– Поздравляю, дорогая. – Ведрана опустилась в кресло, обтянутое бархатом цвета запекшейся крови. – Ты скоро выйдешь замуж!

У меня внутри все оборвалось. Я стояла, не в силах выругаться. Мой язык всегда немел, когда хотелось сказать что-то грубое или правдивое.

– Милый Стоян оказался весьма сговорчивым, – проворковала она, любуясь своими длинными острыми ногтями. – Его вполне устраивает покорная молчаливая жена. Такая… непритязательная. Поскольку он младший принц, то жить после свадьбы будет в нашем замке.

Что? Это как вообще?.. Подобного супруга мне и не хватало для полного несчастья! А расклад-то какой. Настоящая семейная идиллия, просто сердце заходится от умиления.

– А как же я рожу ему наследников? – выдавила я.

– Не беспокойся, – рассмеялась Ведрана. – Я скрашу его одинокие ночи, он о тебе и не вспомнит. А ты продолжишь заниматься тем, что у тебя так хорошо получается. Подметать покои. Драить полы. Выносить мусор.

Она помолчала, давая мне прочувствовать всю прелесть перспективы. Что ж, как там говорится… Главное в жизни – это стабильность, да?

– Впрочем, – ее взгляд стал пристальным и колючим, – у меня для тебя есть другое, более срочное поручение.

О нет… Ее «поручения» всегда были ужасны. То нужно было забрать из глухой лавки алхимика лягушачьи глазки, пялящиеся на меня из банки всю дорогу, то наскрести с кладбища паутины, свитой на заброшенных надгробиях.

– Мне нужно сердце олененка. Свежее. Только что добытое, – превзошла она все мои ожидания. – Для особого ритуала ради благополучия твоего жениха. Поручать такое слугам нельзя, растреплют. А ты у меня неболтливая и справишься самостоятельно.

– Я пойду в лес? Одна? – опешила я. – А вдруг мне встретится медведь?

– Его сердце мне не нужно. – Ведрана пренебрежительно махнула рукой. – Так что с медведем можешь делать, что захочешь.

Она отвернулась, явно считая разговор исчерпанным. Я удалилась, а в ушах эхом звучало: «…можешь делать, что захочешь». Очень издевательское напутствие.

Глава 3

В своей каморке я облачилась в единственный приличный наряд: белую блузку, корсаж под грудь и красную юбку. Не самый практичный выбор для прогулки по лесу, но выбирать было не из чего. По заветам мачехи, негоже показываться людям в непотребном виде. Ползать с тряпкой по замку – милости просим, а выходя наружу, не срами королеву. Будто те самые люди вспомнили бы мою физиономию. Видели-то они меня последний раз еще девочкой. С тех пор мои портреты пылились в самых темных углах галереи, а слухи обо мне обрастали небылицами, ни одна из которых и близко не могла сравниться с правдой. В том смысле, что по шкале дикости она набрала бы сто баллов, а сплетни едва дотягивали до двух.

На кухне я прихватила нож с длинным лезвием, щипцы, свернутое в рулон полотенце и баночку с потертой крышкой. Меня периодически отправляли помогать мяснику, так что кое-какие навыки разделки туш у меня имелись. Не те умения, которые положено иметь принцессам, но, как говорится, какой замок, такая и принцесса. Олененка, конечно, было жалко. Но себя – жальче. А если я вернусь с пустыми руками, мачеха найдет способ вписать мою судьбу в анналы ужасов, которые даже вампиры будут читать с опаской.

Кучер Страхиня, похожий на высохшую грушу в ливрее, ждал у ворот. Казалось, он состоял исключительно из сухожилий и костей, обтянутых кожей. От него пахло конской сбруей, дешевым табаком и стоическим безразличием ко всему сущему. Разве что порой у него случались ностальгические приступы по былым временам.

– В лес? – выдохнул Страхиня, естественно предупрежденный королевой.

– В лес, – кивнула я.

– Надолго?

– Если повезет – нет…

– Повезу вас я, – проскрежетал он, перебирая вожжи костлявыми пальцами. – С ветерком, как ваш батюшка любил.

Едва я села, экипаж рванул так, будто за нами гналась тень мачехи. Ветер свистел в щелях кареты, вырывая из груди почти забытый восторг.

Страхиня довез меня до границы леса и остался дремать на козлах, а я побрела по тропинке. Эту не дремучую часть примерно знала: мачеха пару раз отправляла меня сюда за бледными поганками или собирать рассветную росу в специальный хрустальный флакон. А вот чем дальше в чащу, тем больше неизвестности… Зато погода сегодня была расчудесная. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь листву, не слепили, а теплились на коже, как приятное воспоминание. Воздух густо пах травой, хвоей и цветочной сладостью.

На несколько минут я позволила себе забыть о своей кровавой миссии. Швырнула сумку с инструментами под куст и закружилась среди полевых цветов, раскинувшихся у опушки. Нашла один – ярко-красный – и воткнула его себе в волосы. Принцесса я, в конце концов, или кто?

Плечи сами собой расправились. Ноги, привыкшие к скользкому мрамору полов, утонули в мягкой траве. Я закинула голову, закрыла глаза и просто постояла так, слушая, как ветер шепчется с листьями, а где-то далеко стучит дятел. Долбил, надо сказать, на совесть…

Неподалеку стояла яблоня, усыпанная наливными плодами. Я подошла ближе, чувствуя их аппетитный аромат. Для меня они на вкус были бы не лучше трухи, но понюхать-то можно…

Внезапно сзади раздался едва уловимый, но подозрительный звук – то ли шелест, то ли тихий скрип. Я повернулась и различила среди деревьев какого-то типа, старающегося слиться с листвой. Атлетически сложенного, напряженного, как пружина. Каждый мускул, виднеющийся под рубахой и накинутым зеленым плащом, казался отлитым из стали. Завораживающая была бы картина, но в руках он держал лук с натянутой тетивой… А стрела смотрела вот ну прямо на меня.

Вжух! И что-то острое, невероятно жгучее вонзилось мне в грудь. С такой силой, что меня отбросило к яблоне. Она содрогнулась от удара, с веток посыпались яблоки, шлепаясь на траву. Перед глазами заплясали багровые пятна. Странно, но дышать стало… легко. Невероятно легко. Боль ощущалась каким-то далеким невнятным эхом.

Я проморгалась. Охотник уже стоял рядом, ближе некуда. Вдох, выдох… А хорошо! Мои губы невольно расплылись в довольной улыбке.

– Что же ты за тварь такая? – нахмурился он.

Хам! Я опустила взгляд на торчащую из груди стрелу. Ее оперение было алым, а древко – темным.

– Это… – прохрипела я, – стрела с обсидиановым наконечником? Заговоренным в лунную ночь?

– Это? – Охотник оторопел. – Ну да…

Я бы издала ликующий возглас, но в груди булькало. Мешало! Он одним ловким движением выдернул стрелу. Хозяйственный, наверное. Такая еще пригодится. Вместе с болью по телу разлилось удивительное тепло, сознание поплыло. Я провалилась в темноту, но это было приятное бархатное забытье. Словно я сбросила многотонный груз, давивший на плечи все эти годы. Чувствовала себя пушинкой, парящей в невесомости…

Очнулась я все под той же яблоней – на траве. Охотник устроился подле на коряге и с задумчивым видом жевал яблоко, не отрывая от меня взгляда. Глаза у него были холодные, цвета горной озерной воды. Коротко остриженные темные волосы слегка вились у висков, открывая высокий лоб и резкие, но до неприличия правильные черты лица. Прямой нос, упрямый подбородок с ямочкой, покрытый внушительной щетиной. Не пытайся он меня только что убить, даже понравился бы…

Почему не добил? То ли еще не разобрался, что с такой тварью делать, то ли у него есть ко мне вопросы.

– Кто ты? – подтвердились мои ожидания.

– По правилам хорошего тона, – сипло выпалила я, – сначала тебе надо представиться, а заодно объясниться, какого хрена ты творишь.

Я прямо-таки сама обомлела, что у меня получилось так ответить вслух! С ума сойти… Раньше подобные слова просто застревали в горле, а теперь проталкиваются отлично.

Пока охотник переваривал услышанное, я попыталась встать. Но он, не меняя позы, уперся сапогом мне в плечо, недвусмысленно придавив обратно к земле.

– С девушками так не обращаются, – возмутилась я.

– Ты это о себе? – хмыкнул этот гад, откусывая очередной кусок от яблока.

– А что, мертвая девушка – уже не девушка?

Он тяжело вздохнул, словно устав со мной пререкаться, и все же убрал ногу, позволив мне сесть.

– Меня зовут Зоран. Я пришел разобраться с той тварью, что чинит в этом королевстве злодеяния.

– Так это не я! Это королева Ведрана.

М-да, всего десять лет понадобилось, чтобы кто-то спохватился. Но лучше поздно, чем никогда.

– Тебе надо убить ее, – продолжила я с энтузиазмом. – Она колдует всякую пакость и проводит жуткие ритуалы.

– Я охотник на нежить, а не на ведьм.

Ишь, специалист узкого профиля. Прямо как наш придворный лекарь, который лечит исключительно насморк.

– Так ты ее приспешница? – осведомился Зоран.

– Я была подчинена ее воле, – поспешно объяснила я. – Но сейчас-то ты освободил меня!

Согласно ритуалу надо было вогнать себе в сердце обсидиановый кинжал, но, видимо, и стрела сгодилась. Ура, свобода! Или не совсем ура… Уж больно красноречиво Зоран ухмыльнулся.

– То есть ты освободил меня из-под злодейского контроля, – уточнила я, глядя на его невозмутимое лицо. – Это самое… отпусти, пожалуйста.

– Отличная идея, – поморщился он.

– Я уйду жить в лес, – уверила я, – вот в этот.

– Еще лучше. Чтобы ты тут на грибников набрасывалась.

– Ни на кого я набрасываться не буду! За кого ты меня принимаешь?

– Ты продолжала «жить» лишь благодаря магии твоей хозяйки, – заявил Зоран, – и ею же подпитывалась. Теперь, когда связь разорвана, ты постепенно превратишься в то, чем и должна быть. В труп.

Вот же… Нашелся в моем гениальном плане неожиданный изъян.

– Тем более, – не сдалась я. – Чего тебе беспокоиться? Мне все равно скоро конец.

Он покачал головой и, отбросив яблочный огрызок, поднялся с коряги. В его глазах не было ни злобы, ни жалости – лишь ледяная уверенность в вынесенном мне приговоре.

Нет уж! Не для того я только что обрела свободу, чтобы снова умереть. Я вскинула руку, тыча пальцем куда-то за его спину, и завопила:

– Смотри, медведь!

– Хорошая попытка. – Зоран и бровью не повел. – На три из десяти. В следующий раз добавляй больше паники в голос…

И в этот момент из-за сосен, как по заказу, донесся низкий, грудной рев. До жути настоящий. Мы оба замерли. Зоран медленно, очень медленно повернул голову.

Из чащи, сминая кусты, вышел медведь. Громадный, косматый, со свирепыми глазищами. И скалился он определенно на нас.

– Да чтоб тебя… – буркнул Зоран.

Не мешкая, я подскочила и бросилась прочь от избавителя-палача, отчаянно радуясь подвернувшейся возможности. Колючие ветки хлестали по лицу, подол юбки цеплялся за корни, но меня было не остановить.

За спиной раздались новый яростный рев и отборная ругань Зорана, свидетельствующие о том, что там начался очень неравный диалог. Прекрасно! Шансы удрать стремительно растут. В конце концов, он охотник на нежить, а не на медведей…

Глава 4

Мчалась я так, будто за мной гналась не только пара разъяренных самцов – двуногий и четвероногий, – но и призрак моего невыполненного поручения. Чаща сгущалась, солнце меркло, уступая место тяжелым сизым тучам. Хорошей погоды как не бывало, а может, мне просто везло на драматические декорации. Ветер свистел в ветвях, дыхание сбивалось.

Я спотыкалась о коряги, которые, казалось, специально норовили подставить мне подножку, цеплялась рваным подолом за кусты. Какое-то время позади слышались рык, ругань и треск ломающихся сучьев. Прекрасный фон для моего побега! Потом все утихло, а метры исчезали под башмаками со скоростью, которой позавидовал бы и Страхиня. Я не останавливалась, пока нога не провалилась в пустоту. Полет был обидным – в сырой, пахнущий прелыми листьями и отчаянием овраг.