Для Веры возвращение на родину было больной темой. Стоило как-то завести разговор о том, чтобы отдохнуть и заодно скататься до мест её рождения, как она менялась в лице и просила прекратить. Всё, что касалось её прошлого, было покрыто ореолом тайны. Не знаю… есть же в семьях темы, которые не принято обсуждать, вот и у нас Верино прошлое стало табу, и, чтобы не злить её, я принял это как данность. Табу значит табу.

Встречный ряд машин помигивал фарами, предупреждая о ближайшей засаде ГАИ. Сбавив скорость, я поглядел на Бруно. Мягко покачиваясь, сложив морду на лапы, он смотрел прямо перед собой. Интересно, о чём он думает? Вспоминает ли своего хозяина… и что бы случилось, если бы я по случайности не забрёл в тот проулок.

Забавная штука – случай. Если бы от меня не ушла жена, я бы не стал травить себя алкоголем, не вышел бы на улицу, ища на жопу приключений, и не набрёл на тот проулок, где до полусмерти избили паренька. Да и если вдуматься… не я нашёл Бруно, а он меня. Как и те письма, спрятанные под двойное дно обувной коробки.

Проглотив ком в горле, я заставил себя переменить тему… мне до боли в груди не хотелось снова мусолить написанные слова в тех любовных письмах. По крайней мере сейчас. Солнечный диск почти скрылся за горизонтом, оставив оранжевые разводы на потемневшем небе. По крайней мере сейчас…

Глава 14

5 дней до убийства

Крик вырвал меня из сна… Подскочив, я, тяжело дыша, огляделся… потрогал руками влажное тело… прошёлся по волосам… смахнул прядь со лба и рухнул обратно на диван.

Яркий свет резанул глаза. Поворачиваюсь на бок, закрыв одеялом лицо.

– Что случилось?

– Ничего…

– Ты кричал.

Я не отвечаю. Жена ещё какое-то время стоит в проходе гостиной и гасит свет.

Зная себя… мне больше не уснуть. Привстаю… в ногах скомканная простынь. Сердце ещё работает на полных оборотах. Грудь вся мокрая от пота. Уткнув локти в колени, я опускаю голову в раскрытые ладони. Сглатываю – и перед глазами всплывает лицо мёртвого мальчишки. Лужа крови, вырастающая пятном на грязном бетоне.

Встаю… подхожу к аптечке, спрятанной за нишей кухонного гарнитура, и на ладонь высыпаю горсть таблеток. Горьковатый вкус растекается по нёбу… наливаю в стакан воду и залпом запиваю. Одна таблетка всё никак не проскакивает в горле… Плеснул в стакан ещё воды. Глоток… зубы ударяются о края стакана.

Подхожу к холодильнику и, открыв дверцу, щурюсь… синий свет ложится на живот, холодок приятно остужает кожу. Беру бутылку виски, наклоняюсь к морозильнику и достаю формочку для льда. Включаю ночник… упираю большие пальцы в формочку и выдавливаю крупный кубик в стакан.

Почему он не послушался меня, не опустил пистолет? Зачем он попытался выстрелить? Или выстрелил я, а он только нажал на курок от испуга?

Виски с плеском наполнило стакан, от чего кубик льда всплыл, звонко ударившись о стеклянные края. Сев за барный стул, я сделал глоток… тепло растеклось по желудку.

Дело о бегунке так бы осталось одним из сотни безымянных дел, если бы не его возраст… Мальчика звали Антон, он учился в средней школе и должен был закончить 11 класс… должен был. Его родители – обычные пропойцы, чей сын воспитывался улицами. А улицы воспитывают своевольно. Попав «не в ту» компанию и поверив в песню о лёгком заработке, он полгода работал мелким закладчиком. Ныкал по подъездам соль, травку и прочий шлак. Ему везло. Он не попадался. Выглядел как обычный школьник, который зашёл «не в тот» подъезд. У парнишки завелись деньги, и в школе поползли слухи. Новый прикид, дорогие цацки быстро бросаются в глаза. Только вот… однажды удача отвернулась от него, и, нарвавшись на «не того» парня, он был хорошенько отделан и лишился товара. Антон пролежал в больнице около недели. Родители спустили всё на тормоза. Дело замяли, списав всё на обычное (пусть и жестокое) хулиганство.

Отпив ещё… я грустно ухмыльнулся… как много «не того» было в жизни Антона.

У каждого бегунка есть свой старший, кто даёт наводку, распределяет товар и курирует наркоцепь. И этот старший, видимо, не очень любил оставаться в дураках. Ограбив Антона, они ограбили и его… так, видимо, и появилась идея выдать подростку ствол. Чёрт…

…Я ещё раз подошёл к холодильнику, вытащил яблоко, отгрызенное с одной стороны, и, вырезав почерневшую часть, стал нарезать тонкие ломтики.

А раз у Антона появился ствол, ему стали доверять товар подороже. Кокаин уже не закладывался по занюханным подъездам. Нет… нужны были более изощрённые места, где легче скрыться, не привлекая к себе внимания. Заброшки, старые заколоченные фабрики, склады… где помимо тебя ещё шарахаются другие повернутые сквотеры и наркоманы. Там в порядке вещей находить подвешенные на торчащих арматуринах трупы животных, начерченные углём знаки на стенах или обычные шприцы.

…Большой палец отозвался резкой болью. Опустив глаза, я увидел, как из порезанной ножом кожи выступила кровь. Я отодвинул яблоко… бросил нож и, притянув палец к губам, почувствовал вкус металла.

Может, нужно было пойти с напарником? В ту ночь… он разругался с женой и хорошенько прикладывался к фляге, не отлипая от телефона. Кажется, они стали делить детей, имущество и… он не на шутку завёлся, напрягая и меня в том числе.

Мы пасли эту старую фабрику три дня, и вот… в щели между заколоченным проходом скрылись пятки Антона. Мальчика… с которым предполагалось должно всё пройти гладко. Поймаю… приведу в участок и легко выбью информацию о том, кто стоит выше. Но… судьба разыграла карты иначе. Два выстрела отвлекли напарника от ругани по телефону. А я… получил то, что получил… и пусть это моя пуля прошила сердце мальчика, я тоже умер. По-своему, потеряв человечность.

Следующие трупы меня не трогали. Они оставались только частью дела. Цепочкой, ведущей к убийцам.

Отпив ещё, я поймал ртом почти растаявший кубик льда. Сплюнув его обратно, я вытер губы и решил проведать могилу мальчика. Сегодня годовщина, как-никак…

Глава 15

Что-то шершавое. Что-то мокрое. Что-то пахнущее слюнями скользнуло по моей щеке. Лбу. Ушам… Во сне я слился поцелуем, наши языки затрепетали. В стиле «французы будут в восторге». Что-то влажное плюхнулось мне на губы, и я приоткрыл один глаз. Волосатая морда. Второй глаз… волосатая морда так и осталась.

– ФУУУУУУУУУУУУУУУУ!!! ЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭ!!!

Моё лицо напоминало столик кафешки, который только что протёрли вонючей тряпкой.

Собрав с лица слюни-слизь, я тряхнул рукой, разбрызгав ошмётки по стене, потолку… да и телеку досталось.

Привстаю, сбрасываю на пол ни хрена не дышащее одеяло из синтетики и взглядом ищу бутылку. В горле так сухо. Так сухо, что впору повторить это в третий раз – ТАК СУХО. Вода закатилась под кровать. Это я понял, когда прижался щекой к ковру и увидел столько пыли… столько пыли. СТОЛЬКО ПЫЛИ.

Ополовинив бутылку, я воскрес. Взял со столика возле стены блюдце и налил Бруно. Лакает.

Почёсывая задницу, иду в уборную. Принимаюсь за выключатель… вверх… вниз… ещё разок вверх. Приходится оставить открытую дверь, чтобы хоть какой-то свет проникал в душевую. Пол скользкий. Лейка – в белых разводах. Не то чтобы я весь такой неженка-привереда, но есть ощущение, что я принимаю душ после футбольной команды, и запах такой… Я опустил глаза и увидел забившийся волосами слив. Ну да… теперь понятно, откуда запах.

В общем, вылез я из душа с ощущением, что стал не сильно чище… так… мокрее разве что. Тянусь за полотенцем. Капли по руке падают на кафель.

Резкий звук музона чуть не сбил меня с ног. Осторожно выглядываю через дверь, прикрыв пенис. Бруно сидит на полу, под лапами пульт от телека. Полотенце падает на пол. Не сводя глаз с Бруно, наощупь беру полотенце… опять же, пялясь на волосатого монстра, вытираюсь и перекрикиваю музон:

– Если под конец путешествия выяснится, что ты говоришь, я не удивлюсь.

Бруно не обращает внимания и слушает-смотрит-изучает видеоклип. Играет американский панк-рок.

В дверь постучали… нет, задолбили. Обвязав полотенце вокруг пояса, быстро иду к двери и чуть не падаю, подскользнувшись на кафеле.

– Да…? – открываю дверь.

В коридоре мужик в семейниках и натянутой вокруг пузени майке.

– ВРЕМЯ ВИДЕЛ? – орёт он, перекрикивая музон.

Голос у него грозный, конечно. Я решаю не говорить ему, что это не я, а пёс включил музыку… да и пёс с ним. Я прошу прощения, захлопываю дверь и иду к Бруно.

Наклоняюсь, вытаскиваю из будто налакированных коготков пульт. Тыкаю на кнопку. Тихо… слышу, как за стеной ходит мужик и докладывает жене, что я баклан или еблан… что-то с «лан» на конце… не разобрать из-за звука шагов.

А сколько время-то? Шторы вовсю атакованы солнечным светом. Подхожу к окну и впускаю свежий воздух. С тумбочки беру телефон… 6:20…

– Ты чё так рано-то?!

Бруно не отвечает. Облизывается только.

Вспоминаю про консервы… и то, что открывашку взять из дома я не догадался. Ладно… натягиваю штаны, майку… проверяю запах подмышек. Бруно вскочил и виляет хвостом…

– Посиди здесь, я быстро.

Подходит к двери.

– Говорю же, тут будь.

Машу на него рукой и выхожу.

Бруно пулей проносится по коридору, на скорости в заносе врезается в стенку и, стуча коготками, сбегает по лестнице. Снизу раздаётся вопль и БАБАХ, ещё было ДЗЫНЬК… я бегу следом.

Вот какая картина мне открывается: на полу развалилась женщина в позе морской звезды, рядом с ней металлический поднос, разбитые тарелки… и кофейный след. Точно место преступления, только вместо крови – кофейная гуща.

Я приподнимаю губу, оголив зубы. Улыбкой это не назвать.

Бруно уминает с пола хлеб… или что это? Булочку?

– ВЫ ЖЕ СКАЗАЛИ, ЧТО У ВАС ВОСПИТАННЫЙ ПЁС!

Женщина встаёт и стряхивает с блузки осколки керамики. Надо сказать, с достоинством.

– Я возмещу…

– Уж конечно возместите!

Сажусь помогать собрать осколки. Бруно уже след простыл.

– ПЁС НА ПОВОДКЕ ДОЛЖЕН БЫТЬ НА ТЕРРИТОРИИ ОТЕЛЯ! – это она мне в ухо орёт, когда через окно видит, как он, задрав одну лапу, окропляет мочой клумбу с розами.

Твою ж мать… я бегу за Бруно. Тот, заметив меня, принимается скакать как антилопа, думая, что я играю с ним… Отбежит, прижмёт морду с грудью к земле и хвостом туда-сюда… а потом опять носится.

Администраторша выбежала и прильнула к клумбе, как мать к раненому сыну. А лужа всё растекалась ядовито-жёлтым цветом…

– Чтобы ноги вашей тут через десять минут не было… – процедила она, не отрывая взгляда от клумбы.

– У нас вроде завтрак включён?

– ВОН!

Нам хватило девяти минут. Я сдал назад и вяло помахал женщине, стоящей на крыльце с руками на груди. Она не ответила и испепеляла меня взглядом. Мне аж жарко стало. В общем, мы отъехали, и надеюсь, что порчу она всё-таки не навела. Бруно высунул голову из открытого окна и гавкнул.

Едем дальше…

Глава 16

Про завтрак и рассказывать нечего. Так, сухая статистика – 4 яйца, 2 ломтика помидора, 3 найденные скорлупки, 1 рыжий волос. Именно в такой последовательности. В целом есть можно, если вовремя ногтями подцепить эти самые скорлупки с волосом. Ну да ладно, здесь все посетители сидят с такими лицами, что хоть тарелку с жуками положи – майонезика хряпни и бон аппетит.

Промакиваю салфеткой рот. Встаю. Бруно на этот раз трапезу не разделил. Понимаю… вся кафешка пропахла прогорклым маслом. Что такое вытяжка? Слово из 7 букв да и только… ай… Рассчитываюсь и выхожу.

Из хороших новостей – я раздобыл нож для консерв и пополнил запас корма. Затарился бананами, орехами, чтобы больше уже не останавливаться в чудо-придорожных кафешках и добраться сразу до Аската.