Роллс-Ройс плавно отъехал от фасада здания фирмы «МэнКон», увозя своего пассажира, мечтавшего неторопливо принять горячую ванну и насладиться обедом от Капрайса, домой, в трехэтажные апартаменты «Арлингтон-Хауз», выходившие окнами на отель «Риц». Сэр Джеймс откинулся на спинку сиденья и закурил свою первую вечернюю сигару. Шофер передал ему последний выпуск «Ивнинг Стандард». Когда лимузин проезжал мимо вокзала Чаринг-кросс, на глаза Мэнсону попалась небольшая заметка. Он перечитал ее несколько раз. Затем стал задумчиво наблюдать за круговертью уличного движения и суетящимися пешеходами, упорно стремящимися сквозь февральскую изморось к своим домам в Эдинбридже и Севеноксе после изнурительного дня в Сити.

В его сознании рождалась некая идея. Иной бы расхохотался и выкинул ее из головы. Но сэр Джеймс чувствовал себя пиратом двадцатого века, чем немало гордился. Заголовок над привлекшим его внимание абзацем касался одной африканский республики. Конечно, не Зангаро, а какой-то другой. Ее название мало что ему говорило: там не было месторождений полезных ископаемых. Между тем заголовок гласил:

«Новый Coup d’Etat^[23] в африканском государстве».

Глава 3

Мартин Торп уже ожидал в приемной, когда в пять минут десятого появился сэр Джеймс и пригласил его в кабинет.

– Ну, что у тебя? – требовательно спросил сэр Джеймс, снимая пальто и вешая его в стенной шкаф.

Торп достал из кармана блокнот и начал излагать то, что ему удалось выяснить накануне вечером.

– Год назад наша геологоразведывательная партия проводила изыскания в республике, лежащей на севере и востоке от Зангаро. Ее сопровождала группа воздушной разведки, нанятая в одной из французских фирм. Исследуемый район частично граничил с Зангаро. Они испытывали недостаток в топографических картах этого района, а аэрофотоснимков не было вовсе. Не имея ни радиомаяка, ни других сигнальных устройств, пилоту приходилось производить замеры, исходя из скорости и времени полета.

Однажды ветер оказался сильнее, чем предполагалось по прогнозу. Пилот взлетел, выполнил свое задание и, удовлетворенный, вернулся на базу. Однако он не знал, что с попутным ветром пролетел лишние сорок километров над территорией Зангаро, запечатлев этот участок на пленке.

– Кто первый обратил на это внимание? Французы? – спросил Мэнсон.

– Нет, сэр. Они проявили пленки и передали их нам без каких-либо комментариев. Так полагалось по контракту. Аэрофотоснимки должен был идентифицировать наш человек. Тогда и выяснилось, что на некоторых изображены участки, не входящие в зону разведки. Эти снимки отложили за ненадобностью, отметив, однако, что на них заметна гряда холмов, которой не могло быть в совершенно равнинном исследуемом районе.

В чью-то светлую голову пришла мысль еще раз взглянуть на эти никчемные фотографии, и вот тут-то заметили, что часть горного района несколько восточнее основной гряды отличается по плотности и типу растительного покрова. С земли на это не обратишь внимания, но на аэрофотоснимках, сделанных с высоты трех миль, все видно отчетливо, также как пятно на бильярдном столе.

– Я знаю, как это бывает, – перебил сэр Джеймс. – Продолжай.

– Прошу прощения, сэр. В общем, полдюжины фотографий были переданы в фотогеологический отдел и там, увеличив снимки, подтвердили, что растительный покров характерно отличается лишь на небольшой горе примерно конусообразной формы, высотой около тысячи восьмисот футов. Соответствующий отчет был передан в топографический отдел. Там определили, что привлекший внимание объект, по-видимому, является Хрустальной горой. Далее отчет был послан в отдел зарубежных контактов, и Уиллоби, начальник отдела, командировал Брайнта за получением разрешения на проведение геологоразведки.

– Уиллоби не докладывал мне об этом, – проговорил Мэнсон, уже сидя за столом.

– Он послал докладную записку, сэр Джеймс. Она у меня. Вы в это время были в Канаде и намеревались отсутствовать еще месяц. Уиллоби дал понять, как ничтожны шансы что-либо обнаружить, но поскольку аэрофотоснимки достались нам бесплатно, а фотогеологический отдел счел, что изменение растительного покрова связано с определенными причинами, расходы на проведение изысканий были бы оправданы. Кроме того, Уиллоби посчитал, что и Брайнту будет полезно провести переговоры самостоятельно. До этого он лишь сопровождал своего начальника.

– Так, так.

– Брайнт получил визу и поехал. Это было шесть месяцев назад. Он добился разрешения и через три недели вернулся. Четыре месяца назад отдел изысканий решил отозвать некоего Джека Малруни из Ганы и послать провести геологоразведку Хрустальной горы, не затрачивая на это больших усилий. Он вернулся тремя неделями ранее с полутора тоннами образцов, которые с тех пор находятся в лаборатории в Уатфорде.

– Вполне ясно, – проговорил сэр Джеймс после паузы. – Знает ли об этом совет директоров?

– Нет, сэр, – твердо ответил Торп. – Я просмотрел протоколы заседаний за последние двенадцать месяцев, а также все другие документы. Ни малейшего упоминания о задании Малруни. Поскольку расходы на проведение изысканий оказались незначительными, а аэрофотоснимки достались нам случайно, этот проект на совет директоров не выносился. Он прошел как обычное рутинное дело.

Джеймс Мэнсон кивнул с очевидным удовлетворением.

– Хорошо. Теперь Малруни. Насколько он умен?

Прежде чем отвечать, Торп раскрыл личное дело Джека Малруни, взятое им в отделе кадров.

– Специального образования нет, но громадный практический опыт, сэр. Большой трудяга.

Мэнсон быстро пролистал личное дело, задержав внимание на биографии и послужном списке с момента прихода на работу в компанию.

– Да, опыт у него богатый, – подтвердил Мэнсон. – Не стоит недооценивать этих африканских парней. Я сам начинал на Рэнде и знаю, чего они стоят. Запомни, юноша, что такие люди приносят подчас очень большую пользу. Они могут обладать громадной интуицией.

Он отпустил Мартина Торпа и пробормотал про себя:

– Посмотрим, посмотрим, как у тебя с интуицией, Малруни.

Мэнсон нажал кнопку интеркома и спросил:

– Малруни уже появился, мисс Кук?

– Да, сэр Джеймс, он ждет.

– Пусть войдет.

Мэнсон пошел навстречу к появившемуся в дверях Малруни. Он тепло поздоровался с инженером и подвел его к креслам, где они сидели с Брайнтом предыдущим вечером. Прежде чем отпустить мисс Кук, он попросил ее подать им кофе. В личном деле Малруни была отмечена любовь к этому напитку.

Неуклюжий, не знающий, куда девать свои большие натруженные руки, он чувствовал себя в шикарном лондонском офисе крайне неуютно. Ему впервые доводилось беседовать с шефом, но он так и не смог пригладить свои жесткие седые волосы, а бреясь утром, сильно порезался. Сэр Джеймс уж и не знал, как заставить этого человека избавиться от скованности.

Когда мисс Кук внесла поднос с чашками, кофейником, сливочником, сахарницей и бисквитами, она услышала, как ее начальник говорил ирландцу:

– …в этом-то и дело. У вас есть то, чему ни я, ни кто другой не сможет научить окончившую колледж молодежь. Опыт, добытый двадцатью годами упорного труда, стоит любого диплома.

Всегда приятно, когда тебя хвалят; не был исключением и Джек Малруни. Он просиял и кивнул. Когда мисс Кук вышла, сэр Джеймс указал на кофейные чашечки.

– Только взгляните на эту чепуху. Сюда бы добрую кружку, а тебе дают наперсток. Помню, как-то на Рэнде, в конце тридцатых, это было еще до вас…

Малруни пробыл в кабинете около часа. Уходя, он чувствовал, что его шеф – чертовски хороший парень. В свою очередь, и сэр Джеймс Мэнсон решил, что с Малруни можно иметь дело. Он будет упорно долбить скалы, не задавая лишних вопросов.

Перед тем, как уйти, Малруни еще раз повторил:

– Там есть олово, сэр Джеймс. Ручаюсь головой. Дело лишь в том, окажется ли выгодно его добывать.

Сэр Джеймс похлопал его по плечу.

– Не беспокойтесь. Из Уатфорда пришлют отчет, и мы все узнаем. Будьте уверены, если окажется, что хоть одну унцию можно доставить на побережье дешевле рыночной стоимости, мы начнем добычу. Лучше подумаем о вас. Куда отправитесь теперь?

– Не знаю, сэр. У меня еще три дня отпуска, а потом явлюсь в свой отдел.

– Хотите снова за границу? – с улыбкой спросил сэр Джеймс.

– Честно говоря, да, сэр. Терпеть не могу этот город и эту погоду, и вообще…

– Снова на солнышко, а? Слышал, что вы любите дикие места.

– Да. Там ты сам себе хозяин.

– Это точно, – улыбнулся Мэнсон. – Я почти завидую вам. Да нет, черт возьми, еще как завидую! Посмотрим, что для вас можно будет сделать.

Через две минуты Джек Малруни ушел. Мэнсон распорядился, чтобы мисс Кук отправила личное дело обратно в отдел кадров, позвонил в бухгалтерию, велев выписать Малруни заслуженную премию в размере тысячи фунтов и вручить ее до следующего понедельника. Затем он позвонил начальнику отдела изысканий.

– Где в ближайшее время у вас начинаются или планируются изыскания? – спросил он напрямик.

Начальник назвал три таких места. Одно из них находилось на севере Кении, недалеко от границы с Сомали. Полуденное солнце способно было расплавить вам мозги, ночью вас трясло от жуткого холода, и на каждом шагу подстерегали хищники. Работа ожидалась длительная, почти на год, и найти желающего туда отправиться на столь долгий срок было почти невозможно.

– Пошлите Малруни, – распорядился сэр Джеймс и повесил трубку.

Он взглянул на часы. Было одиннадцать. Мэнсон взял личное дело доктора Гордона Чалмерса, которое Эндин оставил у него на столе прошлым вечером.

Чалмерс окончил с отличием лондонский геологический институт, по праву считающийся лучшим в мире. Он получил ученую степень по геологии, позднее по химии, и стал доктором, когда ему не было еще и тридцати. Проработав пять лет в колледже, он поступил в научный отдел компании «Рио Тинто Зинк», откуда «МэнКон» переманила его шесть лет назад, прельстив более высокими заработками. Последние четыре года он возглавлял научно-исследовательское подразделение компании. В личном деле имелась фотография, с которой на вас смотрел бородатый человек в возрасте примерно сорока лет. Он был одет в твидовый пиджак и фиолетовую рубашку с неаккуратно повязанным шерстяным галстуком.

В одиннадцать тридцать пять зазвонил телефон, и сэр Джеймс услышал гудки, которые бывают, когда звонят из автомата. Наконец, монета провалилась в щель и раздался голос Эндина. Он говорил с вокзала в Уатфорде.

– Спасибо. Это полезно знать, – поблагодарил его Мэнсон. – Теперь возвращайся в Лондон. У меня для тебя есть еще одно дело. Мне нужна полная информация о республике Зангаро. Да, да, З-А-Н-Г-А-Р-О, – он произнес название по буквам.

– Начни со времени ее открытия. Я хочу знать ее историю, географию, экономику, сельское хозяйство, минералогию, политику, словом, все. Особое внимание обрати на десятилетний период, предшествующий независимости, а также на то, что происходило после ее провозглашения. Я хочу знать все что можно о президенте, его кабинете, парламенте, если таковой имеется, администрации, исполнительной и судебной власти, а также о политических партиях. Наиболее важны для меня три момента. Во-первых, русское и китайское вмешательство и влияние их, а также местных коммунистов на президента. Во-вторых, никто, хоть сколь-нибудь отдаленно связанный с этой страной, не должен знать, чем ты интересуешься. И в-третьих, ни при каких обстоятельствах не говори, что ты из «МэнКона». Можешь даже воспользоваться другим именем. Понял? Хорошо, тогда доложишь мне, как только будешь готов, но не позже, чем через тридцать дней. Деньги получишь наличными в бухгалтерии. Официально считай себя в отпуске.

Мэнсон повесил трубку, а затем позвонил Торпу, чтобы дать ему дальнейшие указания. Через три минуты Торп поднялся на десятый этаж и положил на стол своему шефу требующийся тому листок бумаги. Это была копия письма.

Внизу доктор Гордон Чалмерс, расплатившись, вышел из такси на углу Мургейт. В темном костюме и пальто он чувствовал себя не очень-то удобно, но Пегги убедила его, что для беседы и обеда с председателем совета директоров это необходимо.