– Это то, что тебя сейчас больше всего волнует? – раздражённо фыркнул кот. – Скорее всего, мать мальчика, уходя, каким-то образом запечатала вход, чтобы никто из злых не смог проникнуть, и оставила это всё до утра. Утром ребёнок мог и сам выйти, или она могла вернуться за ним. И, кажется, именно в эту ночь Навь и притянула на свою сторону деревеньку. Следовательно, условие не выполнено – и ночь никогда не заканчивается, и безопасное место стало ловушкой. Мать у мальца, видать, сама что-то такое в себе почуяла, вот на всплеске и запечатала, охранку поставила. Не у всякого сил хватает, а эта сберегла. Даже колдовкой быть не надо, матери и так хорошо охрану ставят.

Нет, не ужас… Кошмар!

– Мы можем что-то сделать? Нельзя же оставлять его здесь!

– Подумаем, – отмахнулся кот. – Что с зовом? Чувствуешь?

– С зовом всё странно, – поделилась я. – У меня такое ощущение, что он где-то здесь, вот буквально здесь. Ну, или очень-очень близко.

Кот и богатырь переглянулись и синхронно пожали плечами.

– А вы найдёте мою маму? – спросил ребёнок грустным голосом. – Мне плохо без мамы.

– Не знаю, – я беспомощно огляделась. Господи, я совсем не умею разговаривать с детьми! Пообещать ему, что мы найдём его маму? Скорее всего, его мама как раз ломится к нам с той стороны. Сказать правду? Тоже нет.

Да и что ему скажешь? Мальчик, ты давно умер и обречён вечно сидеть здесь и ждать, пока пройдёт ночь, но эта ночь никогда не закончится?

– У меня никого не осталось, – продолжал делиться он. – Мамка одна. Сестрёнка померла. Братишка помер, а потом и батька помер, а мама вон ушла. А вы не знаете, когда ночь закончится? Тот дяденька тоже не знал.

Он вздохнул и перешёл к яблоку.

– И что делать теперь? – мне уже хотелось завыть в голос от безысходности и сострадания.

– Разберёмся, – мрачно пробурчал богатырь.

– А вы того рыжего дяденьку не знаете? – Ивашка уже позабыл грусть и улыбался во весь рот. – Он добрый был!

– Да уж, добрый, – проворчала я сквозь зубы. Зов стал нестерпимым, болезненным, до выворота в суставах. Ещё чуть-чуть, и я ломанусь обратно, прямиком в гостеприимные объятья упырей.

– Знаем, – кивнул богатырь. Баюн прильнул к моему боку и успокаивающе затарахтел. Значит, выгляжу я так же, как себя и ощущаю – фигово.

– Тогда передайте ему вот это. Он оставил, велел беречь, пока не придет. И коли не придёт, так отдать тем, кто придет опосля. И не пришел, а раз вы дяденьку знаете… – Ивашка шмыгнул носом и подбежал к нам, сжимая что-то в кулаке. – То и передадите, – мальчик разжал кулак, и в тусклом свете сальной свечи блеснул осколок – брат того, что лежал у меня в кармане.

– Это тот дяденька принёс? – уточнил Елистрат, двумя пальцами беря осколок. Он был обсидианово-чёрным, но внутри, если очень приглядеться, было заметно лёгкое свечение, хотя, может, это мне показалось. Ивашка кивнул.

– А зачем принёс? Не говорил?

– Не-а, просто сказал передать и всё.

– Понятно, – протянула я, хотя ничего понятного не было.

– Занятно, занятно, – поддержал меня Бальтазар. – Елистрат, оставь пока у себя. Нечего Ягине давать.

Я согласно чихнула. Правильно, нечего мне всякую гадость давать. И так уже стало тяжело, как только осколок оказался в непосредственной близости. Тело ломал озноб и разум начал туманиться, будто при сильном жаре.

– Уберите от меня эту гадость, – попросила я. – Подальше.

Елистрат без почтенья сунул артефакт в котомку. Не разобрала, в какую, но, надеюсь, он его не прямо к сухарям, а то перетравимся же!

– Это всё прекрасно, – вернулась я к реальности, – но что нам со всем этим делать? Мы нашли осколок, это хорошо…

– Я тебе больше скажу, – перебил меня Бальтазар. – Мы нашли осколок в том месте, где не могла найти его ни одна навка.

– Потом подумаем на эту тему, – отмахнулась я. – Мы нашли осколок. И дальше что? Выйти отсюда мы по-прежнему не можем. Если ты не заметил, нас там не просто поджидают, к нам ломятся с клыками наголо!

– А дяденька тот по-другому вышел, – подал голос Ивашка, на минутку оторвавшись от своего конька.

– А нам покажешь? – Елистрат присел перед мальчиком на корточки.

Ивашка задумался.

– Покажешь, а я тебе конфетку дам. И пряник, – выложил последний козырь богатырь.

– И пряник? Правда, что ли? – глаза мальчика загорелись. Ребёнок есть ребёнок. – А то я опять очень кушать хочу.

– Да, сейчас. Давай руку, – богатырь жестом фокусника залез в котомку и достал оттуда… тульский пряник и шоколадную конфетку. В угощении я опознала те самые сладости, с которыми приходила мириться к Елистрату. Значит, всё-таки собрал по двору и не стал выкидывать, взял про запас. Хозяйственный у меня богатырь. Ой, аж сама себе завидую, как мне повезло с "дворецким". Ругань руганью, а припасы припасами. – Вот, держи. Сними обёртку и кушай. Давай, давай, вкусно.

Видя, что мальчик не спешит брать незнакомую вещь, Елистрат сам надорвал упаковку и достал оттуда угощение. Глаза паренька блеснули узнаванием, без обёртки всё выглядело узнаваемо и соблазнительно.

Ивашка схватил двумя руками пряник и вгрызся в него с такой жадностью, будто не ел сто лет. Я посмотрела на него – и меня прошибла страшная догадка: он же вечно голодный! Если время остановилось в тот самый момент, когда Ивашка сидел здесь и был голоден, потому что доел хлебушек, оставленный мамой… то…

Господи, за что такое наказание?

– Там, там, дяденька… Он что-то… Вон в том углу делал. Вот там, – он кивнул. – Под соломой. И потом туда зашёл. Раз – и пропал. А я соломку на место вернул.

Богатырь двинулся к углу, раскидал солому, откинул в сторону тулуп и…

– Ух, ничего себе!

Елистрат кругом обошёл увиденное:

– Что это?

Я уставилась на непонятные переплетения линий. В некоторых узорах угадывалась Ярга, но она была настолько сложно вплетена друг в друга, наслаивалась, будто там было три, четыре, пять слоёв, и невозможно было разобрать, где что. Нигде не видела столь странных узоров! Они шли по кругу: воронкой сверху большой круг, потом меньше, меньше, меньше и в середине пустой кружок.

– Что это? – повторила я вопрос витязя.

– Это… это очень похоже… на спрямление пути, – неуверенно ответил кот. – Ну да, по этому принципу и Тропы построены. Если ты не заметила, то когда идёшь по тропам, вот Елистрат знает, кажется, что прошёл немного, а оказался очень далеко. Это давным-давно придумали Ягини, чтобы обходить как можно большую территорию. По Тропам идти легче, Тропы удобнее поддерживать в рабочем состоянии. Зайти на Тропу может тот, кто знает, как, – я припомнила, что нечто похожее говорил Леший, и согласно кивнула.

– А есть, не знаю там, активация? У этой Тропы?

– Достаточно знать, где зайти, где вступить, где повернуться, а где повернуть, но это в обычной, она на это и рассчитана, – в голосе кота явно слышались нотки раздражения. Баюн всегда начинал злиться, если что-то выходило за его понимание. – А здесь… Впрочем, видишь, вон тот круг в центре?

– Ну… – с сомнением протянула я.

– Клади туда руку.

– Зачем?

– Потом объясню. Просто клади, есть одна гипотеза.

Я мысленно пожала плечами и положила правую ладонь на центральный кружок, свободный от всяких вязей. Честно говоря, не особо во всё это верила, но почему бы и не попробовать?

Вопреки ожиданиям, кружочек налился светом, всполохом, пробивающимся из-под пальцев, а потом вся эта спиральная вязь завертелись с огромной скоростью и в разные стороны!

Левой рукой я ухватилась за ручку Ивашки – она казалась неожиданно тёплой, совсем настоящей. Одного ребёнка я здесь не оставлю, и мне плевать, призрак он или нет! За мою вторую руку, чуть выше локтя клещом уцепился богатырь, и на плечи запрыгнул кот. На мгновение в глазах потемнело, и создалось ощущение, что я падаю в бесконечную невесомость, а потом резко отпустило, да так, что желудок подпрыгнул к горлу.

Я открыла глаза.

Ничего не поменялось. Это был тот же сарайчик. Тот же тулуп. Причем на месте, ничего не раскидано.

Вот только, только… свечка прогорела до конца, в окно бил яркий утренний свет.

Ничего не понимаю.

Неожиданно двери нашего сарайчика резко распахнулась, и также резко богатырь обнажил меч. На пороге стояла женщина, в светлом платке, узорчатой рубахе и тёмной понёве. Свет обволакивал ее фигуру, стекал по плечам, и сама женщина на фоне проёма казалась сотканной из лучей. Свет слепил, заливал пространство сияющей белизной, как молоком.

– Мама! Мама вернулась!

Мальчик вывернулся из моих рук, кинулся вперёд.

– Ивашка! Сынок! – женщина подхватила ребенка на руки, тепло мне улыбнулась и растаяла в ослепительной солнечной вспышке. Я зажмурилась. Когда открыла и протерла глаза, никого уже не было. Сарая, и того не было. Мы сидели на опушке леса, в траве стрекотали кузнечики, а один, самый бесстрашный, сидел на травинке рядом с моим лицом и намывал лапками мордочку.

– Есть у меня одна версия,– хмыкнул Бальтазар и привстал на задние лапы, как сурикат. – Свят каким-то образом нашёл осколок Морены и спрятал его в одно из немногих мест в Нави, куда эти самые навьи пройти не могут. И настроил односторонний портал. Выбросив нас… на… Пока не знаю, где мы, но это точно где-то во владениях Лешего. Может, и сам он скоро появится. А мальчик… Поскольку ты захватила с собой Ивашку, то его тоже выбросило с нами. Соответственно, круг был разрушен. И он смог уйти к своей семье. Не знаю, как ты это сделала, обычно призрака так просто из капсулы не вытянуть, они заперты в той эмоции и моменте. Интересная вы, однако, семейка. Необычная.

– Да ну тебя, – у меня не было сил даже спорить, тем более объяснять коту, что с тем человеком… навьей, кто он там… сейчас меня ничего не связывает. Ну, кроме общих генов. Душу заполняла радость за ребёнка, теперь ему не будет страшно и холодно сидеть в ночи, и он вернулся к маме. Остальное, наверное, уже и не так важно.

– Встаём, – скомандовал кот, потягиваясь. – Давайте дойдём до тайничка, а там решим, что с этой баламутью делать. Вы согласны, или просто да?

Глава 3

Лешева заимка действительно оказалась очень недалеко – можно сказать, совсем близко. Достаточно было немного углубиться в лес, как слева выросла непроглядная стена из неизвестного мне кустарника с шипами. То ли отец так ловко настроил переход, то ли у Лешего этих полянок, как грибов, натыкано под каждой берёзой.

Я поделилась мыслью с командой, но не была воспринята всерьез.

– Расслабься, – фыркнул кот. – Ну, заимка и заимка, не о том ты сейчас думаешь. Елистрат, достань большое плоское блюдо. У тебя там быть должно. И… нет, не там, куда ты лезешь? Давай, я сам найду.

– Зачем блюдо? – не поняла я. На меня снова накатила слабость и дурнота, и мне стало всё равно. Единственная радость – это то, что мучения Ивашки закончены.

Я привалилась спиной к котомке Елистрата, наблюдая, как кот роется в моей, выкидывая то одно, то другое, а сам богатырь ловко разводит небольшой костерок. Поспать бы…

– Интересное дело, – продолжил баюн, копаясь в котомке, полностью игнорируя мой вопрос и рассуждая больше сам с собой. – Святослав каким-то образом нашёл осколок, принёс его чуть ли не в единственное место, куда не могли добраться навьи. Покинул капсулу, используя какое-то очень странное заклинание своего изобретения. Всё-таки талантлив, паршивец. И…

– …И оставил там мучиться Ивашку, – зло продолжила я.

– Это частности, – отмахнулся кот. – Он знал, что либо сам вернётся за ним, либо вернётся кто-то другой. Ты же слышала, что сказал мальчик. Дяденька велел ему дождаться либо его, либо того, кто придёт следом.

– Следом могли прийти навьи, – не согласилась я. И чего это Баюн так моего отца выгораживать начал?