Шея ломается со звуком Хрясь (страница 7)
Пригнувшись под ловцом снов, она показала туалет, в котором всё в розовом цвете, и на бачке тлела палочка благовония.
– Нажал один раз, отпустил. Нечего воду тратить.
Киваю.
– Полотенце выдам. Пошли.
Лестница, поскрипывая и прожимаясь, вела на чердак. Я попытался было заглянуть вбок, чтобы рассмотреть гостиную, но не успел. Хозяйка попросила не отставать.
На мансарде действительно было жарковато. Она открыла окна, стряхнула с подоконника на раскрытую ладонь дохлых мух, пчёл, слепней и прочих летающих тварей и выбросила на улицу.
– Кровать как кровать, сетка панцирная, привыкнешь. Постель меняю раз в три дня. Что ещё? – она почесала ухо, спрятанное под банданой. – Ночью не шуметь, каждый шаг слышу. Столик тот не дёргай – у него ножка неустойчивая.
Я посмотрел на письменный стол. В целом уютно. Обои в полосочку, светильник, ковёр с наркоманским узором. Собственно, всё.
– Собственно, всё, – заключила она.
Мы ударили по рукам. Она выдала ключи с выпуклым брелком и пошла показывать кухню.
Хари-кришна-домик, ну точно… На стенах картины индийских божеств, миниатюрные фигурки слонов, жаб… На подоконниках цветы – точно филиал джунглей.
– Чайник, плита, холодильник, – хозяйка всё сопровождала тыканьем пальца. – Посуду моем за собой. Хорошо? Намыл, смыл, протёр. – это уже звучало как угроза.
С холодильника за мной наблюдали два кошачьих глаза.
– Марго. Будешь лезть – поцарапает.
Я посмотрел на хозяйку – казалось, это относилось и к ней.
Марго потянулась и мягко спрыгнула на дощатый пол. Принялась обнюхивать ноги. Опять ноги…
– Ладно, пойдём знакомить, – говорит.
Мы вышли снова во двор и, обойдя мольберт с красками, подошли к виляющему хвостом Бруно. Они друг друга заметили.
Марго ощетинилась.
Бруно подался вперёд.
Марго издала утробное «МЕОООО».
Бруно гавкнул.
Мы с хозяйкой переглянулись.
– Спать он будет в сарае, – указала она на приоткрытые двери крохотного строения. – Сено постелю, миску выдам.
Питомцы уже переговаривались на понятном только им языке. Слышалось это как угрозы в стиле старых VHS-кассет: «МЕОООО! РРРРРР! МЕООООООО! РРРРРРРР! (Ублюдок, мать твою, а ну иди сюда! Говно собачье, решил ко мне лезть? Ты засранец вонючий!) МЕОООО! РРРРРРРРРР!»
Я подошёл к калитке и, сняв поводок, спрашиваю:
– А где тут дом Власенко?
Хозяйка поменялась в лице. Вытянулась что ли… Марго спрыгнула с её рук и убежала.
– Зачем тебе этот дом?
Врать не хотелось, и я сказал как есть:
– В этом доме родилась моя жена. – на слове «жена» в горле запершило.
Мы какое-то время смотрели друг на друга.
– Там дом Власенко, – спрятав руки под шаль, она кивком головы указала направление. – У меня дела. Гостей в дом не водить.
На том и порешали. Я стоял с Бруно и, держась за поводок, думал, что сделать первым: начать с писем и найти эти места или сразу пойти в родительский дом?
Глава 20
Следственно-оперативная группа уже вовсю шоркала по ламинату. Собирала пальчики, делала снимки трупа и… Вот недоумок!
Я быстрым шагом иду к участковому. Хватаю за плечо и оттягиваю от плиты. На его губе висит тлеющая сигарета.
– Ты, мать твою, в сериале или на месте преступления?
– Что?
– Прикуривать от печки, что! Ничего не трогать!
Кто-то хлопает меня по спине, я резко оборачиваюсь и взглядом мечу в Славу гром и молнии. Тот отваливает.
– Шеф, да я просто курить хочу, зажигалку посеял где-то.
– Посеял он… дебил! – разворачиваюсь…
Оперативники все как один делают вид, что даже не смотрели в нашу сторону, и с напускной важностью принимаются за работу.
Перевёрнутая вверх дном квартирка с жмуром посередине. Классика. Глаза на выкате, лицо посинело… Присаживаюсь на корточки, натягиваю перчатки и пальцем провожу ниже шеи, оттянув ворот рубашки. Слава садится рядом.
– Что скажешь?
– Потасовка. Не поделили чего-то… слово за слово, и вот уже друзья катаются по полу, круша мебель.
– Друзья? Вряд ли…
Оглядываюсь на кухню. Участковый с виноватым видом выходит. Опускаю взгляд вниз: на полу валяются две пустые бутылки водки.
– Скорее, старые приятели, которые давно друг друга не видели. Один другому по пьяни похвастался или лишнего сболтнул. На шее следы удушения. Проверьте телефон, выгрузите вызовы за последние 7 дней, запросите у оператора записи разговоров.
Встаю, стягиваю перчатки и направляюсь к выходу. Сиплый голос окликает меня на полпути. Оборачиваюсь: прапор с проплешиной на голове ждёт дальнейших указаний.
– Собутыльник наш, вероятно, уже осел на своей даче. Пробейте по базе собственность, если не найдётся – отследите оплаты по карте. За руль он точно не сядет, а значит, сел в такси и уже на полпути к даче. Далее он зайдёт в магаз, чтобы дозаправиться и взять ещё беленькой.
– А что, если он платил наличкой?
– Что ж… тогда придётся ждать экспертизу пальчиков. Но время даром не теряйте и берите пока тёпленький. Расшифровку звонков выдадут сразу. Действуйте. – говорю я, перешагиваю порог и выхожу в подъезд. Соседская собака заливается лаем. – Как же тут воняет.
Слава спускается следом и не комментирует.
Толкнув дверь подъезда, опускаю во внутренний карман плаща руку. Достаю пачку и вытягиваю последнюю сигарету. Затягиваюсь… чувствую на себе чей-то взгляд. Поднимаю голову и вижу бабульку на третьем этаже.
– Она звонила?
– Да. Её уже допросили.
– Не сомневаюсь.
Шагаем к машине. Садимся.
– Капитан, я вот чего не пойму: почему ты сразу упрощаешь? В смысле, разве так очевидно, что он поедет на дачу?
Открыв окно, вытаскиваю по локоть руку с тлеющей сигаретой.
– По синьке расчётливый план отступлений не продумаешь. Сомневаюсь, что он на пути в аэропорт с купленным билетом в страну, где не экстрадируют преступников. – трогаюсь. – Ему отсидеться где-то надо. Прийти в себя. Домой – слишком опасно, если есть жена, лишних вопросов не избежать. А если я не выпью кофе, буду кидаться на людей.
– Ты и так кидаешься.
Переглядываемся.
– Дегенерат-участковый не в счёт.
Мы останавливаемся у кофейни и заказываем два чёрных. Осточертело мне всё… Открыв крышку, высыпаю два пакетика сахара и, помешав, добавляю ещё один.
– Давай в участок без меня. Мне кое-куда заскочить надо.
Слава размешивает свой кофе. Прощаемся. Я сажусь в тачку и направляюсь на кладбище…
Глава 21
Ноги шли в одну сторону… мысли в другую. Что я им скажу? «Э-э, здрасьте, давно не виделись. Что, не узнаёте? Свадьба, помните, я взял вашу дочь в жёны?». Незаметно для себя я наматывал и наматывал поводок на кулак, пока он не стал выглядеть как загипсованная культяпка.
– Нет, правда, что мне им сказать? – сказал я вслух, а Бруно склонил голову. – Может, лучше завтра утром зайти… – Бруно поднял лапу и сделал в воздухе полукруг. – Что? – повизгивает. – Слушай, я тебя не понимаю. Ладно, будь что будет, пошли…
Солнце уже скрылось за горой, на улице ощутимо посвежело. Дом Власенко, если я всё верно понял, стоял в самом неприметном месте. Когда я первый раз делал обход, то, увидев тупик, даже не дошёл до него. Обходя коровьи лепёшки, я поглядывал по сторонам. Соседи будто вымерли. Ни души. Так тихо, что только шорох моих шагов по щебню напоминал о ходе времени.
Первым показался забор колышками с выгоревшей и отшелушенной краской. Дворик изрядно заросший… сорняки расползлись по всей территории и торчали даже на дощатом крыльце, настойчиво проклёвываясь через деревяшки. Взявшись за калитку, я потянул на себя. Не заперто. Скрипя петлями, зашёл внутрь и крикнул:
– Есть кто?
Бруно уже влез в сорняк и с интересом стал обнюхивать головки полыни… Тяну ободок. Ладно… Тонкая тропинка от забора вела к крыльцу. С правой стороны стояла баня, дверь также открытая. Забравшись по лестнице, я подставил кулак к двери и три раза стукнул. Внутри дома кто-то зашевелился. Отойдя на два шага, я спиной упёрся в перила крыльца. Дверь открылась…
В проёме показался седой мужчина в растянутой майке и трениках, в котором я не сразу опознал тестя. Прищурившись, он посмотрел на меня в упор сквозь мутные катарактные линзы.
– Здравствуйте. Я ваш зять, вы узнали ме…
Дверь закрылась перед моим носом. Поморгав, я переглянулся с Бруно и ещё раз постучал.
– Пошёл нахрен, – раздался сиплый голос старика.
Я постучал ещё разок. Быстрые шаги, дверь распахивается, и старик ловит меня за грудки.