Невеста Василевса (страница 11)
– Наследника ко мне Галактион привел пьяного в курдюк! – Поняв, как выразилась о юном василевсе, она испуганно прикрыла рот ладонью, попросила прощения. Василий качнул головой, чтобы продолжала.
– Конюх его от каких-то драчунов в таверне отбил. Я его отпаивала полночи, он только к утру в себя пришел. Хороша бы я была, если бы не приютила парня. – Голос Нины от волнения сорвался.
– Ты не забыла, о ком разговариваешь, Нина? – вкрадчиво спросил Василий.
У аптекарши похолодело в груди. Она подняла глаза на собеседника.
– Ведаю, что ты, великий паракимомен, за Романа душой болеешь. Да только мне себя обвинить не в чем. Когда он в беде, я вижу в нем не наследника и соправителя, а человека. И лечу я каждого, как умею, в беде никому не отказываю. – Нине стало страшно. А ну как и правда за такие слова о юном соправителе ее в подземелья отправят плетей попробовать. Она замолчала, опустив глаза. Сжала концы мафория, ожидая гнева Василия. Но тот молчал. Нина боялась пошевелиться. Василий наконец произнес:
– Верю, что ты ничего дурного Роману не сделаешь. Отчего он так напился, не знаешь?
– Откуда мне знать, отчего молодые люди напиваются? Верно, оттого, что денег хватает. Надо было бы семью кормить, небось поосторожнее гулял бы.
Василий сложил на коленях руки, переплетя пальцы в замок:
– Про семью верно говоришь. Мне донесли, что ему какая-то девица полюбилась да отказала. Ты не знаешь, кто это такая? И как она посмела отказывать василевсу?
– Не знаю. – Нина опустила голову, скрывая смущение. – А ежели и отказала, так разве она рабыня? Свободная девица может отказать. И василевс, чай, законы Божьи соблюдать должен.
– Глупости говоришь, Нина. Думай глубже. Кто ему отказывал?
Нина пожала плечами. Василий вздохнул:
– Никто. Никто не смеет отказать василевсу. Роман воспитан так, что он не станет позорить патрикий. Он знает, что их отцы и мужья должны быть на его стороне. Он не заводит врагов среди знати. Но в городе он еще не встречал отказа. Все знают, что вознаграждение будет щедрым. А подавальщица в таверне ему отказала!
– Не подавальщица… – Нина прикусила язык, но было поздно.
Василий, усмехаясь, посмотрел на нее:
– Стареешь, Нина. Проговорилась, смотри-ка. А раньше умела молчать. – Он вздохнул и продолжил. – Не горюй, я знаю, что это танцовщица. Ты мне лучше скажи, говорил ли он тебе о ней? Я ведь чувствую, что добром это не кончится. Не влюблен ли он в нее?
– Не ведаю я, великий паракимомен. Не думаешь же ты, что городская аптекарша может стать поверенной сердечных дум наследника. Да только отчего ты беспокоишься? Дело молодое. Отказала одна, не откажут другие. Он ее вскорости позабудет.
– Говорю тебе. Ни одна не отказывала. Для него это – как холодный бассейн после калидариума. Завоевывать ее пойдет теперь. Вот я и опасаюсь. Танцовщица из городской таверны, отказавшая василевсу, умеет, верно, в затрикион[42] играть. Ходы продумывает.
– Да Господь с тобой, великий. С чего вдруг у тебя такая беда, что одна девица Роману отказала? Бывают девицы, что себя блюдут, живут по законам Божьим.
– И при этом на публике танцуют? Задом трясут на потеху толпе? – Он вытер ладонью вспотевшую шею. – Императрица женить его надумала. Невесту ему ищет знатную. Так что танцовщица тут очень не к месту пришлась. Потому мне надо знать, влюблен ли Роман в нее.
Нина молчала, глядя в пол. Через минуту произнесла:
– Прости мне, великий паракимомен. Не ведаю я ничего про наследника. В дворцовые-то дела мешаться не смею. Отпоила наследника, отпустила с Богом. Если еще чем могу помочь – скажи. Я твое приказание выполню.
– Не приказание, а просьба у меня к тебе будет, Нина. – Василий сменил тон. – Поговори с той танцовщицей, посмотри на нее, выведай, может, ей денег заплатить, чтобы она уехала отсюда. Выдадим ее за какого-нибудь патрикия. Например, в Никее, чтобы от Царицы городов подальше.
– Сделаю, как скажешь, великий паракимомен. – Нина опустила глаза.
– Верю, сделаешь. И поговори с городскими сплетницами. Может, у нее и есть уже какой-нибудь любовник, а Роман о том не знает еще.
– Сейчас весь город лишь о пропавших девицах говорит. – Нина замялась. – Ты, верно, слыхал от эпарха.
Василий удивленно поднял бровь:
– Что за девицы? Куда пропадают?
– Куда – никто не знает. Говорят, уже немало девиц пропало за год. А одну на днях выловили из моря с разрезанным животом. – По спине пробежал холодок при воспоминании о распростертом на песке истерзанном теле. – Никто их не искал, считали, что они сами уходили куда-то. Только сейчас, говорят, велено сикофантам убийцу разыскивать. Неужто тебе эпарх не докладывал?
Василий сидел, задумчиво перебирая бахрому на широком рукаве. Наконец повернул к Нине голову:
– У эпарха своя власть в городе, у меня своя – во дворце. Не с чего ему мне докладывать. Девицы-то совсем юные? Не в лупанарии ли их заманивают?
– Не знаю, все ли юные. Но все незамужние да бессемейные. Такие, за кого и заступиться некому. Если бы в лупанарии девицы попали, так вряд ли их разрезанных из моря-то вылавливали бы.
Кивнув, Василий промолвил задумчиво:
– Недобрые дела творятся в городе. Тогда и тебе, Нина, поберечься надобно. Я велю Алексию тебе найти кого-нибудь для охраны. Ступай, выполни мою просьбу.
Нина поклонилась, торопливо ушла, мысленно поминая всех угодников. И тут о ней, одинокой и неприкаянной, позаботились.
Глава 8
Выйдя из дворцовых ворот, Нина остановилась в задумчивости. Провожающий стражник озадаченно посмотрел на нее. Она обратилась к нему:
– Почтенный Архип, позволь мне попросить тебя об одолжении? Мне надобно переговорить с Галактионом, конюхом с ипподрома. Можешь ты разыскать его и ко мне привести? Я заплачу щедро.
Стражник презрительно поморщился:
– Еще я на побегушках у тебя не бегал, любовников не звал. Другую сводню себе ищи! Мне велено проводить тебя до дома, вот до дома и поведу.
Нина вздохнула. Перевернула перстень императрицы на пальце, показала охраннику:
– Не любовника прошу позвать. Видишь кольцо? Мне надобно передать этому конюху тайное поручение. Только теперь вот доложу великому паракимомену, что пришлось тебе открыться. А тут уж не знаю, оставят ли тебя при дворце служить или в дальние провинции отправят, раз тебе такие тайны известны.
Стражник покосился на кольцо. Увидев там императорский знак, крякнул, почесал в затылке. Не успел сказать ничего, как Нина, глядя ему в глаза, произнесла:
– Да и меня ты зря обидел, в любострастии обвинил. Не зови никого, пойдем обратно во дворец, я великому паракимомену доложу, что нет надежды на некоторых стражников.
– Да ты это… погоди. Почтенная Нина, я не…
Охранник покраснел:
– Я позову, только тебя мне выпускать из вида не велено. Я с тобой на ипподром пойду, вместе разыщем этого твоего…
Подумав, Нина устало кивнула. И правда, дел-то на нуммий[43], а разговоров уже на номисму[44].
Подойдя к одной из низких дверей, встроенных в сфендон – закругленную стену ипподрома, стражник постучал. Им открыл парнишка из младших конюхов. Архип велел ему привести Галактиона, да тайно. Глянул заговорщицки на Нину. Та едва удержалась, чтобы не помянуть нечистого. Но мальчик лишь кивнул и открыл пошире дверь, пропуская гостей.
Там, куда вошли Архип и Нина, судя по всему, был организован склад. В темноте переходов видны были колеса, какие-то деревянные помосты, составленные друг на друга. Свернутые в рулоны не то ковры, не то лошадиные попоны, топорщились вдоль левой стены.
На самом ипподроме сегодня стоял шум. В ярком полуденном солнце на желтоватом песке гарцевали лошади. Конюхи покрикивали на огромных изящных животных. Кони вскидывали тонкие ноги, мотали головой. Шкуры их лоснились, сияя на солнце.
– Нина?! – Голос Галактиона заставил аптекаршу вздрогнуть. Он выбирался из подземного лаза рядом с ними. – Что стряслось?
Она глянула на Архипа, уставившегося на молодого плечистого конюха. На лице у того появилась снова презрительно-понимающая ухмылка. Видать, снова решил, что Нина все ж за любовником сюда прибежала. Но она даже не стала разуверять его. Велела повернуться к ипподрому, отойти да не подслушивать. Тот насупился, но отошел.
Нина же отступила, наоборот, ближе к стене, присела на свернутый ковер. Галактион уселся на край открытого лаза, выжидающе посмотрел на Нину.
– С тобой Василий разговаривал про Романа? – шепотом спросила она.
– Да, разговаривал. Я ему все рассказал, как было.
– А про зазнобу его тоже рассказал?
Галактион смутился.