– Я в курсе, – скривилась так, будто разом лимон проглотила. – Но именно благодаря статьям про него я однажды громко прославилась, так что можно попробовать попытать счастья еще раз… Если я подготовлю что-то особенное, то это будет лучшим решением моей нынешней проблемы. Необязательно же про него самого что-то писать, но вокруг него ведь постоянно что-то важное происходит, и я вполне могу узнать об этом в числе первых. Личность громкая, и события к себе притягивает громкие.

Бестиан Брандт – так называли нашумевшего в Искандере юного гениального профессора*.

[*примечание автора: про Бестиана Брандта у меня есть отдельная история «Как призвать Беса», в которой упоминалась назойливая репортёрша – наша героиня Еления. Книги главными героями и основным сюжетом не связаны между собой, это просто разные истории по одному волшебному миру, где перекликаются некоторые второстепенные персонажи; здесь и далее по тексту я озвучиваю по персонажу ту информацию, которая необходимая для развития конкретно этой истории про Елению и Лунтьера]

Он был не по годам умен и деятелен, внес огромный вклад в появление защитных артефактов нового поколения, но главным образом прославился за счёт своего умения общаться с нечистью – в прямом смысле слова общаться, потому что Бестиан был магом, умеющим разговаривать на языке любых тварей, как обитающих в наших мирах, так и лезущих к нам порой с изнанки мира. За удивительный дар понимания нечисти профессора Брандта прозвали Хозяином нечисти, из-за того что ему подчинялись твари, воспринимая своего хозяина как альфу. Профессор являлся каким-то сумасшедшим трудоголиком и активной публичной личностью: в последнее время он много разъезжал по академиям магии разных стран, рассказывая адептам о гуманных способах сражения с нечистью. Это вызвало большой резонанс в обществе, привыкшем бездумно истреблять тварей, а не пытаться как-то взаимодействовать с ними и извлекать из них пользу. Поговаривали, что для создания артефактов нового поколения с абсолютной степенью защиты использовались некие редкие ингредиенты, которые можно было как-то извлечь из нечисти, чем как раз и занимался профессор Брандт, изучающий всевозможных тварей. Слюна там всякая, слизь, чешуйки… Из-за своей публичности и непривычного гуманного подхода к тварям изнанки мира профессор Бестиан Брандт часто становился героем скандальных статей в различных газетах и журналах, но настоящий фурор произвели даже не его заслуги по части науки – а информация о его личной жизни.

Дело в том, что профессор Бестиан Брандт всегда был эдаким одиночкой, но недавно его увидели в обществе юной леди. Надо ли говорить, кто именно впервые застукал профессора Брандта с его избранницей, да еще и быстро прознал о том, что та является истинной невестой? О-о-о, эти мои статьи и удачно сделанные фотографии произвели эффект разорвавшейся бомбы! Люди любят сплетни, хе-хе. Не то чтобы я специально в это лезла, но так уж вышло.

На самом деле я тогда просто пулей прилетела в здание администрации, где раздался взрыв во время конференции артефакторов, и я как раз примчалась посмотреть, что же там произошло, благо совсем рядом находилась по своим рабочим делам. Я первая вызвала лекарей на помощь пострадавшим во время взрыва, а еще попыталась найти следы того, кто мог бы быть причастен к террористическому акту. Увы, потерпела в этом плане поражение, так как преступник бесследно скрылся с места преступления еще до моего появления, но я зафиксировала всё, что смогла увидеть и узнать, в том числе в кадр попал профессор Бестиан Брандт, с любовью смотрящий на свою невесту. И от этого снимка у мистера Рошфора глазки загорелись так, что он отмел в сторону все другие мои более «скучные и серьёзные» статьи и фотографии, отложив их на потом и решив ковать пока горячо. Я высказывала свои сомнения на тему того, стоит ли уподобляться желтой прессе, но кто я такая, чтобы спорить с главным редактором? У него от моих удачных кадров перед глазами, видимо, уже золотые монеты посыпались в предвкушении эффекта от информационной бомбы. Ну да, такого эффекта точно не добиться от моей серии статей про самоуправство чиновников и беспредел в больницах…

Начальник был в диком восторге от меня и обещал щедро премировать в конце месяца, а я, поддавшись азарту, видимо, слегка заигралась в слежку за этой новоявленной парочкой и влезла куда-то совсем не туда… Из-за чего осталась не только без премии, но вообще без работы и с риском остаться без крыши над головой, эх… Сама виновата, знаю. Ну откуда мне было знать, что я оказалась настолько не в то время не в том месте? Вот чуяла же, что не надо вестись на подначивания Рошфора…

– И вообще! Кто минуту назад предлагал мне самой создать сенсацию? – напомнила я фамильяру с хитрым прищуром.

– Я уже одумался и пытаюсь теперь тебя направить на путь истинный, дитя мое пельме́шное!.. – пафосным голосом провыл Морф.

И телесность свою изменил так, чтобы за его спиной появилось подобие ангельских крылышек, а над его головой – круглое облачко в виде светящегося нимба.

Я возмущенно фыркнула.

– Почему пельмешное-то? Я сей деликатес уже сто лет не ела!

– Ну тогда – сосисочное!

– А их уже неделю не ела.

– Ну тогда – вермишельное дитя!

– Вермишельно-быстро-приготовительное тогда уж.

– Не поэт ты, – театрально опечалился Морф.

– И хвала небесам!..

А потом я резко остановилась и уставилась на свою левую ладонь.

Морф от неожиданности не удержался на моем плече и кувыркнулся в воздухе.

– Что случилось, Еля?

– Кольцо запульсировало… А это значит, что…

– Он где-то рядом? – тихо уточнил Морф, прижав ладошку ко рту и округлив свои и без того большие глаза.

Я кивнула, напряженно глянула по сторонам и безошибочно нашла взглядом Лунтьера.

***

Лунтьер Брандт меня не видел, ну или делал вид, что не видел, – этого я знать не могла. Во всяком случае, он просто шел по противоположной стороне улицы и свернул в магазинчик с зефирно-розовой вывеской «Сладкие мечты ди Жизель».

– Чой-то он по элитным кондитерским шастает? – подозрительным тоном запищал Морф у меня над ухом.

– Не знаю, но сейчас узнаем…

– Бить будем? – радостно уточнил Морф. – Или в холодец превращать?

– Тебе лишь бы пожрать! – фыркнула я.

– Пожрать – это святое! – со сладким вздохом произнес Морф. – Как и поржать.

Я хмыкнула и не стала тратить время на переход дороги по пешеходному переходу, до которого еще нужно было пару минут топать, а решила проскочить оживленную дорогу иначе: одним плавным шагом скользнула в тень ближайшей ёлки, благо ими были засажены местные тротуары по обеим сторонам дороги, прикрыла глаза, шепнула «Проведи меня тенью» и в следующий миг уже осматривалась на другой стороне дороге. По спине пробежал приятный холодок, какой всегда возникал при перемещении древесными тропами.

Я сошла с невидимой обычным людям тропы, незаметно вышла из морока и уверенно шагнула к ярко-розовой двери с серебристой табличкой «Добро пожаловать в Сладкие мечты!».

Внутри всё было такое же сахарное, как и снаружи, во всех смыслах того слова.

Эта волшебная кондитерская словно сошла со страниц сказочной книги, с ее антикварной мебелью из красного дерева и диванами с розовой бархатной обивкой, на которых уютно устроились посетители, решившие полакомиться изысканными десертами прямо здесь.

Под куполами хрустальных витрин выставили в ряд разнообразные сладости: нежнейшие муссовые пирожные с самыми разными начинками, снежные зефирные облачка, покрытые золотой пудрой конфеты из настоящего аро́йского шоколада, вафли с разноцветной начинкой и в шоколадной глазури, белоснежные сахарные цветы, которые при откусывании приобретали цвет и вкус, соответствующий цветовой гамме, – любимое шуточное лакомство не только детей, но и многих взрослых.

Около выхода как раз стоял счастливый мальчуган, который только что откусил сахарный лепесток белоснежной розы, и та прямо на глазах стала окрашиваться в алый цвет. Лицо мальчика засияло чистым восторгом.

– Клубника, мама! Мне попалась клубничка, моё любимое!

Я с умилением глянула на счастливого ребенка, вспоминая, как сама в детстве обожала этот сахарный десерт. Сейчас ни за что на свете не съела бы сию тонну сахара, которая теперь казалась мне приторной гадостью, но в детстве хотелось слопать все сладости мира, особенно когда мы только перебрались с родителями в Искандер, и я дорвалась до всех этих удивительных волшебных сластей, которых в моем родном мире не было.

Лунтьер Брандт стоял около прилавка и разговаривал с пухленькой темноволосой женщиной с высокой сложной прической, одетой в элегантное платье с корсетом и таким выдающимся бюстом, на котором не только любой мужчина – но и женщина залипнет! На ее платье красовался бейджик с каллиграфически выведенной надписью «Арма́нда ди Жизе́ль», собственно, это и была хозяйка данной кондитерской лавки, самой популярной и самой дорогой лавки во всем городе, да и во всей стране, пожалуй. Арманда весело щебетала с Лунтьером и всячески демонстрировала ему свое декольте, которое он упорно игнорировал, глядя исключительно в глаза хозяйки. Нет-нет, действительно в глаза! Вот же стойкий аристократ, однако.

Я не стала приближаться к этой кисло-сладкой парочке, а осталась стоять недалеко от входа, делая вид, что внимательно разглядываю ближайшую витрину с медовыми десертами. А сама при этом жадно вслушивалась в каждое слово Лунтьера с мисс Жизель.

Слух у меня был хороший, нечеловечески тонкий, так что я прекрасно расслышала их диалог

– Вам как обычно, мистер Брандт?

– Как обычно и еще что-нибудь особенное! Мне для эльфийского генерала, сами понимаете, что за личность…

– Вновь отправляетесь в Геро́сс? – с понимающей улыбкой спросила мисс Жизель, доставая из-за прилавка конфеты в дорогих металлических коробках.

– Да-а-а, мой любимый Геросс, служба зовёт… Ну и в приграничном Бэйлино́ре тоже много дел в этот раз.

– Надолго уезжаете?

– Минимум на пару недель. Решил остаться на все рождественские праздники.

Мисс Жизель недоуменно похлопала глазками и глянула на буйную летнюю зелень за окном.

– Рождественские?.. Ах да, как же я забыла, эльфы ведь по старому календарю Рождество отмечают?

– Ну да, в день летнего солнцестояния. Всё у них не как у людей…

Мисс Жизель рассмеялась, кокетливо прикрывая рот ладошкой.

– О, как чудесно! У вас такая интересная жизнь, мистер Брандт! А я вот никогда не была на далеком эльфийском континенте, эх…

Я не удержалась от того, чтобы закатить глаза к потолку. Столько неприкрытой лести и вдохновенного обожания было в этих словах, что я рисковала стошнить сахарной ватой прямо на ближайшую витрину.

– …вы же знаете, как эльфы обожают наш шоколад, – продолжал тем временем Лунтьер.

– Ну еще бы, мои сладости еще никого не оставляли равнодушным! Тогда я посоветую вам…

Хозяйка лавки принялась подробно рассказывать про сладости, предлагать разные варианты, а Лунтьер внимательно слушал и придирчиво разглядывал каждую коробку.

– Геросскому генералу и его свите надобно подарить всё самое лучшее, чтобы не давать ни малейшего повода для проявления неуважения со стороны нашего государства, – приговаривал он при этом, и хозяйка лавки понимающе кивала, в красках расписывая плюсы каждого лакомства.

Сам Лунтьер сегодня был одет в темно-зеленый костюм и мантию с бледно-серебристым растительным узором. Чёрную шляпу-котелок, любимый атрибут искандерских аристократов, Лунтьер положил на прилавок и принялся внимательно разглядывать те коробки конфет и шоколада, которые перед ним выкладывал мисс Жизель.

А я задумчиво смотрела на Лунтьера и думала…

Хм-м-м… Собирается в командировку аж к геросским эльфам, значит? Серьезное дело, общаться с этими товарищами – значит, заниматься делами государственной важности.

Мои губы невольно расплылись в предвкушающей улыбке, потому что в голове созрел план, как эффектно подпортить жизнь этому самоуверенному аристократу.