Подробнее про аукцион и первого рай-ши Юны в книге – РАЙЯ бесчувственного командора. Галактика Его желаний (ссылка активна)

Меня похитили по ошибке. Украли вместо подруги, которая идеально подходила по генотипу звёздному императору для продолжения рода. Я не подошла… А потому меня выставят на аукцион среди этих жестоких, жутких существ. У меня нет права сказать «нет», но я не смогу смириться с ролью молчаливого инкубатора. Тем более, когда вижу того, кто в качестве награды выбирает меня. Бесчувственного командора.

И если за год я не смогу выполнить своё предназначение, то меня придётся передать следующему… Но как между нами вообще может быть хоть что-то, если он пугающе-огромный внешне и просто непробиваемый внутри? Яростная машина для убийств, готовая исполнить любой приказ императора… Или всё же не любой?

Глава 3

Она всё плакала. А я не знал, что мне делать. Мысль, что это может навредить моему сыну, колола ровно так же, как и та, что моя женщина рыдает из-за меня. Я понимал, что должен что-то предпринять, чтобы её успокоить. Но не знал, что именно. Тем более, что женские слёзы видел второй раз в жизни. Первый раз – слышал. И, как и тогда, меня, бывалого воина, это едва ли не парализовывало.

Честно сказать, хотелось сбежать из каюты. Я бы лучше высадился на какую-то дикую планету с разными космическими монстрами сейчас, устроив там кровавую бойню, чем продолжал бы оставаться тут. Но космические монстры сейчас были далеко. А рыдающая навзрыд женщина – рядом.

Напомнив себе в очередной раз, что я не какой-то человеческий сопляк, а настоящий рай-ши, вздохнул и присел рядом с ней на пол. Сидеть так было странно. Последний раз на полу я сидел в глубоком детстве. Больше как-то не приходилось. И вот теперь – пожалуйста.

Но что не сделаешь ради того, чтобы унять женские слёзы?

– Юна, – позвал её, надеясь, что она придёт в себя. – Объясни причину твоих слёз, будь добра.

Понятия не имею, как нужно общаться с плачущими землянками, но мне показалось, что я подобрал верные слова. Ведь самое главное – выяснить причину, чтобы её устранить.

Только вместо конструктивного диалога, она вдруг закрыла свой рот ладошкой, а её плечи затряслись сильнее. И тот факт, что вслух она плакать перестала, меня не обманул. Теперь она так же плакала, только тише.

Вздохнул снова. И мысленно представил, как кинулся в самую гущу сражения с жуткими тварями… Это успокаивало. Хорошо бы сейчас снести кому-то пару голов… Но у меня есть дело поважнее.

– Если ты не успокоишься, мне придётся вести тебя в медблок, – озвучил факт, потому что иного выхода не видел.

Кто знает, как её такое состояние может отразиться на беременности? И тогда выход один – отвести её к медикам, чтобы они что-то предприняли. Меня предупредили в прошлый раз, что из-за гормональных всплесков землянка может вести себя не как обычно. Но я и представить не мог, что вот к такому вот может привести обычный разговор…

– Ты вредишь моему сыну, – добавил металла в голос, надеясь вразумить.

Но тут она подняла взгляд, который из-за мокрых слипшихся ресниц оказался оружием массового поражения. Меня буквально насквозь пронзило чем-то странным. Попала прямо в сердце. И разворотила там всё, не оставив камня ка камне. Без слов.

Из всего, что я там увидел, для себя выделил главное – обиду и обвинение.

Вот только в чём? Я ничего ей не сделал. Ничего плохого.

Не знаю, что меня подтолкнуло к дальнейшим действиям (я в обычные-то дни этого старался не делать, помня, что землянки не любят поцелуи), но вдруг обхватил осторожно её лицо своими ладонями и мягко коснулся её солёных губ своими. От этого моего действа Юна глубоко вдохнула через рот и замерла, тихо всхлипнув. И кажется, все её слёзы сразу же высохли.

Я отстранился, не отпуская её лица, потому как знал, что стоит отпустить – она его вновь опустит.

Да, так положено. Сосуд рай-ши не должен смотреть на других вовсе, а со своим рай-ши должен вести себя тихо и скромно. Она это и делала. Но почему-то с сегодняшнего дня меня начало это раздражать. И всё же, вновь столкнувшись с её взглядом, я как-то сам растерялся, сильно нахмурившись.

За всё время, что она провела в моей каюте, мы перекинулись-то парой слов от силы. Она никогда ни о чём не спрашивала. Я ей ничего не говорил. Да и вообще не мастер я вести беседы. Я воин, а не оратор. Наверное, поэтому стоило лишь добиться прекращения её рыданий, как весь запал растерял. А ещё наконец-то вспомнил, что опоздал на тренировку…

Поэтому тут же отпустил её и встал, возвышаясь над хрупкой фигуркой на полу.

– Тебе тоже лучше встать, – прокомментировал. – И больше не плачь, Юна. А мне пора… Вернусь вечером, – ляпнув последнее, прикусил язык.

Она никогда меня не спрашивала, когда я вернусь. Ни разу. И кажется не ждала даже, когда отправлялся на долгие задания. Конечно, более пяти дней рай-ши, имеющим сосуд, отсутствовать запрещалось. Так что это был максимальный срок нашей разлуки. Но я не замечал, чтобы она радовалась моему возращению. Ничего такого.

Приветствовала меня также, вставая с коврика и глядя в пол. Послушно ложилась в постель, пока я принимал душ. Позволяла обладать собой, глядя куда-то в сторону или мне в грудь. А потом так же тихо уходила на коврик снова и отворачивалась лицом к стене.

До сегодняшнего дня мне казалось, что всё не так уж и плохо. Во время близости она стонала, прикусывая губы, и совершенно точно получала удовольствие. Иначе не могло и быть, ведь моя смазка, сперма и слюна действовали на землянок как сильный возбудитель.

Правда, с тех пор, как выяснилось, что она беременна, близости у нас больше не было. Я поддерживал тактильный контакт, чтобы не терять привязки, касаясь её руки или предплечья.

По правде говоря, мне хотелось бы касаться не только этих частей её тела. Она была… аппетитной. У меня не было много женщин (откуда их взять-то много здесь, на космической станции), но из тех, кого я видел, Юна была выше и стройнее.

У неё была очень узкая талия, но при этом аппетитная грудь, которую так приятно было мять во время секса. И её бёдра тоже были округлыми, что в совокупности с длинными стройными ножками, являло собой весьма соблазнительное зрелище.

Вероятно, из-за её внешности на последнем аукционе за неё так боролись мои сородичи. И один даже выиграл…

Как сейчас перед глазами вспыхнула та картина. Она стоит в полупрозрачной тряпке, заменяющей платье, с распущенными волосами, глядя только в пол. А этот урод, который предложил наивысшую ставку (ставками на аукционе являлись не бесполезные деньги, а услуги для императора или обещания этих услуг), шагает к ней.

Я тогда не считал, что готов рискнуть жизнью ради сосуда. Одно дело – привезти очередную партию минералов с другой планеты. Другое – добровольно, без прямого приказа соваться на самую опасную, чтобы добыть радиоактивные вещества для нашего оружия. Поэтому сначала я спокойно отнёсся к тому, что эта женщина станет сосудом для другого.

Хотя конечно и хотел её себе. Такой красивой женщины раньше не видел. Да и наша с ней совместимость была на редкость высокой – восемьдесят три процента. Но был готов её уступить.

До тех пор, пока она не подняла на него взгляд и не отшатнулась. Её прекрасное лицо исказилось от омерзения и неприятия. Она покачала головой и что-то сказала ему тихо. Я не расслышал, так как был занят своими мыслями в это время. Но момент, когда этот воин вдруг поднял свою руку и занёс над ней, запомнил отлично.

Ударить её он её не успел. Моё тело отреагировало куда скорее разума. В мгновение ока я оказался рядом. И выдернул ему эту руку вместе с суставами плеча, который повис на разорванных сухожилиях.

Заревев от боли, недостойный попытался броситься на меня, но тут вмешался распорядитель. Покалеченного увели в медблок ставить металлический протез. А я при всех заявил, что свидетельствую о нарушении им правил – нельзя касаться сосуда при всех и принять вред. Он пытался это сделать. Поэтому я потребовал отдать её мне, как тому, кто предложил следующую по ценности ставку. Распорядитель принял предложение.

Так Юна оказалась в моей каюте. И стала моей.

На удивление, мне она ничего не сказала. И не смотрела на меня как на него – с презрением и омерзением. Хотя правильнее будет сказать, что почти вообще никак не смотрела.

Взглянув лишь раз в моё лицо ещё там – на аукционе, послушно пошла за мной. И дальше делала всё, что положено. Подарив мне в итоге возможность стать отцом, о чём втайне мечтает каждый из нас. Ведь мало кому удаётся продолжить свой род и оставить после себя хотя бы одного ребёнка. Только узнав об этом, она почему-то заплакала…

Глава 4

Весь день я был как на иголках. Не мог толком делать то, что от меня требовалось, потому что мыслями постоянно возвращался к ней. Вдруг она всё ещё плачет? Что тогда делать? Может, мне стоит вернуться и проверить?

– Адмирал с тебя взгляда не сводит, – пнул меня в бок сотоварищ. Такой же воин, как и я.

Здесь, на станции, мы были разделены на два лагеря. Часть – выполняющая особо важные задания, как правило связанные с вылазками на другие планеты, чтобы добыть необходимые материалы, провиант, оружие или погасить крупные нашествия космических монстров, подчинялась командору. Раньше и я был под его подчинением. Но потом из-за ревности к прошлому Юны, как только представилась возможность, перевёлся под начало адмирала – к второй группе. Обеспечивающей безопасность и порядок на станции и в медотсеке, и иногда сопровождающая вылазки на Землю за новыми землянками.

Но чаще последним занималась специальная группа под руководством лично адмирала. Пару раз по личной просьбе императора отправлялся и командор, но на моей памяти это было крайне редко. Обычно он заведовал силовыми операциями. Адмирал – напротив: шпионажем и похищениями.

Если честно, мне по душе были больше сражения с монстрами, чем служба на станции. Ну какие тут могут быть беспорядки? Кто их может устроить? Хрупкие землянки? Поэтому мне было здесь скучно. Но пересилить себя и вернуться к командору я пока не был готов. Как представлю его с Юной, так и хочется выпустить в него весь свой электрический заряд…

Так что выплёскивал я свои желания движений и сражений на тренировках. Чаще тренировался с товарищем вот.

Хотя вообще среди рай-ши не принято водить с кем-то дружбу. Мы все понимали, что при угрозе жизни или в целях собственного благополучия вполне можем переступить через любого. Однако, так или иначе между рядовыми воинами таки образовывались периодически небольшие группы по интересам.

Кто-то даже смел обсуждать вновь прибывших землянок, которых вот-вот передадут на аукцион. Количество пошлостей в этих разговорах вызывало у меня отвращение. Потому к таким воинам я вовсе не подходил. К тому же, так уж выходило, что именно они и оказывались в большинстве своём самыми жалкими трусами в бою.

Другие общались вынужденно – например, потому что их резиденции на Рай-Таре находились очень близко, соседствовали. И там волей не волей некоторые вопросы приходилось решать сообща.

А были вот такие – сложившиеся как-то спонтанно. Я и сам не понял, зачем этот воин вот вдруг подал мне руку на одном из заданий, когда я сорвался со скалы. Фактически он спас мне жизнь. Но потом отказался от материальной благодарности, взамен попросив при случае вернуть такой же долг. Вообще он был странным для рай-ши. Умудрялся пробовать шутить и как-то вообще не очень сдерживал свои эмоции, то язвя над кем-то, то ввязываясь в драки с теми, кто его раздражал…