Спокойной, уверенной походкой, разрезая толпу, как нож масло. Паника затапливает сознание. Я что-то не так сделала? Может, я заняла его столик? Или он сейчас подойдет и скажет что-то вроде: “Эй, бюджетница, выход там”.

Он подходит. Совсем близко.

Молча. Просто стоит и смотрит сверху вниз. Я вжимаюсь в диван так сильно, что, кажется, скоро срастусь с ним. Дыхание перехватило. Я не могу выдавить ни слова, просто смотрю на него снизу вверх, как кролик на удава.

Он усмехается, видя мой ужас. И эта усмешка еще хуже, чем прямой наезд. Она снисходительная, и насмешливая. Я для него букашка под микроскопом.

– Простите, феи из библиотек обычно не залетают в такие места. Боюсь, вы заблудились, и мой долг, как местного рыцаря, проводить вас… хотя бы до бара, – его голос низкий, с легкой хрипотцой и нескрываемой насмешкой. Садится на стул напротив, даже не спросив разрешения.

Я хлопаю ресницами, пытаясь переварить эту фразу.

Это был подкат? Или издевка? Мой мозг, привыкший решать дифференциальные уравнения, отказывается анализировать этот бред.

Почему он здесь? Почему он говорит со мной?

– Я… не заблудилась, – выдавливаю я.

– Да? – он картинно удивляется, вскидывая бровь. – Тогда у вас, должно быть, очень серьезная причина прятаться здесь от всего этого веселья. Изучаете повадки золотой молодежи для научной работы? Социологическое исследование? Могу стать вашим главным экспонатом. Бесплатно.

Он ослепительно улыбается. И я понимаю, почему по нему сохнет половина университета. Эта улыбка обещает всё и сразу: приключения, опасность, порочные развлечения.

Но я-то знаю, что за такими улыбками обычно скрывается пустота или что-то похуже. Я видела таких парней. Правда, только в кино.

Он наклоняется ближе, и я чувствую запах его парфюма – дорогого, терпкого, совсем не похожего на дезодоранты парней из нашей общаги.

– Я жду подругу, – говорю я чуть тверже, пытаясь вернуть себе хоть каплю самообладания.

– Подругу, которая бросила вас в этом аквариуме с акулами? – он качает головой. – Не очень-то по-дружески. Акулы здесь голодные. Особенно я. – он снова улыбается, но теперь в его взгляде появляется что-то хищное. – У вас очень серьезные глаза. Как будто вы решаете в уме теорему Ферма, а не выбираете, какой коктейль выпить. Это интригует.

Комплимент? Мне? От него?

Это так странно, так неуместно, что я на секунду теряюсь. Я не привыкла к комплиментам. Тем более к таким. Он продолжает смотреть, не отрываясь, и мне становится неловко под этим взглядом.

Я чувствую себя голой, прочитанной. Но вместе со страхом просыпается что-то еще. Злость. Какого черта он тут устроил? Решил поразвлечься, подцепив самую забитую девчонку в клубе? Показать друзьям, какой он крутой?

– Не думаю, что мои глаза или теорема Ферма – это то, что вас действительно интересует, – отвечаю я, сама удивляясь своей смелости.

Он на секунду замирает, а потом тихо смеется. Не издевательски, а как-то… одобрительно, что ли. Словно я прошла какую-то проверку.

– А вот тут ты ошибаешься, – он переходит на “ты”, и это сокращает дистанцию до опасного минимума. – Именно это меня и интересует. Что такая девушка, как ты, забыла в таком месте, как это? Меня зовут Антон. А тебя, фея?

– Алиса, – выдыхаю я. Сердце все еще колотится, но уже не от страха, а от чего-то другого. От странного, дурного азарта.

Я знаю, что должна встать и уйти. Сказать ему, чтобы отвалил. Но я не могу. Он смотрит на меня так, будто я – самый интересный человек в этом зале, полном ярких и богатых людей.

И я, дура, почти начинаю в это верить. Я соглашаюсь поговорить. Он заказывает мне какой-то коктейль, который я никогда не пробовала.

Разговор течет легко, он шутит, рассказывает истории, и я понемногу расслабляюсь. Краем глаза я замечаю, как он бросает быстрый взгляд куда-то в сторону танцпола. Там стоит Катя Князева и смотрит на нас.

На губах Антона мелькает тень торжествующей улыбки. Он тут же поворачивается ко мне, и улыбка снова становится обаятельной и искренней. Но я успеваю заметить. И холодок пробегает по спине.

Может, он пытается заставить её ревновать? Игры у них такие? Но разве подобные ей могут ревновать к таким, как я. Для этого он выбрал бы кого-нибудь… породистее.

Я отметаю эту мысль и, не имея другой, снова включаюсь в беседу.

Глава 3

Антон Разумовский

Коктейль, который я ей заказал, – какая-то розовая дрянь с зонтиком. Она держит его двумя руками, словно боится уронить, и смотрит на меня своими огромными, серьезными глазами.

Я продолжаю травить байки про универ, про преподов, про тусовки, и вижу, как лед в этих глазах потихоньку тает. Она даже пару раз улыбнулась. Неуверенно, криво, но все же.

Бинго.

Музыка, до этого долбившая по мозгам каким-то тупым битом, внезапно сменяется на что-то тягучее и медленное. Медляк. Идеально. Сценаристы этого вечера работают на меня.

– Ну что, фея, – я поднимаюсь, протягивая ей руку. – Не пропустим же единственный медленный танец за вечер? Или ты танцуешь только с учебниками по квантовой физике?

Она вздрагивает, смотрит на мою протянутую руку, как на змею. В ее глазах плещется паника. Конечно, она в жизни не танцевала с парнем. Тем более с таким, как я.

Она привыкла сидеть в углу и оставаться невидимой. А я сейчас вытащу ее в самый центр, под свет софитов, на всеобщее обозрение. Жестоко? Да. Но эффективно.

– Я… я не очень хорошо танцую, – лепечет она, опуская взгляд.

– Пустяки, – я не убираю руку, мой голос звучит мягко, обволакивающе. Я умею так говорить, когда мне что-то нужно. – Просто следуй за мной. Я отличный партнер. Обещаю не отдавить тебе ноги.

Она колеблется еще секунду, но отказаться, видимо, смелости не хватает. Неуверенно вкладывает свою ладонь в мою. Ее рука маленькая и холодная. Я веду ее в центр зала, сквозь пары, которые уже прижались друг к другу.

Я чувствую на себе десятки взглядов. Все видят, с кем я танцую. С серой мышью в шмотках с Озона. И я знаю, о чем они думают. Но мне плевать. Это часть шоу. Главный зритель этого шоу сейчас стоит у бара и пьет свое шампанское.

Я мельком смотрю на Катю. Она наблюдает, на ее лице – смесь удивления и насмешки. Она все еще думает, что контролирует ситуацию.

Наивная.

Я кладу одну руку Алисе на талию, другую беру в свою. Ткань ее лонгслива такая… дешёвая. Я привык к шелку, кашемиру и тонкой коже. Этот контраст почти физически неприятен.

Она вся какая-то… неправильная. Не из этого мира. Она пахнет не духами, а просто мылом и чем-то еще, едва уловимым. Чистотой. Это так странно здесь, в этом прокуренном, пропитанном алкоголем воздухе.

Я осматриваю ее, пока мы медленно движемся в такт музыке. Волосы стянуты в хвост, на лице ни грамма косметики. Под светом стробоскопов ее кожа кажется почти прозрачной.

Я сравниваю ее с Катей. Катя сейчас – это фейерверк. Блестки, идеальная укладка, платье, которое кричит о своей цене. Она – произведение искусства.

А эта… Алиса… она как черновик, набросок, который забыли раскрасить.

– Тебе… тебе здесь нравится? – ее голос тихий, почти теряется в музыке. Она наконец-то набралась смелости поднять на меня глаза.

Какой дурацкий вопрос. Нравится ли мне здесь? Я владею этим местом. Я и такие, как я. Это наша песочница, наши джунгли. А она здесь случайный гость, которого вот-вот съедят.

– Вечер перестал быть томным, когда появилась ты, – отвечаю я с самой обезоруживающей улыбкой. Классика. Банально, но на таких, как она, это всегда работает безотказно.

Она тут же смущается и снова прячет взгляд. Я чувствую, как она напряжена в моих руках. Деревянная. Неуклюжая. Она понятия не имеет, как двигаться, как себя вести. Я веду, а она просто семенит за мной, боясь оступиться.

И все это веселит меня до чертиков. Вспоминаю условия пари. “Заставить ее влюбиться в тебя. По-настоящему”. Смотрю на нее и понимаю: Катя поставила не на ту лошадь. Это не вызов, это легкая прогулка.

Она ведь никогда не получала такого внимания. От парня из “высшей лиги”. Я для нее – принц из сказки, который спустился со своего олимпа к простой замарашке. Да она уже по уши втюрилась, просто сама еще этого не поняла.

Я притягиваю ее чуть ближе. Она не сопротивляется, только дышит чаще. Чувствую, как колотится ее сердце. Страх или волнение? А может, и то, и другое. Для нее это, наверное, событие года. Для меня – очередной ход в партии.

– Ты интересная, Алис, – говорю я, понижая голос до шепота, наклоняясь к ее уху. – Такая искренняя, настоящая… редкая находка, я бы сказал. Это и бросилось мне в глаза, когда я тебя увидел.

Отработанный ход. Работает на сто процентов. Девушки обожают слышать, что они “особенные”. Особенно те, кто всю жизнь считал себя никем.

Она поднимает на меня взгляд, и в ее глазах я вижу именно то, что и хотел. Восторг и благодарность. Она смотрит на меня так, будто я только что открыл ей какую-то великую тайну о ней самой.

Алиса улыбается, и на этот раз улыбка получается искренней, широкой. И в этот момент я понимаю – все. Game over. Я победил.

Победа. Такая быстрая, такая легкая, что даже немного скучно. Я ожидал сопротивления, каких-то трудностей. “У них, знаешь ли, мозги есть. И гордость”, – говорила Катя. Где это все?

Я вижу только наивную девочку, которая растаяла от пары комплиментов и одного танца. Она уже моя. Осталось только задокументировать победу и предъявить приз.

Мысленно я уже репетирую разговор с Катей. Представляю ее лицо, когда я расскажу, как легко сломал эту “неприступную” серую мышку.

Музыка затихает. Танец окончен.

Мы останавливаемся, но я не спешу ее отпускать. Еще несколько секунд я держу ее, наслаждаясь моментом своего триумфа.

Она смотрит на меня снизу вверх, и на ее лице написано столько эмоций, что их хватило бы на целый роман. Роман, который я написал за один вечер. И который я так же легко сожгу, когда мне это надоест.

– Спасибо, – шепчет она.

– Это тебе спасибо, Алиса, – говорю я, отпуская ее. – Ты спасла меня от скуки.

Я подмигиваю ей и веду обратно к столику. Моя миссия на сегодня выполнена.

Пари в кармане. Катя будет моей.

А эта… что ж, она получила свой маленький кусочек сказки. И скоро получит свой жестокий финал.

Глава 4

Антон Разумовский

Я оставляю ее у столика, ошеломленную и растерянную, как котенка, которого впервые вынесли на улицу. На ее лице застыло то самое выражение, которое я видел уже сотни раз – смесь благоговения и неверия в собственное счастье.

Она смотрит мне вслед, и я чувствую этот взгляд спиной, он греет мое эго, как кашемировый свитер.

Победа. Быстрая, легкая, почти оскорбительная в своей простоте.

Я иду к бару, и во взглядах окружающих я читаю удивление. Они видели меня с ней, и теперь пытаются понять, что за игру я затеял. Это забавляет.

Катя стоит там же, где я ее и оставил. Опирается на стойку, лениво покачивает в руке бокал с шампанским. Она делает вид, что не следила за мной, но я-то знаю. Она видела все.

Каждый мой шаг, каждое слово, каждый взгляд. Она ждала, что я провалюсь. Ждала, что серая мышь пискнет и убежит в свою норку.

Я подхожу и становлюсь рядом, заказывая себе еще виски. Лед в стакане звякает, как маленькие победные колокольчики.

– Ну что, Князева? – я небрежно облокачиваюсь на стойку, поворачиваясь к ней вполоборота. – Можешь начинать готовиться. У тебя есть ровно месяц, чтобы привыкнуть к статусу моей девушки. Предлагаю начать с похода по магазинам. Та серая толстовка, в которой ты была в прошлый вторник, – это преступление против моды. Я не могу позволить, чтобы моя девушка выглядела так.