание от неожиданного обращения. – Я вас не вижу и не слышу, но чувствую, что вы находитесь где-то рядом и можете меня услышать. Так вот, знайте: своей выходкой вы подписали себе своеобразный приговор. Я умею превращать жизнь чужих людей в Ад, знаете ли. А еще я не терплю подобного отношения к своей персоне и требую от вас официальных извинений за свое непростительное поведение.

– Плюнь ему в рожу, пока он тебя не видит! – раздался над ухом знакомый писклявый голосок. – Ишь, пельмень недоваренный!

Это рядом материализовался Морф – мой то ли фамильяр, то ли маленькое родовое проклятье – тут как посмотреть…

Выглядел Морф как аморфное нечто из голубого сгустка дыма, эдакое маленькое карманное приведение, способное принимать любую форму. Ну ладно, не совсем карманное – Морф был размером с небольшую птицу. Зато гонора в нем было, как в целом слоне! Вообще, он любил, чтобы его называли полным именем – Мо́рфиус Великолепный, но я к нему так обращалась исключительно в случаях ехидного тона, который фамильяр нередко принимал за чистую монету.

Я прижала палец к губам, призывая к тишине. Еще мне не хватало, чтобы Лунтьер услышал или увидел Морфа и понял, что я прямо здесь стою. Хоть Морф и находился со мной в древесном мороке, но мало ли… Лучше перестраховаться.

Хотя предложение фамильяра насчет плюнуть мне ох как понравилось, чего греха таить.

– Вы, вестимо, не понимаете, с кем связались, миледи. Ну что ж… Я вам это продемонстрирую. И будьте уверены, вам это не понравится, – с мрачной улыбкой произнес Лунтьер. – Не прощаюсь с вами. До скорой встречи.

Он уверенно зашагал вперед, и я заметила, что на него засматривались мимо проходящие девушки. Ну а как на такого не глядеть? Красивый же, зараза! Только по характеру совсем не душечка.

Меня распирало от чувства несправедливости. Этот Лунтьер ничего обо мне не знал, так какого черта он столь пафосно рассуждал про «приговор» и в целом смел настаивать на моем увольнении? Если я журналистка, это не значит, что я никто, и что об меня надо вытирать ноги! Я, вообще-то, массу пользы приносила! Например, за последний год вскрыла несколько крупных краж государственного бюджета мелкими чиновниками, когда они вместо вложений денег в развитие страны вкладывали деньги исключительно в свои карманы. Да если бы не я и моя репортёрская напористость, то детская городская больница на Терновой улице до сих пор не была бы достроена! А крупнейшее наше горнодобывающее предприятие, специализирующееся на добыче местного чрезвычайно ценного лунного мрамора, отличающегося особой прочностью, так бы и продолжало по-тихому сливать ядовитые отходы в озеро, в котором половина города купается! Это я первая узнавала о таких вещах, раскрывала на это людям глаза и не давала замалчивать проблемы – плохо, что ли?

Я отлично умела вынюхивать разную информацию и приносить ее начальству, которое само уже решало, что отправлять в печать, а что нет. Почему только на меня всех собак спускают, а не на Рошфора, который, вообще-то, и принимал все окончательные решения по материалу в следующем выпуске газеты? Работа у меня такая – собирать информацию. Разную, местами важную, местами – просто интересную. Ко мне вполне можно было подойти и просто по-хорошему попросить о ком-то больше не писать или срочно уничтожить что-то из имеющихся материалов, если они в самом деле вредят делам инквизиции, о которых я знать не знала. Зачем сразу штрафные санкции включать относительно моей персоны?

Что ж… Сами не захотели по-хорошему.

Словно прочтя мои мысли, фамильяр вновь запищал мне на ухо:

– Хочешь, я ему кирпичом в затылок прилечу?

С этими словами он действительно принял форму кирпича и радостно полетел в сторону Лунтьера.

– Стоять! – я едва успела перехватить сопротивляющегося фамильяра. – Хочу, конечно. Но лучше мы поступим иначе…

Поманила к себе Морфа пальчиком и зашептала ему на ушко свое предложение. Чем дольше Морф слушал, тем больше расплывался в ехидной улыбке, и в целом вид у него был такой комичный из-за смешно выпученных глазок, что любо-дорого было смотреть.

– Ну ты лиса-а-а!.. – довольно покачал головой фамильяр, вновь приняв обычный облик аморфного привидения.

– А то ж, – хмыкнула я. – Будем действовать тонко. Не родился на свет еще такой человек, на которого я не могла бы нарыть потрясающий компромат.

– Попа-а-ал пацан! – Морф довольно потер аморфные ручки.

– Ну, пацаном его назвать сложно, – задумчиво произнесла я, провожая взглядом удаляющегося Лунтьера. – Очень даже солидный молодой человек. Интересно, кем именно он работает? Впрочем, я сама о нем скоро всё узнаю.

– Все равно он попал, у-у-у, чудовище мудя́кашное! – Морф потряс в воздухе аморфным кулачком, угрожая им вслед Лунтьеру.

А потом быстро юркнул в его сторону, повинуясь моей команде устроить незаметную слежку.

Лунтьер тем временем прищелкнул пальцами, и перед ним возникла телепортационная воронка, в которую мужчина шагнул, мгновенно скрывшись в красочном водовороте. Я тяжело вздохнула, почувствовав легкий укол зависти, всегда его ощущала при наблюдении за людьми, которые умели так быстро телепортироваться, и вообще умели передвигаться этим магическим способом. У меня с наукой о телепортации был заключен пакт о ненападении: я не угрожала воронкам своим появлением, а воронки старательно игнорировали мои попытки их воссоздать. Прийти к консенсусу нам с телепортацией пока не удалось, так что мы продолжали тихонько избегать друг друга.

Поэтому я повернулась в сторону трамвайной остановки и спешно зашагала вдоль оживленной дороги.

В этот час она была до отказа забита экипажами – местным транспортом, с виду похожим на ретромашины моего родного мира, только в панели управления у них стояли кристаллы. Но какой бы магией ни был напичкан местный автопром, а все равно в час пик тут все стояли в пробках; кажется, дорожные пробки – это бессменный атрибут любого мира, где существуют автомобильные способы передвижения.

Я шагала по тротуару, от которого уже начинал исходить жар, теплый летний ветер трепал мои длинные волнистые волосы. Дойдя до остановки, сверилась с расписанием и печально улыбнулась своему отражению в стеклянной витрине. В отражении на меня смотрела очень даже красивая девушка, которая отчаянно пыталась улыбаться и бодриться, несмотря на то, что понятия не имела, что ей дальше делать. Домой… Наверное, надо для начала просто доехать до дома, собрать свои вещи и-и-и-и что дальше? Куда я с ними пойду? Можно у Люсинды некоторое время перекантоваться, а потом… Потом я обязательно что-нибудь придумаю. Тем более что у меня было в запасе еще несколько дней на подумать. Надо всё тщательно взвесить и принять правильное решение. И в очередной раз надавать братцу Алексу по заднице за то, что он втянул меня в свои проблемы, да!

Снова вздохнула и заправила рыжую прядь волос за ухо, неприятно задев когтями его острый кончик…

Так… Стоять!

Я нервно дернула глазом и более внимательно уставилась на свое отражение. Нет… не показалось.

А в какой момент с моих ушей спала маскировка, и их кончики вновь заострились?!

– Да что ж за день сегодня такой, – бормотала я себе под нос, срочно накладывая чары на свои злополучные острые уши и лихорадочно соображая, насколько давно они у меня пребывают в таком виде.

Благо волосы у меня были длинные, густые и тяжелые, и спадали волной, закрывая уши полностью, так что если причёску особо не трогать, то заострённые кончики можно и не заметить. Надеюсь, что уши захотели сдать меня с потрохами уже после ухода в древесный морок, и у Лунтьера не будет дополнительной зацепки на мою сущность. Благо у меня кончики ушей не настолько длинные и заостренные, как у каких-нибудь чистокровных геро́сских эльфов, например, которые никакими волосами не скрыть.

Убедившись, что уши вновь ничем не отличаются от человеческих, я отошла в сторонку, обняла себя за предплечья и невидящим взором уставилась вдаль в ожидании своего транспорта.