Я сделал ещё одну пометку – не соврал. Конечно, нам известно, сколько раз он навещал мальчишку, даже точное время. Всё отражается в журнале посещений.

Постукивая колпачком ручки по столу, я ждал продолжения. Как же так оказалось, что он, да ещё и вместе с псом, оказался на месте преступления?

Экспертиза показала совпадение найденного клока шерсти, не говоря уже про порванный ошейник, застрявший между диваном и журнальным столиком. Но зачем брать собаку на убийство? Этот замкнутый мужчина не выглядит слабоумным маньяком… Здесь что-то другое. Совпадение или…

– Я привязался к Бруно, – нарушил молчание подозреваемый.

– Вот как?

– Знаете, я стал понимать собачников… Ведь их четвероногие друзья любят беззаветно. Меня так родная мать не любила. —ухмыльнулся он. – А тут – ты просто кормишь, выгуливаешь пса и получаешь такую связь.

Я написал в журнале пометку – проверить мать подозреваемого… Кончик ручки завис над страницей. Дописал ещё про отца и сестру. Возможно, они дадут зацепку. Без найденного орудия убийства мои руки связаны. Можно только надеяться на новые улики или же… признание. Мы встретились глазами, и мне сразу стало ясно: признания мне не видать. Однако у меня не осталось сомнений – он точно что-то скрывает.

Глава 5

Закон был на стороне невиновного, нет доказательств… что ж, свободен как ветер. А невиновен всяк, на кого нет вещественных доказательств.

Я расстегнул наручники, посмотрел на красные следы вокруг кистей и отошёл к углу допросной комнаты, сделав вид, что веду записи.

Этот приём я усвоил в самом начале службы. Если подозреваемый ухмыляется – это доходчивый голос ЭГО. Невиновный жаждет поскорее убраться на свежий воздух, ему не до ухмылок…

Стоя к нему спиной, я отсчитывал про себя до пяти…

1… купольная камера снимает, как он встаёт.

2… проводит пальцами по запястью.

3… не прощаясь, со скрежетом отодвигает стул.

4… берётся за ручку двери.

5… выходит.

Пять секунд дадут больше, чем тридцатиминутный допрос.

Этому трюку обучил меня отец, проработавший детективом до своего 63-летия.

Все эти ДОБРЫЙ и ЗЛОЙ коп – заезженный шаблон полицейских сериалов. Детали – вот ключ. Наблюдай, и тело подозреваемого скажет больше, чем отрепетированные слова.

Взяв со стола раздербаненную пачку сигарет, я вышел из допросной комнаты и в конце коридора увидел, как пёс, стоя на задних лапах, облизывает подозреваемому лицо.

– Я выставлю вам счёт за химчистку.

Брюки позади стоящего младшего лейтенанта напоминали собачий половик.

– Не пёс, а зараза.

Я хлопнул его по плечу и прошёл в свой кабинет.

Поднял жалюзи… взял за лапки дохлую муху и, приоткрыв окно, выбросил. Сев на подоконник, я взглянул на фотографию с отцом. На снимке мне около шести лет, и, сидя на батиных коленях, я был счастлив как никогда. Отец в идеально выглаженной форме, чисто выбрит, мощный подбородок, волосы зачёсаны по пробору и усы «щёткой», с которыми он никогда не расставался.

Мать всегда говорила, что он был рождён стать полицейским… я же просто стал преемником, так как по-другому быть не могло. Дисциплина и честность – вот два слова, которые вдолбили мне с самого детства. Два правила. Два постулата. Усвоил их с молоком матери.

Дыхание сквозняка всколыхнуло кипу бумаг на рабочем столе.

Утренний свет приятно прогревал спину.

Я поднял руку и понюхал подмышку.

Да… встаю с подоконника. Вызываю младшего лейтенанта.

Дверь открылась, и сквозняк сорвал два листа на пол. Поднимая их, лейтенант захлопнул дверь.

– Куда их?

– Брось на стол… мы должны организовать слежку. – он поднимает на меня взгляд. – Аккуратно, не привлекая к себе внимания.

– Сделаю.

– Хорошо… и ещё.

– М?

– Он наверняка захочет вернуться на место преступления.

Младший лейтенант переступил с ноги на ногу.

– Вряд ли нам поможет местный отдел полиции. Вы же помните, сколько раз пришлось им напоминать выслать отчёт?

– Именно поэтому я говорю лично тебе. Это дело навело шороху, и всё, что нам нужно, – это не привлекать внимание.

– Но, сэр, я не могу… к тому же Алтай не близкий путь…

Сажусь за стол.

– Оформим тебе отпуск.

– То есть я буду на отдыхе?

Поворачиваюсь к нему.

– Отдыхать будешь на настоящем отпуске. А теперь мне нужно поработать.

Придвинув стул, я взялся за бумаги.

Дверь за мной закрылась… краем уха я услышал про то, что его убьёт жена.

Я вытащил доклад местного отдела полиции и погрузился в дело, ставшее, по словам жителей Аската, «проклятьем». И на то были веские причины.

Глава 6

2009 год, 28 июня, село Аскат (Алтайский край).

… дело об исчезновении Вики Власенко.

4 дня поисковая группа из местной полиции и привлечённая из города Горно-Алтайск оперативная служба (уголовный розыск) прочёсывали леса и горы в поисках тела.

10 розыскных собак, взявших след по запаху девушки, разделили территорию на 4 зоны поиска.

Вертолёт за всё время совершил облёт в радиусе 500 километров от места, где последний раз видели Вику Власенко. Местные жители организовали штабы дружин. 688 километров сплава по Катуни и 241 километр Чулышмана не дали результатов.

На седьмой день поиски официально прекратились.

Девочку признали без вести пропавшей, так как ни просьб о выкупе, ни тела обнаружено не было.

…

К делу прилагаются показания свидетеля – лучшей подруги исчезнувшей. Прямая речь для достоверности сохранена.

Следователь: – Скажите, насколько вы были близки с Викой?

Подруга: – Довольно близко… я не знаю, мы вместе проводили время и…

Следователь: – ?

Подруга: – … вы думаете, она погибла?

Следователь: – Мы не можем исключать эту версию. Вы не замечали в последнее время что-то странное в поведении Вики?

Подруга: – Нет! Но…

Следователь: – Что?

Подруга: – Моя мать не хочет, чтобы я, ну… распространялась об этом… это не по-христиански, как говорит моя мама.

Следователь: – Вы очень поможете делу.

Подруга: – Простите, не могу… поговорите с её родителями, сестрой или учителем…

(пометка следователя: тут девушку резко прервали, и мать, схватив за руку, увела её в дом).

Комментарий родителей в деле отсутствовал.

Сам по себе куцый доклад вызывал подозрение. Слишком он уж никакой… именно это слово подобрал капитан, просматривая отчёт. Возможно, сказывался провинциальный подход или обычная безалаберность со стороны следователей, однако факт оставался фактом: девочка пропала, и дело постарались быстренько замять, а громким оно осталось только внутри Алтайского края.

Больше всего меня насторожило то, что когда младший лейтенант делал запрос в местный участок, там очень нехотя и задавая много (слишком много) вопросов выдали дело.

Мне не составило труда пробить местного майора, отвечавшего в 2009 за розыск. Он уже как 2 года в отставке и наслаждается пенсией в компании двух внуков. Всё бы хорошо… выслуга лет, ордена за заслуги, и тут на тебе – отношение к исчезновению девушки такое, словно дело крутилось вокруг воришки, утащившего сыр из бакалейной лавки.

Закрыв папку, я достал из пачки сигарету и два раза ударил фильтром о край бумаги. На третьем разе сигарета зависла в воздухе. «Поговорите с учителем…» – пронеслось в голове капитана, как на повторе. Убитого мужчину, обнаруженного убитым недалеко от яблони в собственном дворе, звали Вихров Николай Алексеевич, он был учителем литературы Чемальской средней школы. В том самом доме, где пару дней назад были найдены ошейник собаки и отпечатки подозреваемого.

Чиркнув зажигалкой, я осторожно взял лист бумаги, свернул его трубочкой и с размаху прихлопнул муху.

Глава 7

6 дней до убийства

Почёсывая затылок, я стоял перед стеллажом с собачьим кормом.

– Ну и?..

Мы переглянулись с псом: тот лежал на кафеле, раскинув лапы вдоль туловища.

– Что предпочитаете? – я взял первую попавшуюся консерву. – Индейку? Что?.. Нет? Тогда… – тянусь к верхней полке. – Говядина?

Робин шумно выдыхает ноздрями.

– Курица? – чешу глаз… Эта псина после больницы дала мне поспать от силы три часа и ещё выкобенивается… – Так, всё, беру тебе вот эту, – хватаю консерву с красным акционным ценником.

Иду на кассу. Поводок напрягается и оттягивает руку. Оборачиваюсь. Бруно лежит на том же месте.

– Что ещё?

Облизывается… Я подхожу и сажусь на корточки рядом с ним. На уровне его морды пыльными рядами стоят консервы… беру верхнюю: на этикетке фотография рыбы.

– С сайрой? Ты этого хочешь?

Опять облизывается.

– Ох… я думал, рыбу едят только кошки, – удивляюсь я, хватаю ещё пять штук и, прижав к груди, иду на кассу, на этот раз вместе с Бруно.

– Красивый пёс, маленький ещё, – пробивая штрихкод, заявляет продавец. – Породистый?

– Ты породистый? – обращаюсь я к Бруно, высунувшему язык. – Не знаю, он мне не ответил, – это я говорю уже продавцу.

Последняя консерва скрывается в пакете. Рассчитываюсь. Снизу доносится писк…

– А кто это у нас тут бандит такой? – продавец включил стиль «ути-пути» и свесился над прилавком. – Отличная чистилка для зубов.

Я смотрю на Бруно, ухватившего зубами пупырчатую резиновую игрушку. С ценника, торчащего у щеки, капает слюна.

– Берёте?

– Нет.

– Но пёс уже взял.

Вот зараза… и ставят же прямо на уровне собачьей морды.

Я вновь прикладываю карту и, улыбнувшись одними губами, выхожу из зоомагазина. Толкнув дверь, спрашиваю:

– А почему вы сказали, что он маленький?

– Уши.

– Что «уши»? – смотрю я на пса.

– Не окрепли ещё, кончики прижаты.

– А-а-а, – протянул я и вышел.

Сев на лавочку возле придорожного сквера, я разместил рядом консервы, подобрал с асфальта облепленную грязью слюнявую игрушку и сказал:

– Иди… ну, гадь там. Писать, какать – бегом.

Пришлось добавить жестов. Но Бруно ни бум-бум.

– Ты же сам меня с постели поднял… Ай, да ну тебя…

Пёс сел на задние лапы и уставился на меня.

– ГА-ДИТЬ! – тяну. – Туууу… дааа…

Я привстал с лавочки и, похлопав, облюбовал ему проплешину в травке.

Робин принялся чесать лапой за ухом.

– С тобой хрен договоришься. Сидеть до вечера не буду. Всё тогда, – дёргаю за поводок, но тот, как скала, прирос к земле. – Пошли-и-и! – шея выгибается. – Тьфу на тебя, и как тебя твой хозяин терпит?..

Опускаюсь на лавочку. Достаю телефон и – ну конечно! – в этот самый момент он меня тянет. Да так, будто нет ничего важнее. Подойдя к ближайшему дереву, Робин задрал лапу и пискнул.

– И это всё?

Опять тянет… уже к следующему дереву. Я только и успевал быстрым шагом за ним бегать, а пакет с консервами то и дело бил по ноге.

Когда с писательными процедурами было покончено, и одна ворона лишилась отменных чёрных перьев на заднице, я еле как затащил Бруно домой.

Отперев дверь, я вспомнил, что забыл купить миску… ладно, в другой раз. Вывалив целую консерву в обычную тарелку, я поставил её на пол, и Бруно тут же набросился на еду, заелозив тарелкой по полу.

Смыв с рук слюни и собачий корм, я вернулся на кухню и удивился, что тот уже всё съел. Тарелка была вылизана подчистую.

– Слушай, я прилягу ненадолго на диван.

Бруно не ответил, облизнулся и лапой с когтями ткнул тарелку.

– Обойдёшься. Я буду там, – показал я в сторону коридора и вышел.

Достав беруши, я улёгся на диван в гостиной, вставил их и моментально провалился в сон. Проснувшись от шума, я обернулся и впервые почувствовал, что способен на убийство.