– Позвольте объяснить это по-другому, – сказал Холли. – Правительство Соединенных Штатов создало межведомственную группу, состоящую из более чем ста человек – ФБР, наше Агентство, Управление по борьбе с наркотиками, вплоть до полиции штата. Включая даже органы внутренней безопасности. Они образованны, высококвалифицированны, мотивированы и способны сжечь всю Бычью гору. Это не угроза, шериф. Это факт. Мы знаем расположение всех шестнадцати лабораторий и знаем маршруты, ведущие во Флориду, Алабаму, обе Каролины и Теннесси. Палец уже застыл на спусковом крючке, они намеренно оставляют вас в неведении, и в результате много людей погибнет. Это новая игра по новым правилам. Принятые после 11 сентября^[1] законы позволяют нам сделать это практически ни на кого не оглядываясь. На самом деле, эта операция уже должна была произойти. Она разрабатывалась с тех пор, как был убит ваш брат Бакли и обнаружена связь Хэлфорда с Уилкомбом. Сильные мира сего так сильно хотят заполучить доходы, которые приносит эта гора, что скорее сожгут ее дотла, чем станут смотреть, как ваш брат будет плевать на них.

– И что же их останавливает? – спросил Клейтон.

– Я. Я останавливаю. – Акулья улыбка Холли вернулась снова, и он сделал паузу, чтобы его слова прозвучали весомей, а потом закинул крючок. – У меня есть план получше, и именно поэтому я здесь, шериф.

– Я слушаю, – сказал Клейтон.

4

– Когда речь идет об огромной куче денег, у любого федерального агентства США начинают обильно течь слюни. А у меня для них во Флориде огромнейшая куча денег. И если мы сможем до нее добраться, то до ваших мест никому уже не будет дела.

– И что помешает Хэлу просто найти новых поставщиков?

– Конечно, он мог бы, но захочет ли? Вы сами сказали, что бизнес с этими типами из Флориды он получил по наследству. Ему не пришлось для этого пройти сквозь кровь и ложь, как пришлось бы другим предпринимателям. Чтобы завоевать такое доверие, требуется много времени, а ваш отец просто взял и передал его. Как вы думаете, способен он пройти через это в его-то возрасте? Пятьдесят три – не время садиться за парту. Насколько я знаю, детей у него нет. Ничего не слышал и о юных дарованиях, стремящихся занять его место. Так что династия прервется на нем. – Холли сделал паузу и поправился: – Ну, не считая вас, конечно.

Клейтон кивнул и покрутил пальцем в воздухе, давая знак Холли продолжать.

– Он там практически отрезан от цивилизации. Исключите из уравнения Уилкомба, и Хэлфорд Берроуз может спокойно уйти в отставку. Забрать свои капиталы и просто жить.

Клейтон несколько мгновений колебался, прежде чем заговорить.

– И вы говорите, что оставите его в покое?

– Да, – ответил Холли без малейшего колебания.

– И можете подтвердить это в письменной форме?

– Да, – сказал Холли. Он скрестил руки на груди и предоставил слово обвинению.

Глаза Клейтона медленно сузились в скептические щелочки, изучающие Саймона Холли. В этом человеке не ощущалось притворства, и Клейтон поймал себя на том, что ему это нравится. Возможно, он и впрямь думает не только о карьере; по крайней мере, Клейтону так не казалось. Это походило на шанс сделать что-то действительно хорошее. Если не было полной лажей, а лажу Клейтон обычно чувствовал за версту. Но у него сложилось впечатление, что эта встреча важнее для Холли, чем тот хотел показать. Агент держался неплохо, но был неспокоен. Его колено слегка подрагивало, и Клейтону было очевидно, что он немного нервничает. «Должно быть, это важно для его карьеры», – подумал он.

– А почему вас-то это волнует? – спросил Клейтон. – Если у вас есть на него столько всего, почему бы его просто не арестовать? Почему вас вообще волнует, что будет с нами?

На лице Холли появилось удивление, потом искренняя обида.

– А почему мне должно быть все равно? Не только у вас есть право беспокоиться о других, шериф. Вы тут сказали, что у нас с вами мало общего. Хорошо, как знаете. Но имейте в виду, что прямо сейчас мы могли бы одним махом перекрыть самый большой поток оружия и наркотиков в истории Восточного побережья, расползшийся на территорию шести штатов. Не буду врать и говорить, что мне не хотелось бы стать тем, кто смог этого добиться, но если я не ошибся на ваш счет, то и для вас, особенно учитывая историю вашей семьи, это не менее важно. Жизни людей, многие из которых живут рядом с вами, – вот причина, по которой я занимаюсь этой работой. И мне кажется, что у нас с вами больше общего, чем вы думаете.

Клейтон почесал ржавое пятнышко в своей пестрой бороде, почти позабыв об отступающей головной боли.

– Значит, Хэл останется на свободе?

– И будет делать, что хочет.

– Если я смогу убедить его стать стукачом.

– Послушайте, шериф, я только что объяснил, почему мне лично важна эта история, но, честно говоря, всем на эту вашу гору просто наплевать. Без обид, но это просто здоровенная скала в самом жарком и душном штате. Никому из тех, с кем я работаю, и в голову не пришло бы совать нос в эти места, если бы ваш брат не нарушал закон и не делал это так успешно. Когда это прекратится, мы тоже остановимся. Точка.

Клейтон выдвинул нижний ящик своего стола, где обычно хранил заначку, когда еще пил, и достал банку жевательного табака тонкой нарезки. Отщипнул комок и засунул его между нижней губой и десной, затем сплюнул в пустой пластиковый стаканчик.

– Хорошая речь.

– Спасибо. Я репетировал всю дорогу.

– Итак, ты нарядился в свой лучший воскресный костюм, чтобы приехать сюда и рассказать брату большого бармалея о том, что собираешься его уничтожить, и тебе кажется, что это отличный план?

– Да, шериф, примерно так. Правда, моя мать никогда не позволяла мне надевать джинсы в церковь по воскресеньям, и, честно говоря, я не ожидал застать вас сегодня здесь. Я собирался назначить встречу на завтра.

Клейтон улыбнулся.

– Ну, Холли, скажем так, ты меня дожал.

– Знаю, – рассмеялся Холли.

Шериф встал, подошел к вешалке и натянул куртку.

– Давай, расскажешь мне побольше за оладьями с подливой. Я умираю с голоду. Если поспешим, то успеем занять местечко в «Счастливчике» до того, как туда подвалит толпа из церкви.

– Звучит заманчиво, шериф.

– Зови меня Клейтон.

– Ладно, Клейтон. Показывай дорогу.

Клейтон открыл дверь в приемную, где Крикет с Чокто как только не изгалялись (разве что стакан к стене не подносили), чтобы подслушать их разговор.

– Крикет, не могла бы ты позвонить Кейт и передать, что я не смогу приехать к ее матери?

– Это ее не обрадует.

– Знаю. Именно поэтому я хочу, чтобы позвонила ей ты. Чокто, позвони Дарби, пусть придет присмотреть за твоим задержанным. Если уж мы здесь в воскресенье, то придется и ему. А потом позвони в «Счастливчик», чтобы они приготовили завтрак для нашего гостя в камере, а я скажу им, чтобы доставили сюда.

– Да, сэр.

– И заодно уж закажи еды для вас с Крикет. Плевать на цену. Хоть облопайтесь.

– Расщедрились сегодня утром, а, шеф?

– Нет, – Клейтон подмигнул Холли, – не я. Федеральное правительство.

Глава 3

Клейтон Берроуз 2015

Клейтон уставился в потолок. Тридцать пять тяжелых бревен из сосен, точь-в-точь таких же, как росли в нескольких метрах от окна его спальни. Они с отцом построили этот дом как свадебный подарок Кейт еще до того, как они с Клейтоном поженились. Его отцу было уже под семьдесят, а он все еще работал как двадцатилетний. Это было более десяти лет назад, и с тех пор эта кровля ни разу не пропустила ни капли дождя. Ни разу. Клейтон однажды останавливался на верхнем этаже модного отеля в Атланте и обратил внимание на пятна воды и плесени, выступившие по краям потолка. Он часто вспоминал об этом. Дерут по двести баксов за ночь в башне из стекла и стали, но не умеют того, что они с отцом смогли сделать при помощи пары молотков и гвоздей. Это был небольшой пример, но он подтверждал все, чему его когда-либо учили. Что пытался привить ему Гарет Берроуз.

– Тебе понадобится настоящий дом, парень, – сказал ему отец. – Если ты хочешь добиться этой женщины и стать настоящим мужчиной, тебе нужен достойный дом.

Попытаться стать настоящим мужчиной.

Губы Клейтона скривились при этом воспоминании. Так было всегда. Все хорошее, что Гарет Берроуз когда-либо делал для младшего сына, было подпорчено тем, что он думал о нем в глубине души. Что он не соответствует его ожиданиям. Что он совсем не похож на старших братьев, Хэла и Бака. Гарет никогда не говорил этого прямо, но оно и не требовалось. Это читалось в его глазах. В них клубились серые грозовые тучи разочарования.

Кейт всегда считала постройку этого дома лучшим, что свекор когда-либо сделал для них, но не знала того, что строился он в тишине. Отцом, выполняющим свой долг – устроить в жизни сына, каким бы неудачником тот ни был. Эти балки над кроватью, которые издевательски маячили в его глазах каждой ночью, стали его наказанием за то, что он удалился от семьи. А также способом удержать Клейтона. Гарет хотел таким образом приковать его к Бычьей горе.

Клейтон переключил свое внимание с отметин, оставленных топором отца на потолке, на гораздо более приятное зрелище: свою жену Кейт, вытирающуюся после душа под кедровым сводом ванной комнаты. Она всегда придерживалась одной и той же последовательности действий. Прежде чем отдернуть шторку, она завертывалась в одно полотенце, а другое наматывала тюрбаном на голову, как умеют это делать только женщины. Потом садилась на край ванны и натирала маслом лимонника свои свежевыбритые ноги. Это продолжалось дольше, если она знала, что Клейтон наблюдает за ней. Затем, будто в завершение представления фокусника, оба полотенца падали на пол и их сменяла футболка с надписью «Шериф округа Макфоллс». Движение это было настолько плавным, что если бы Клейтон невовремя моргнул, то пропустил бы мелькнувшие на долю секунды очертания ее голой задницы. Потом она сделала шаг на свет комнаты и прижалась к его груди копной влажных шоколадно-каштановых прядей.

Кейт никогда не надевала трусики на ночь. Одна мысль об этом все еще заводила Клейтона, даже после одиннадцати лет брака. Она закинула ногу на мужа и прижалась щекой к его груди. Это была их обычная поза для сна, и она ждала, что его руки начнут блуждать по ней, но этого не случилось.

– Сегодня у мамы тебя не хватало, – сказала она.

– Да, прости. Честное слово, этот парень доведет меня.

– Чокто?

– Да.

– Он хороший, просто немного бестолковый.

– Бестолковый, – Клейтон обдумал это слово. – Можно и так выразиться.

Кейт поменяла тему:

– Ты же помнишь, что я записалась на прием на вторник, да?

– Хм?

– Ну, прием. К моему доктору, – повторила она.

– А, точно. Конечно. – Клейтон добавил тепла в голосе, пытаясь скрыть ироничное отношение к «приему». Всякий раз за последнее десятилетие, когда они позволяли зародиться надежде, она заканчивалась разочарованием. Не складывалось у них с детьми, и времени оставалось все меньше и меньше.

Она подняла голову и посмотрела на него.

– Ты где, Клейтон?

– Я тут, милая.

– Нет, не тут. Тело здесь, а голова где-то еще. Ты уже целый час пялишься на эти стропила, будто они вот-вот рухнут нам на голову.

– Может, так оно и есть, Кейт.

Кейт тоже посмотрела на стропила.

– Хочешь поговорить об этом?

– Да, но я не уверен, что это тебе понравится.

– А ты попробуй.

Клейтон провел пальцами по ее влажным волосам и положил руку ей на шею. Ее кожа всегда была теплой, будто в лихорадке, и мягче хлопковой ткани.

– Сегодня ко мне в офис приходил один федерал поговорить о Хэлфорде. Они хотят попробовать прижать моих там, на горе.

– Опять? – ее голос стал тихим и осторожным. Как всегда, когда речь заходила о семье Клейтона.

– Да, опять.

– И они хотят, чтобы ты им помог?

– Вроде того. Этому Холли не нужна информация. Кажется, они и так уже знают все, что им нужно. Он сказал, что им даже не нужен Хэл.

– Тогда что им нужно?

– Его связи. Выход на одного типа в Джексонвилле.