Рина напоследок испепелила меня взглядом и сжала опустевший поднос с такой силой, что я в какой-то миг ожидала: ногти не выдержат давления и отвалятся сами собой… Нет, удержались, и дивное создание покинуло гостиную. А чай я пить не буду – просто на всякий случай.

– Когда свадьба? – осведомилась я.

– Когда она подпишет брачный договор. Ты же не думаешь, что я такой дурак – просто взять и жениться на ней?

– Нет. Я тебя кем угодно считаю, но не дураком, – объявила я и тут же сменила тему, пока Денис не надумал обидеться: – Мы ведь собирались обсудить Дарину.

– Я не отказываюсь, я просто не понимаю, что там обсуждать.

– Например, то, что это никак не может быть самоубийство!

Я рассказала Денису о своих догадках. Понятно, что он не лучший кандидат для такого, и я бы не предпочла его, если бы у меня был выбор. Но выбора как раз не осталось, и я нуждалась в его помощи: я понятия не имею, как взаимодействовать с полицией, а Денис традиционно просочится в любую щель… если захочет. Теперь мне нужно было сделать так, чтобы он захотел.

На моей стороне играло то, что аргументов у меня поднакопилось немало. Главным из них, разумеется, оставалась лестница, без которой Дарина никак не добралась бы до этого проклятого люка. Даже если предположить, что она залезла на цистерну, а потом намеренно избавилась от лестницы, чтобы придать самой себе решимости, она бы все равно не сумела швырнуть эту лестницу так, чтобы та идеально приставилась к стволу груши. Нет, это точно сделал кто-то другой!

Еще есть вопросы по оранжевой краске. Надпись на цистерне, насколько я поняла, восприняли как предсмертную записку, другой-то не было. Но кто сказал, что эту надпись сделала Дарина? На ней не было пятен краски, а там явно небрежно работали!

Да и потом, почему она была голой? Куда подевалась ее одежда? Еще и синяков у нее на теле хватало… Какое это вообще может быть самоубийство, кто придумал такой вариант?

Денис должен был поверить мне хотя бы потому, что знал Дарину – он с ней пять лет прожил! Он понимал, что она – воплощение жизни, для нее суицид даже более противоестественен, чем для других людей! И начинала я рассказ бодро, уверенная, что собеседник быстро разделит мои переживания, станет на мою сторону…

Не дождалась. Нет, Денис выслушал меня до конца, не перебивал… но и ничем по-настоящему не интересовался. Он сохранял лишь минимальную вежливость, при этом позволяя мне понять, что ему не интересно и даже скучно. Так что концовка получилась скомканной, он как будто заставил меня стесняться собственных слов!

Однако отступать я не собиралась и его снисходительный взгляд тоже без труда выдержала.

– Так что ты думаешь?

– Что ты из этих.

– Из каких?

– Из тех, кто насмотрелся сериалов и думает, что вокруг одни дураки, и лишь одни они прирожденные детективы, – рассмеялся Денис.

– Я не особо по сериалам.

– Тогда по книгам… Не важно! Ты почему-то решила, что заметила больше, чем полиция. Но там же была чертова туча экспертов! Они все проверили, прежде чем заключить, что это самоубийство.

– Да? Ты в этом уверен? Или они тоже решили, что все очевидно, и проверкой не озадачивались?

– Я не гадаю, я говорю то, что мне известно наверняка. Я сам уточнял, как все прошло, видел некоторые отчеты.

Ну, хоть какая-то из моих догадок оказалась верной… Денис остался верен себе: ему требовалось знать, что все сделали как надо. Причем, судя по тому, как он вещает сейчас, не из-за горя или любви к Дарине, он просто так привык. Да и чего ему переживать? У него тут Дарина-2 по квартире бегает!

Разговаривать с ним спокойно становилось все сложнее, но и я не вчера родилась. Я просто воспринимала это не как встречу двух одноклассников, а как деловые переговоры. Ты не орешь на деловых переговорах, даже если по ту сторону стола сидит осел.

– Что же ты видел?

– Полиция заметила то же, что и ты, – снисходительно пояснил Денис. – Их тоже насторожила эта лестница. Но они с самого начала допустили, что наверх можно забраться безо всяких вспомогательных средств – цистерна не так уж высока, плюс, сверху есть скобы, или как там это называется… Короче, что-то вроде ручки, за которую можно зацепиться и подтянуться.

– Зацепиться? Подтянуться? Ты себя вообще слышишь со стороны? Ты видел, в каком состоянии была Дарина перед смертью!

– Нет – и ты не видела. Мы оба видели, в каком состоянии она была после смерти. До этого… Ты и сама знаешь, что она всегда была ловкой, как обезьяна.

– Когда была? Сколько вы уже не виделись?

– Мы расстались шесть лет назад, – сухо напомнил Денис. – И это к делу не относится, понятно, что о таком расспрашивали не меня. Ее сосед по этому дачному гнездовищу дал показания, он подтвердил, что не раз видел, как Дарина забиралась на цистерну без лестницы, чтобы набрать воды. Ну а ты знаешь, что она йогой занималась и танцами, она тренированная была!

– Сосед видел, как она делала это летом, в сухую погоду. Но там же скользко было!

– Когда ты ее нашла. Это был не день ее смерти.

Тут он меня подловил: я до сих пор не знаю, когда именно она умерла, и уж точно не представляю, шел ли в тот день дождь в этой ее деревне Гадюкино. Пришлось перейти к следующему аргументу:

– Ну а оранжевая краска?

– А что с ней?

– То, что ее не было на руках у Дарины в день смерти!

– Она могла написать это не в день смерти, – парировал Денис. – Написала, ушла, подумала еще… Народу там осенью мало, цистерна не просматривается с улицы, никто бы и не заметил. А потом… случилось то, что случилось. Или, может, она написала это в день смерти, но потом вода смыла краску с ее рук.

– Краску так просто не смоешь! Чтоб еще и без следа…

– Ты уверена, что без следа? Разве ты присматривалась?

– Ну… Нет. Хорошо, а то, что она там голой была?

– Может, она и не хотела совершать самоубийство, – вдруг заявил Денис, но прежде, чем я поверила, что он перешел на мою сторону, он добавил: – Может, она верила, что просто пойдет поплавать. Или спрячется в воде от дождя. Она же была сумасшедшей, ты разве не знала?

– Я слышала, что она ходила к психологу…

– Я не эксперт, но даже я вижу, что ты врешь. Про клинику ты тоже знаешь.

Что ж, подловил…

– Мне сказали, что она была в пограничном состоянии.

– Вежливая формулировка, призванная дать ей шанс на нормальную жизнь. Понятно, что Даша была тебе дорога… Как и мне. Но для того, чтобы принять правду, придется взглянуть на нее иначе. Мы оба знаем ее с детства – и уже тогда были определенные предпосылки. То, как она врала по поводу и без. То, как оболгала того мужика…

– Это так и не доказали!

– Как раз доказали. Сплетни не утихли, но с точки зрения закона, правда была на его стороне. Да и я тебе скажу… Я был у нее первым. Он ее точно не насиловал.

Денис все-таки не сдержался, позволил гордости прорваться в голос, но под моим мрачным взглядом хотя бы ухмыляться прекратил.

– Даша любила оказываться в центре скандала, – продолжил он. – Просто когда она была кукольным пухляшом, это воспринималось как детская прихоть. А жаль – если бы тогда лечить начали, может, и спасли бы! Но с возрастом ее легкое вранье обросло какой-то истеричностью, она и сама начала путаться в том, где правда, где вымысел. Мы поэтому и расстались.

– Только поэтому? Тогда логично предположить, что это ты ее оставил… Но разве было так?

– Мы оба к этому пришли. Иначе и быть не могло – она сначала просто врала мне, потом начала изменять… Думаю, ты и сама знаешь о том, как она замутила с каким-то поваром, или мясником, или кто он там.

Я нахмурилась, пытаясь вспомнить, что он имеет в виду, потом сообразила. Но мое отношение к Денису от этого лучше не стало.

– Ты это называешь изменой? Насколько я помню, вы тогда в очередной раз поцапались, она не была в отношениях с тобой, вот и нашла другого мужчину! Это ни в каком контексте не измена.

История там была короткая, поэтому я и подзабыла. Но грустная. После нескольких лет штормовых отношений с Денисом Дарине и правда подвернулся спокойный, тихий и ко всем ее чудачествам относившийся со смешком мужчина. Может, она и осталась бы с ним, да не смогла: он насмерть разбился на мотоцикле. А когда Дарина его оплакала, перед ней снова возник Дионисий, аки айсберг перед «Титаником» – и понеслась!

– Я это воспринимаю как измену! – отрезал он. – Да и другие были…

– Доказать можешь? Имена там, фото, я не знаю…

– Я не обязан ничего тебе доказывать! Но факт остается фактом: часто Дарина говорила, что пойдет в одно место, а оказывалась в другом, не могла толком объяснить, где шаталась… Да и потом, вот ты можешь поклясться, что она никогда не стала бы мне изменять просто назло, чтобы привлечь внимание?

Хотелось бы, чтобы с ним поспорить – не нравится он мне! И все же я знаю, что убедительно соврать не смогу, потому что правда слишком далека от моей стороны. Да, это было вполне в духе Дарины: после очередной ссоры направиться в клуб, подцепить там парня посимпатичней, провести с ним ночь… Она даже не считала бы это изменой, просто поводом бросать на Дениса многозначительные взгляды!

Но наверняка мне это неизвестно, потому что она бы мне о таком не сказала. Дарина всегда чутко улавливала мое настроение, она знала, что я подобные забавы не поддержу. Как по мне, встречаешься с кем-то – храни ему верность, не можешь – расходитесь. Но она была другого мнения, а для человека вроде Дениса, который правит собственной жизнью с королевским размахом, такое оскорбление стало бы непростительным.

Я наконец нашла, что сказать:

– Мне ни об одной ее измене неизвестно, а тот ее короткий роман я изменой не считаю, как ты уже понял. А что со сталкером? Дарина сказала, что ее кто-то преследовал…

– Когда она тебе такое сказала?

– Ну… лет пять назад, – неохотно признала я.

– Такие подробности опускать не надо. Я тоже помню, что сталкер был частью ее фантазий, но довольно давно, еще в переходный период… До клиники.

– Считаешь, что никакого сталкера не было?

– Почему же? Был. А еще я считаю, что она нарвалась сама.

По версии Дениса, после окончательного расставания с ним Дарина пустилась во все тяжкие. Я так и не поняла, от тоски или потому, что вот такая курва, он при мне не стал уточнять, справедливо заподозрив, что получит в глаз. Он в любом случае верил, что Дарина меняла любовников чаще, чем перчатки, потому что перчатки вообще не носила, и трезвела хорошо если раз в неделю.

И снова мне хотелось сказать, что он не прав во всем, и снова я не могла. Но не прав во многом, это уж точно! Да, был у нее определенный загул после их разрыва, она рассказывала. Однако целью его стал вовсе не рекорд по разврату, на который намекал Денис.

Дарина, подгоняемая страхом возраста и одиночества, старательно искала мужа. Ее жизнь превратилась в марафон свиданий – но именно свиданий, она далеко не со всеми своими новыми знакомыми спала! Она же тогда работала, путешествовала… жила обычной жизнью! У нее только с матримониальными отношениями не ладилось: кто-то не устраивал ее, а порой избранный на роль супруга убегал сам.

Так разве ж она одна такая? Да у меня половина подруг этим развлекается! Не у всех подгорает из-за возраста, кому-то просто хочется поскорее замуж, потому что ничто другое в жизни не привлекает, а ждать уже надоело. Это просто, если задаться целью, мобильных приложений знакомств – как грязи.

Где-то в этом брачном забеге Дарина и подцепила своего сталкера.

– Разве она знала, кто он такой? – насторожилась я.

– Нет, в этом и смысл сталкерства – чтобы она не знала! Но, слушай, он же ей не убийством угрожал. Он ей присылал подробные описания того, как и сколько раз он ее поимеет. И ты можешь подумать, что ей бы такое понравилось…

– Не могу.