Ловцы черных душ. Дело летающего ведуна (страница 4)
– Нестор, выражайтесь, пожалуйста, более конкретно, – нахмурился Муромцев, не отрываясь от рапорта, – что я должен тут понимать?
– Что?! Да то, что мы стали жертвой возмутительной провокации! Неужели вы не видите?
Сыщик, сдерживая раздражение, отложил бумаги и обернулся к Барабанову.
– И что же мы должны увидеть? – спросил он с обреченным терпением.
– Уши! – Доцент изобразил заячьи уши над своей головой. – Из этого дела на версту торчат уши Охранного отделения! Мы вляпались в ловушку охранки. Сначала эти два недотепы-мордвина, – он указал головой в сторону двери, где недавно скрылись Сарайкин и Кудашкин, – а теперь и мы сами! Это все подстроено! Подстроено!
– Если я правильно все понял, вы хотите сказать, что Охранное отделение водит за нос местного полицмейстера, главного жандарма, нас, да еще и все столичное начальство? – Муромцев стал развивать эту мысль у себя в голове и немедленно почувствовал приближение приступа мигрени. – И, кроме всего этого, агенты охранки убивают чиновников, так?
Барабанов впился пальцами в свою растрепанную шевелюру и застонал в отчаянии.
– Да не было никаких убийств, как же вы не поймете! Поэтому и тел нету! Все эти якобы покойники сейчас наверняка бражничают где-нибудь в загородном доме вместе с филерами и агентами охранки и смеются над чудаками-сыщиками! Над нами!
– Но позвольте, а как же кровь? Начальник жандармерии сказал, что кровь однозначно человеческая. Да и главное, зачем нужна эта мистификация? В чем ее цель? Нестор, перестаньте отвлекать нас своими пустыми теориями.
Муромцев чувствовал, что потихоньку начинает злиться.
– Пффф… Ну кровь – это самая простая загадка. Представляю себе местных «патологоанатомов»! Эти эскулапы неспособны отличить кровь от клюквенного соуса! Знаю я таких, не раз приходилось выгонять с кафедры! К тому же их могли элементарно подкупить или запугать.
– Хорошо… Но зачем?!
– Вопрос! – Барабанов слегка сконфузился: кажется, он еще не заходил так далеко в своих размышлениях. – Ну, прежде всего, наверняка они хотят выявить тайные ячейки революционеров. Ждут, что те заинтересуются происходящим и выдадут себя. Ну и, конечно же, в их планы непременно входит вымазать грязью все революционное движение. Представить их эдакими кровожадными маниаками, способными убивать лишь несчастных коллежских регистраторов! Нет, ну это же просто смешно! Зачем каким-нибудь эсерам убивать этих мелких сошек, да еще таким диким образом? Ведь вся суть, что у «Народной воли», что у других, была всегда в манифесте, в каком-то послании, которое следовало после любого покушения. А тут что? Тишина! Так что я считаю…
Из-за загородки высунулось обеспокоенное лицо полового, который решил, что важные столичные гости чем-то недовольны. Не увидев злобы в обращенных на него взглядах, он заговорщицки подмигнул и, сладострастно улыбаясь, показал руками нечто маленькое, размером где-то с полштофа, но Муромцев решительно замотал головой, и половой испарился.
– Мне кажется, Нестор, вы не вполне правы, – воспользовавшись паузой, мягко вступил в разговор отец Глеб. – Что, если эти заблудшие души просто вынуждены довольствоваться тем, до чего способны достать? Скажем, не по силам им покушаться на министров и генералов, значит, убьют столоначальника в присутствии. А что вы так кривитесь? Это вполне на революционные боевки похоже, небольшие, конечно же, какие уж там эсеры, но вполне самостоятельные. Нет, Нестор, вы дослушайте, пожалуйста. Так вот, одного столоначальника убили – тут большого переполоху не будет. А второго убили, а пятого? А десятого? Так никакие чиновники на службу не согласятся идти, скажутся больными и будут по домам сидеть да от страха трястись. Конторы опустеют, документы перестанут течь потоком, словом, вся государственная машина даст сбой. А тут уж и переполох, и гнев начальственный. Вот вам и мотив. Разве не так?
Пока Барабанов вращал глазами в поисках достойного ответа, Муромцев решил вмешаться и остановить пустые споры.
– Господа, всем ясно, что политическое дело – это то, что сразу приходит в голову. И поскольку в С-ской губернии нету своего охранного отделения, за работу взялась полиция вместе с жандармами. Местные сыщики под руководством Степана Ильича уже проработали все самые вероятные версии, но не преуспели. Что же до версий невероятных – это уже наша задача. Это не первое наше задание, и все знают, что делать. Работаем по установленной схеме: определение типа личности преступника, установление любых связей между убитыми, особое внимание обращаем на жертв, необходимы их психологические портреты. Лилия, нам придется обратиться и к вашей помощи.
Ансельм с некоторым усилием отлепила фотокарточку ото лба и закашлялась. Глаза ее при этом оставались полуприкрытыми, словно состояние транса не вполне покинуло ее.
– Пусто, пусто, пусто… – произнесла она слабым голосом и откинулась на спинку стула. – Роман Мирославович, я ничего не могу увидеть, пока мы сидим в этом ужасном вертепе. Здесь очень тяжелая энергетика. Мне необходимо уединиться где-нибудь в тихом месте и поработать с уликами, личными вещами жертв. Возможно, тогда я смогу обнаружить среди них тот самый артефакт, который позволит мне погрузиться в транс и спуститься в самые его глубины. Только там, среди холодной тишины, находится важная подсказка. Я чувствую ее, она там, там…
Лилия вытянула тонкую бледную руку, словно пытаясь ухватить нечто невидимое, что витало над тарелкой с солеными крендельками.
Барабанов глядел на нее с большим участием и, наконец, не выдержав, заявил:
– Господа, совершенно безответственно было бы оставлять Лилию в одиночестве! Возможно, на нас уже объявлена охота, а я не могу оставить свою напарницу в минуту опасности! Я буду сопровождать и охранять ее во время транса.
– Нет-нет, Нестор, – покачал головой Муромцев, – если нам понадобится охрана, то в нашем распоряжении вся полиция и жандармерия в городе. Для вас у меня есть по-настоящему опасное и ответственное задание, с которым сможете справиться только вы.
– Ммм… Конечно, конечно… И что же это за задание? – протянул Барабанов, одновременно польщенный и расстроенный.
– Вы должны будете внедрится в местное революционное общество. Покамест мы еще не сильно привлекли к себе внимание, разгуливая в компании полицмейстера, с вашим талантом у вас есть все шансы втереться в доверие и все разузнать из первых уст… Что с вами?
Барабанов побледнел, потом покраснел, потом неожиданно вскочил, опрокидывая посуду, и завопил срывающимся голосом: