К 6:45 Эмма переключается на не слишком убедительный форум на тему бутоньерок, которыми каждый вечер то ли снабжали, то ли не снабжали пассажиров-мужчин первого класса. Она закрывает страницу, отмахнувшись от всех сомневающихся. Все, что она успела прочесть, свидетельствовало о том, что судоходная компания «Уайт стар лайн» не жалела денег на прихоти своих пассажиров, а значит, наверняка снабжала их бутоньерками. Эмма представляет гвоздики – роскошные садовые гвоздики, красные лепестки прижаты к черному шелковому лацкану, острый аромат цветов смешивается с запахом сигарного дыма.

Омытая водянистым светом экрана ноутбука, Эмма пытается разобраться в своих эмоциях. Она чувствует усталость? Определенно. Разочарование? Да. И тем не менее она заинтригована. Оказывается, все это время ей не хватало ощущения азарта, сопровождавшего ее научные исследования.

Устремив взгляд в никуда, Эмма снова трет пальцами подушечку большого пальца, загрубевшую от обрезки шипов со стеблей роз. Сейчас ее ум занимает совсем другой вопрос. И все-таки, был ли на «Титанике» флорист?

Глава 6
Вайолет
Шалфей

Кем бы ты хотела стать, когда вырастешь?

Она даже не подозревала о существовании подобного вопроса. Ее совершенно точно никто и никогда об этом не спрашивал. Однако недавно она случайно услышала, как этот вопрос задают мальчику, живущему на другой улице – на улице, вымощенной брусчаткой, которую мыли каждое утро.

Позаимствованный вопрос поглощает ее мысли, пока она занимается своими делами. Она не думает, что будет фермером-овцеводом, как отец. Да и вообще, можно ли называть его овцеводом теперь, когда отара стала такой маленькой, что овцы похожи на крапинки, разбросанные по пастбищу? Вайолет мысленно перебирает то, чем занимаются знакомые женщины. Она девушка, а девушки становятся горничными, матерями, портнихами, монахинями. Вайолет не сомневается, что не хочет быть монахиней. Она не знает, откуда такая уверенность, но уверенность эта очень твердая, совсем как красивая брусчатка, по которой ей не разрешено ходить.

Ее мать, у которой обычно есть ответы на большинство вопросов, только смеется над дочерью и говорит, что та вырастет никчемной, если будет витать в облаках. Поэтому Вайолет больше ни о чем не спрашивает, а когда все домашние дела сделаны, просто лежит в саду и разговаривает со своей куклой; постелью ей служит горка земли под кустом шалфея, а одеялом – мешковина и листья шалфея. Когда распускаются фиолетовые цветы, она присыпает ими куклу.

Кукла говорит, что Вайолет может стать принцессой. И тогда у нее будет большой сад с самыми красивыми цветами, и она тоже сможет спать на постели из лепестков.

Представлять себя принцессой очень приятно, но Вайолет понимает, что это отнюдь не то, о чем следует рассказывать матери.

Глава 7
Эмма
Сломанные клематисы

Дорогая, у тебя все в порядке? Мы с Лесом начали волноваться, когда ты не пришла вчера вечером.

Бетти с Лесом поджидают Эмму в цветочном павильоне. Лес смотрит на нее поверх головы жены: два яруса обеспокоенных лиц.

Эмма надеялась проскользнуть на свое рабочее место незамеченной. Она чувствует себя слегка одурманенной из-за недосыпа, а потому не в состоянии сформулировать извинение или рассказать о своих попытках провести расследование; безжалостный утренний свет лишь подчеркивает несостоятельность всех объяснений. А еще она видит светоотражающую куртку.

Крупное лицо Тамаса выглядывает из-за двери.

– Лес говорит, ты обещала прийти послушать его доклад. Не сомневаюсь, доклад очень хороший. Ты, наверное, захворала. Я именно так и говорю Бетти.

– Вероятно, ты решила пораньше лечь спать, – выдвигает предположение Бетти. – Должно быть, тебе нездоровилось.

– Когда речь идет о здоровье, лучше перебдеть, чем потом сожалеть, – кивает Лес, его борода щекочет кудряшки Бетти.

– Иногда сон – лучшее лекарство, – добавляет Бетти.

У Эммы возникает вопрос: их снова ждет обмен штампами или ей бросают спасательный трос? Она пытается прочесть выражение лица Бетти. Озабоченность, но вроде бы и сочувствие тоже?

– Ты не выглядишь больной. – Тамас выходит из-за двери и останавливается, склонив голову набок. – Ты выглядишь здоровой и сильной. Совсем как моя корова.

Эмма и чувствует себя совсем как корова, призовой экспонат: застывшая в дверной раме под прицелом глаз троих человек. Они ждут, когда она заговорит. Но что она может сказать? Что испугалась оказаться в помещении, полном незнакомых людей? Что боится людей и этот страх усиливается? Что рассчитывала найти здесь, среди цветов, тихую гавань, надеялась завязать новые знакомства, но, похоже, ошиблась? Что чувствует себя бесполезной и пристыженной?

Они все еще ждут. А у нее все еще нет слов.

Тамас делает глубокий вдох, явно собираясь что-то сказать, и, чтобы не оказаться под огнем его беспощадных комментариев, Эмма поспешно произносит:

– Я просто не могла этого вынести.

Что, конечно, чистая правда, но правда достаточно горькая, и Эмма пытается смягчить ее веселыми интонациями, словно все это шутка. Она хочет извиниться, но ее останавливает растерянное выражение лица Бетти. Но еще хуже то, что Лес выглядит обиженным.

– Ничего страшного, – заполняет Лес неловкую паузу. – В следующий раз, да?

А потом Бетти, Лес и Тамас с головой уходят в работу, однако Эмма не в состоянии ничего сделать, ничего сказать. Идея рассказать им о своих осторожных изысканиях кажется абсурдной. Поэтому она входит в цветочный павильон, снимает пиджак и присоединяется к ним. Ей больше нечего предложить, даже кофейный торт, поскольку без сахара у него не было ни единого шанса.

Через несколько минут Лес покидает павильон, чтобы заняться другими работами в садовом центре. Бетти предлагает принести кофе из кафе, при этом добавив:

– А как насчет пирога? Вчера вечером после доклада Леса я испекла дорсетский яблочный пирог.

Эмма бормочет «спасибо» и остается наедине со своим стыдом… и с Тамасом. Несколько минут он сосредоточенно разгружает и сортирует коробки, после чего, попросив ее подписать накладную, нарушает молчание:

– Думаю, Лес реально расстроился, что ты не пришла. Он был грустным. Ты, наверное, не считаешь «Титаник» увлекательной темой для доклада, да? Лично мне она кажется чрезвычайно интересной. Или тебе просто не нравятся Лес с Бетти?

Чтобы хоть как-то отвлечь Тамаса и направить разговор в другое русло, Эмма спрашивает:

– Тамас, а что у тебя за акцент? Никак не могу определить.

Он стоит подбоченившись, выпрямившись во весь рост.

– Догадайся с трех раз.

– Нидерланды?

– Нет!

– Финляндия?

– Нет!

Она по-прежнему считает, что он из Скандинавии.

– Норвегия?

– Ха! Совсем холодно! Впрочем, в Норвегии полно снега. – Тамас от души смеется.

Эмма собирается что-то сказать, но в этот момент Бетти возвращается с кофе и пирогом. Эмма, чувствуя, как у нее пылает лицо, с трудом выдавливает из себя:

– Бетти, я реально сожалею по поводу вчерашнего вечера.

Ей хочется добавить, что когда она говорила: «Я просто не могла этого вынести», то имела в виду не доклад Леса, а перспективу оказаться выставленной на всеобщее обозрение. Похоже, она не в состоянии правильно составлять предложения, и последнее слово в любом случае осталось за Тамасом.

– Послушай, теперь я понимаю, почему у тебя такие большие ноги! У тебя туфли, как лыжи! Это хорошо. Такие большие ноги не позволят тебе упасть.

В конце дня, когда Эмма уносит внутрь цветы, выставленные у входа в цветочный павильон, Бетти деликатно замечает:

– Дорогая, совершенно необязательно есть пирог, если тебе не хочется. Ты могла отдать свою порцию Тамасу. Он с удовольствием съел бы второй кусок в своем грузовичке.

Вероятно, Бетти обнаружила нетронутый кусок пирога, который Эмма втихаря выбросила в мусорный бак.

– Нет… это вовсе не потому… – лепечет Эмма и замолкает.

Ведь она выкинула пирог, поскольку считала, что не заслужила его, и боялась подавиться. Но как объяснить это Бетти?

Эмма молча поворачивается, чтобы взять очередную корзину с цветами, и опрокидывает своей «лыжей» десятого размера ведро с розовыми клематисами.

Достойное завершение дня.

Глава 8
Вайолет
Потрепанные розы

Лепестки розы слегка потрепаны, но Вайолет считает, что все поправимо.

Она не может поцеловать розы, как когда-то целовала своих младших братьев. В любом случае сейчас они считают себя слишком взрослыми для этих телячьих нежностей, хотя и сохранили детскую пухлость и кипучую энергию детенышей животных.

Розы нужно разгладить нежной рукой, а засохшие лепестки оборвать. Когда розы будут в порядке, она украсит ими мамину лучшую соломенную шляпку. Мать говорит, что Вайолет умеет обращаться с цветами.

Солнце пригревает, дует ласковый ветерок. Родители собираются пойти в уличное кафе. Им наконец улыбнулась удача: впервые в жизни рыночные цены на овец оказались благоприятными для отца. И они хотят это отметить. Услышав непривычный смех и беззаботные голоса родителей, Вайолет улыбается. Она сидит на ступеньках крыльца и проворными движениями плетет венок из головок роз вокруг тульи маминой шляпки. В воздухе пахнет мыльной водой, землей и розами. Она уже прикрепила к шляпке желтый бант, оставив концы ленты свободно свисать с полей.

На крыльце появляется мать. Она с улыбкой берет шляпку из рук дочери и бросает несколько предостерегающих слов. Ей, девятилетней девочке, надлежит покормить братьев и проследить, чтобы они не шалили. Первая из этих задач, думает Вайолет, будет легче второй. Отец кладет руку на плечо дочери и шепчет:

– Почтальон уже приходил.

Она машет родителям на прощание и мчится в дом.

Отец завел эту традицию давным-давно, когда рано утром уезжал в пампасы и отсутствовал несколько дней подряд. Спрятанная под подушкой дочери записка из нескольких слов, начирканных его неуклюжим жирным почерком. Отец называет это подушечной почтой. Одна из тех редких вещей, что действительно принадлежит лишь ей одной – его старшенькой. Все остальное приходится делить с братьями или отвоевывать силой.

Иногда отец оставлял цветок между двумя шершавыми листами бумаги. Отец знал, что братья, которые спали рядом с ней, не станут заглядывать под подушку. Мальчишки слишком торопятся, выскочив из дома, поскорее отправиться на поиски спрятанных сокровищ и не догадываются, что драгоценный секрет может лежать прямо у них под носом.

Глава 9
Эмма
Белые пионы

Эмма закрывает дверь автомобиля и относит в дом свои скромные покупки. Оставив пакеты на заднем крыльце, она возвращается к подъездной дорожке, чтобы выставить мусорные контейнеры. Уилл всегда настаивал на сортировке отходов – он относился к этому крайне придирчиво. А также к тому, в каком порядке загружать посудомоечную машину. Эмма берет пустую винную бутылку из контейнера для переработки стекла, бросает в бак для бытового мусора. И ждет.

Тишина.

Однажды отец признался ей, что после смерти матери снова закурил, поскольку знал, что это ее здорово разозлит. Ему казалось, это был единственный шанс заставить маму дать о себе знать. Эмма охотно верила, что бабуля Мария наверняка выдала бы отцу по первое число. Бабушка умерла, когда Эмме было девятнадцать, но раньше она с удовольствием ощущала присутствие бабули в своей жизни. Ну да, бабуля Мария наверняка нашла бы что сказать по поводу того, что сын снова закурил.

Вернувшись в дом, Эмма разбирает покупки, затем находит кувшин для пионов, которые принесла из цветочного павильона. По словам Тамаса, последние пионы в этом сезоне.

Она расправляет мягкие, пышные лепестки, вдыхая нежный шербетный аромат. Сегодня она почему-то думает о похоронах Уилла. Неужели она именно поэтому купила пионы?