Держась за стену, я быстро добралась до комнаты, сократив привычное количество шагов в два раза. Обогнула кровать, распахнула окно.

– Привет!

Голос раздался так близко, что я отшатнулась. Рэм говорил не снизу, он был где-то на моём уровне!

– Ты что, летаешь? – глупо спросила я.

– Нет, просто залез на решётку. Вообще-то я надеялся, что ты её откроешь, чтобы я забрался внутрь.

Я вздохнула с облегчением. Ещё летающих парней вокруг моей квартиры не хватало.

– Да, я взяла ключ. Тут где-то есть замок.

Я начала шарить руками по решётке, но Рэм нетерпеливо забрал ключ.

– Я понимаю, конечно, что ты меня не видишь. Но прохожие всё ещё не лишены этой возможности. Одна бабулька уже пялится на меня. Спорим, сейчас вызовет полицию? Помаши в ту сторону, пусть видит, что я не вор и не маньяк. Так, Ромео, который решил заскочить к Джульетте.

Я не поняла, в какую сторону махать, но на всякий случай подошла вплотную к окну. Пусть видят, что хозяйка дома не против такого взлома.

– Держи. – Рэм вернул ключ, с грохотом распахнул решётку и спрыгнул на пол. – Кстати, я не один. Ань, сможешь допрыгнуть?

С улицы раздалось ворчание. И кажется, даже какие-то обзывательства.

– Не надо никуда залезать! У меня вообще-то дверь есть, – возмутилась я и выглянула в окно. – Аня, верно? У меня третья квартира, заходите.

– Неужели наконец-то адекватный человек?! – раздалось снизу.

– Я как-то и не подумал, что можно войти через дверь, – смущённо хмыкнул Рэм. Судя по звукам, он разулся и поставил обувь прямо под окном.

Через пару секунд раздался звонок в домофон. Я мигом добралась до входной двери, едва касаясь стен.

– Ты точно ничего не видишь? – спросил Рэм, идя за мной. – Так быстро ходишь!

– Только по дому. Выведи меня на улицу, и я едва ли смогу добраться до магазина, не зацепив пару машин.

Как только зазвенел звонок, я открыла дверь и сразу протянула руку. Пацанский жест, конечно, но мне так удобнее. По рукам я много что могла сказать о человеке. Иногда даже возраст определяла, например, почти у всех стариков были сухие руки с мягкой, немного обвисшей кожей. А раньше я этого и не замечала.

– Привет! Я Аня! – поздоровалась девушка и подала ладонь. Я коснулась её и чуть не отдёрнула руку.

– Ой! Что у тебя с кожей? На ощупь как ожог.

Аня и Рэм засмеялись. Я почувствовала себя глупо.

– Это у неё татуировки! – подсказал Рэм. – Человеку шестнадцать лет, а она уже половину тела закрасила, а вторую половину – исколола.

– Не половину, а только одну руку! Да и то не сильно.

– Никогда не пробовала, какие татуировки на ощупь, – призналась я.

Аня закрыла дверь, сбросила обувь и вновь коснулась моей руки.

– Можешь посмотреть, если хочешь. Я не против.

По-моему, в этот момент она улыбнулась. Да и её «посмотреть» вместо «пощупать» меня подкупило. Интересно, почему они пришли вдвоём, неужели друзья? А по ощущениям такие разные люди!

Я пробежала пальцами по её руке быстро, чтобы не докучать. В местах, где была нанесена краска, кожа казалась слегка выпуклой, шершавой. Тату доходила до локтя и, возможно, тянулась выше, но проверять я не решилась. На ощупь рисунок, конечно, было сложно понять, но мне казалось, что я вот-вот разгадаю, в какой узор складываются линии.

– Спасибо. – Я отпустила руку Ани. – Что у тебя изображено?

– Все, что происходило в моей жизни важного. Если хочешь, я потом расскажу.

– Как много в твоей жизни важных вещей. – Я замолчала на секунду, но не дала себе погрузиться в раздумья. – Ну так что? Вы расскажете мне, что за ерунда произошла вчера?

– Да, мы за этим и пришли. Давайте сядем? – Рэм не спрашивая потопал в сторону спальни. Он специально ходил на пятках, чтобы создавать больше шума? Очень мило с его стороны.

Мы с Аней последовали за ним. Оказавшись в собственной спальне, я не сразу поняла, где Рэм находится. Я хотела сесть на кровать, но что, если он уже там сидел? Думаю, его наглости хватило бы, чтобы поселиться в квартире вместо меня, не говоря уж о том, чтобы занять моё место.

Скрипнул компьютерный стул. Значит, он там. Я опустилась на краешек кровати. Аня прошла куда-то в сторону книжного шкафа. Родители хотели переставить его в зал, но я попросила оставить. Нравилось иногда ощупывать корешки книг, которые когда-то погружали меня в волшебные миры. Благодаря им мне было не так скучно в пустоте.

– Как твои часы? – подал голос Рэм. – Ничего необычного больше не случалось?

– Расскажи про вчерашний день, – вмешалась Аня. – Ты действительно побывала в эфире? Что ты видела?

– Ничего, как и обычно, – ответила я. – Зато я слышала будто бы кусочек своего прошлого. Очень далёкого, я тогда была совсем маленькой. Я будто наблюдала со стороны свой разговор с мамой… Что это было?

Вместо ответа Аня коснулась моего запястья и начала, судя по всему, осматривать часы.

– Они работают. Сила омена всё ещё на месте. Значит, ты как-то смогла выбраться из эфира и не отдать ничего взамен. Твои родители прервали его?

– Не знаю. Ты говоришь что-то непонятное…

– Из эфира сложно выбраться, – объяснила Аня. – Если в двух словах, эфир – это иллюзия, которую создаёт для тебя другой человек. Это могут быть воспоминания, мечты, кошмары. Что-то настолько реальное, что ты не можешь понять, происходит всё на самом деле или ты попалась в эфир. Для тебя единственным шансом выбраться было бы вмешательство со стороны. Другой человек должен был коснуться тебя или создателя эфира.

– Но ничего такого не было!

– Аврора думает, что выбралась сама, – с усмешкой произнёс Рэм. – Даже я не всегда могу избежать эфира! А ты, не зная о нём ничего, вдруг сбежала? Хвастунья!

– Но это правда! Кажется… – Я задумалась, припоминая. – Там стоял сундук с игрушками из моего детства. В этой иллюзии. Я помнила, что там был сломанный замок. Нащупала – а он оказался целым. Потом всё пропало.

– Ясно, – протянула Аня. – Ты нашла дыру.

Рэм фыркнул.

– Ей просто повезло.

– Может быть.

– Что такое дыра? – спросила я. То, что они общались загадками, начинало напрягать.

– Это недочёт в эфире, ошибка. Дыра, через которую можно выбраться. К примеру, кое-кто, – Аня выделила это слово, – очень любит выбираться из эфира, вламывая по челюсти ближнему своему. Всё бы ничего, только иногда этот «кто-то» ошибается и бьёт по настоящему человеку!

– Это было всего один раз! К тому же я почти промазал… – Рэм звучал неуверенно. – Блин, я ведь уже извинялся. Да и нос у тебя быстро зажил, ну покапала чуть-чуть кровь. Прости ещё раз!

– Так вот, про дыры! – Аня повысила голос, показывая, что не хочет говорить об этом. – Такое случается, если ворон, который поймал тебя в эфир, недостаточно всё продумал. Оставил какую-то лазейку, неточность.

– Думаю, ей не обязательно это знать, она же не собирается идти в прорицатели, – встрял Рэм.

– Она сбежала из эфира! Если это не случайность, мы обязаны хотя бы показать её всем.

– Да она же не видит ничего!

– Ты, болван, тоже много чего не видишь, хотя с глазами у тебя всё в порядке! – вспылила Аня.

Повисло молчание. Я кашлянула.

– Просто чтоб вы знали… я не поняла ничего из сказанного.

Аня села рядом и положила руку мне на запястье, где были надеты часы.

– Прости, Аврора. Мне впервые приходится объяснять… Всё это не так уж просто. Давай начну с того, что я – прорицатель.

– Ясновидящая? – переспросила я.

– Не совсем. Прорицатели – те, кто способен заглядывать чуть дальше, чем обычные люди. В прошлое, в будущее, в чужую голову. Я, например, из последних. Если я достаточно много узнаю о человеке, то смогу вжиться в его роль, начать мыслить, как он, предугадывать действия. Но это лишь моя особенность, другие прорицатели имеют иные таланты. Кто-то пользуется картами Таро, другие слышат голоса, третьи и вовсе ничего не знают о будущем, зато умеют создавать эфиры.

– А Рэм?

Я почувствовала, как её рука дёрнулась.

– Он не прорицатель. Рэм обычный человек, вор. Он добывает для нас омены. Предметы, впитавшие достаточно эмоций и событий, чтобы стать чем-то вроде амулета. Иногда люди без способностей бывают полезными, они не связаны никакими законами, которым подчиняются прорицатели.

– Опять не понимаю…

Аня стукнула ногтем по моим часам.

– Вот один из оменов. Не самый сильный, но достаточно мощный, чтобы за ним начали охоту вороны. Но давай сначала разберёмся с оменами.

Мне показалось, что в интонации Ани я различила лекторские нотки. Рэм сказал, что ей шестнадцать. Может быть, она учится на преподавателя?

– Бывало ли у тебя такое, что какая-нибудь вещь становилась словно талисманом? Счастливое платье, в котором всё получается, или удачливая ручка, которой все экзамены пишешь только на пятёрки?

– У меня была игрушка. Говорящая лисичка. – Я вспомнила её до малейших деталей: выцветшая от времени, с севшей батарейкой в плюшевой груди, из-за чего лисьи фразы тянулись, словно замедленная запись. – Я брала её в детстве в больницы. Вроде как талисман. Когда я забывала игрушку, мне рассказывали страшные диагнозы, а проверка зрения проходила хуже. Зато когда лисичка была со мной, врачи становились добрые, да и больница не такой страшной казалась.

– Возможно, это был омен, – подтвердила Аня. – Они встречаются повсюду. Но эта игрушка подходила только тебе, другому человеку она вряд ли помогла бы. Впрочем, скорее всего, это был слабый омен. Они помогают только чуть-чуть, в каких-то мелочах. Мы, прорицатели, ищем вещи посильнее. Такие, что способны пробудить в людях спящий талант, помочь справиться с тяжёлой болезнью. Иногда омены дают какие-то магические способности, но таких на земле очень мало. Вот у Рэма, например, сейчас омен, который улучшает его воровской талант. Он может снять с тебя часы, а ты и не заметишь. Рэм, дай Авроре посмотреть.

– Только осторожнее, не задень его часами, – предупредил Рэм.

Он подкатился на компьютерном стуле и взял меня за руку, давая потрогать какой-то кулон на верёвочке, обмотанной вокруг запястья. Я отдёрнула руку.

– Колючий! Что это?

– Похоже на наконечник стрелы. Отличная штука, колет всех, кроме меня! – гордо пояснил Рэм. – Если кто-нибудь стащит его – постоянно будет в ранах: биться мизинцем об шкаф, резаться при готовке, ноги ломать. Ну… это в теории. А пока он помогает мне оставаться незаметным.

– А мои часы что умеют?

Рэм отъехал на стуле обратно, а Аня продолжила рассказывать:

– Заранее никто не может определить. Мы только находим вещи и передаём людям, которые могут стать хозяином омена. А вороны их забирают.

Пока Аня объясняла, Рэм вертелся на скрипящем стуле. Со скуки он даже начал отбивать какую-то мелодию, постукивая пальцами по столу.

И снова это чувство. Будто в этом нервном стуке скрывался ритм, как тогда, во время урока! Снова морзянка! Опять будто специально паузы между звуками то длинные, то короткие.

Я перевела ритм в буквы, даже не задумываясь. Теперь-то я была уверена: это не совпадение.

– Рэм, – позвала я, и он перестал стучать. – Спасибо, что помог избавиться от учительницы.

– Чего? – удивился он, чем подтвердил мои мысли. Это не он выстукивал морзянкой подсказку! И сейчас звуки создавал неосознанно. Я подумала, что об этом пока лучше не говорить.

– Да ладно, забудь. Аня, а что за вороны?