Женечка Мечтальон. Правильно загаданные желания сбываются (страница 4)
Однажды вечером мы с Максимом отправились на долгую пешую прогулку на гору Кармель. По московской привычке я была на каблуках. Правда, для меня и маршрут был сюрпризом. Когда мы уже ночью стали спускаться по тропинке с горы, вокруг выли шакалы. Вооружившись палкой и камнями, я внешне смело, но с трясущимися коленками шла за своим мужчиной. В какой-то момент услышала шебуршание в кустах. В ужасе ноги понесли меня обратно наверх, но через пару метров я чуть не врезалась в кабана, мирно поедающего половину выброшенного кем-то арбуза. Меня всю колотило от страха. Я добежала до Максима, который стоял на смотровой площадке. В его глазах читалось беспокойство за меня, но в то же время сквозила насмешливая улыбка бывалого над новичком. Кабаны и шакалы в Хайфе – обычное дело, даже около домов. Но для меня это все еще было дико.
Когда я оторвала взгляд от Максима, мне открылся потрясающий вид на море. Мой спутник встал за моей спиной, и мы молчали, слушая вой шакалов, шелест листьев и шум моря. В тот момент я почувствовала бесконечное спокойствие и чувство безопасности. Я готова была стоять так вечность. На 99% я уже решилась остаться в Израиле. Спросила Максима, что он думает об этом. Он разумно объяснил, почему детям и мне в Израиле будет лучше. Рассказал обо всех плюсах, если мы останемся. Но при этом заметил, что если мое решение остаться связано только с ним, это неверный подход. Добавил, что мы найдем способ видеться. Решать мне нужно, только исходя из своих потребностей. В тот момент я приняла решение. Мне нужен он, а детям и правда здесь может быть лучше. Оставался большой страх, как сообщить об этом отцу детей. Ведь мы уехали на две недели, а собираемся оставаться здесь жить. Решила сказать, что мы проведем здесь один учебный год, а там видно будет. Я озвучила свое решение Максиму, не объясняя причин. Это место с видом на море стало для меня магическим. Я мечтала побывать здесь с ним еще много-много раз.
Через несколько недель Максим совсем отдалился. Но решение принято, и я с языком на плече ищу квартиру, где нам с детьми предстояло поселиться. На просмотры ходила с ними. Они мои герои! На термометре больше 40 градусов. Третья квартира за день. Она находится на вершине горы, в районе Шпринцак. Идем по живописному парку под наклоном 70–80 градусов. Илья рыдает на весь парк: «Я больше не могу! Ты мне не мать!» София проявляет больше стойкости. Но наши страдания окупились. Квартира оказалась идеальной. Две большие комнаты, зал, кухня с балконом, окна практически в пол, чтобы наслаждаться видом на море.
В Израиле не так просто снять жилье. Надо, чтобы совпало много факторов. Помимо того, что квартира должна понравиться нам, мы должны понравиться хозяевам или маклеру. Это возможно, если есть определенная (и немалая) сумма на счету, которую замораживают, или имеются поручители с официальными доходами определенного уровня. У меня был маклер, которому мне даже не пришлось платить за его услуги, что было большой удачей, и никаких поручителей и чеков у меня тоже не потребовали.
Договор подписан. Но еще одна особенность Израиля в том, что все квартиры сдаются без мебели и техники. Поэтому активно развиты сайты б/у вещей и даже есть склады, где можно купить что-то за копейки или взять бесплатно. Мне удалось приобрести основную мебель практически даром. Текстиль и посуду раздобыла в чатах «Отдам даром». Даже стиральную машинку бесплатно привез грузчик, который перевозил мебель. Не хватало только плиты. За несколько недель жизни без нее я научилась делать массу блюд в микроволновке. Мебель собирала ночью сама, поскольку Максим где-то пропадал. Шкаф мне помог собрать Антон, а его жена напекла нам вкуснейших пирожков. Так началась наша основательная жизнь в Израиле.
Меня беспокоили отношения с Максимом. Но дети, забота о поступлении в школу и садик, удаленная работа с моим центром и учеба в ульпане помогали отвлечься. Я изо всех сил старалась помочь Максиму. Ведь, по его словам, причиной его отдаления были сложности с поиском работы и деньгами. Я полагала, что если помогу ему, то заслужу любовь и он непременно оценит мои старания и бросит всех женщин, с которыми мне изменяет. А может, им изменяет со мной. Все было так запутанно…
Мне предложили работу в школьной продленке, и я сразу согласилась. Это была идеальная возможность на практике изучать иврит, ведь в школе никто не говорит на русском, а также помочь Максиму выйти из финансовых затруднений.
Возможность работать в продленке – большая удача. В основном новые репатрианты работают на заводах, нанимаются как метапелет (уход за пожилыми людьми) или уборщиками в офисах или домах. Я просто понравилась директору, когда приходила узнать стоимость продленки. Озвученные условия мне были не по карману. Тогда директор предложила пойти работать к ней, чтобы дети могли оставаться на продленке без оплаты. Я так благодарна Ирис за эту возможность. Не знаю, как мы бы выжили, особенно после всего того, что случилось с моим центром. Еще одним большим плюсом было то, что обеды, которые оставались, мне разрешали взять домой. Целый год я почти не покупала еду. Правда, из-за того, что меню было одинаковым весь период, было уже сложно не то что есть, но даже смотреть на это. Но я нашла выход, приноровившись миксовать и придумывать новые блюда из того, что есть. На сэкономленные деньги поддерживала Максима и даже купила себе старенькое авто.
Каждый день был днем сурка. Утро, завтрак, отвожу детей в садик и в школу, потом спускаюсь по парку к автобусной остановке, еду в ульпан, стараюсь учиться, хотя в голове один Максим, возвращаюсь в школу, где начинается работа в продленке, после чего с детьми несем домой оставшуюся еду и отправляемся гулять или на море. Затем ужин, сделанный из школьного обеда, сказка детям на ночь и сон. Но на тот момент для меня это было как раз то, что нужно.
В продленке мой уровень иврита приводил ко многим казусам. В первые дни работы одна девочка подошла ко мне и говорит:
– Шерутим.
– Тода (спасибо), – отвечаю я ей, улыбаясь.
– Шерутим – повторяет она.
– Тода, тода.
– Шерутим, шерутим, – повторяет она, умоляюще глядя на меня.
Какие прекрасные тут дети! Такие искренние. Выходит, здесь так принято – подходить и говорить, какой ты милый человек. Но я ведь сразу поняла, что она считает меня шерутим (милой). Может, я недостаточно вежливо отвечаю на комплимент?!
В этот момент девочка развернулась и пошла к воспитательнице-израильтянке. Вижу, как они берутся за руки и идут в сторону туалета. Тут только до меня дошло, что я перепутала слово «хамудим» («милая», «милый») с «шерутим» («туалет»).
Когда со мной говорили на иврите, я улавливала общий смысл, вычленяя знакомые слова, а дальше догадывалась, о чем идет речь. Однажды с догадками я переусердствовала. Начальница попросила меня отнести коробку в кабинет и оставить ее там. А я, чуть не надорвавшись, пыталась засунуть эту огромную, тяжеленную коробку на верх шкафа, недоумевая, как же она могла мне такое поручить. Она явно переоценила мои силы. Но я это сделала. Когда Ирис вошла в кабинет и увидела коробку наверху, то принялась смеяться до слез. Она не могла взять в толк, как мне в голову могло прийти такое и, главное, как я умудрилась это осуществить. Оказалось, что коробку надо было просто доволочь по полу в кабинет и оставить. И что теперь ее надо каким-то образом оттуда снять. Но для этой цели прибудет специальный мужчина.
«Женечка, как Ваши дела, вы сейчас живете в Москве? Однажды Вы так сильно мне помогли, я болела раком и была полностью потеряна, и хотела сдаться. Но, когда вы вдохновили меня написать послание в храм Двенадцати Апостолов в Израиле, у меня появились вера и надежда. Мы с Вами сформулировали, чтобы нашелся специалист, который мне поможет в исцелении, и я попросила осознать и пройти урок, который мне послан заболеванием. Какой урок, я поняла почти сразу. Я получила письмо от подруги, точнее, бывшей подруги, которая увела моего мужа. Я делилась с ней всеми своими переживаниями, радостями, рассказывала, как мне повезло с мужем. И вот однажды муж оказался в реанимации с черепно-мозговой травмой. Играл с сыном, упал с дивана и ударился головой. Нелепый, но серьезный случай. Я не находила себе места. Собирала деньги на операцию. И когда хотела продать свою комнату в коммуналке, одна из знакомых, видимо, не выдержав, сказала, что пусть деньги Таня собирает. Я сначала не поняла, потом не поверила. А заглянув в его телефон, увидела то, что открыло мне глаза. Я такую обиду затаила! На нее, на него, и самое главное – на себя. Что была так слепа. И вот эта обида, видимо, разъедала меня годами и превратилась в онкологию. Я стала в посланиях просить обрести чувство прощения, потом стала делать с Вами практики. И вот я уже второй год в ремиссии. И счастлива. Благодарю Вас, что подарили мне надежду и помогли найти путь и… своего мужчину. Я теперь даже благодарна Таньке.