Затем королева, широко раскрыв прожигающие, казалось, дыру в нём, глаза с непередаваемо похотливым выражением, облизала пухлые чувственные губы. И её руки мягко опустились на уже вздымавшуюся в порывистом дыхании грудь варвара. Погладили. Скользнули ниже…

Конан… Не мог не отреагировать!

Заметив его состояние, женщина снова хищно улыбнулась. И её пальчики потянули за завязки набедренной повязки… О! Что за бёдра!

И их и остальное тело вовсе не портили боевые шрамы: сразу видно: дама умеет за себя постоять!

«Красноголовый воин» киммерийца пришёл в полную боеготовность!

Женщина, удовлетворённо хмыкнув, забралась к нему на столешницу, скинув наземь изящные сапожки из мягкой кожи. Взору киммерийца открылись маленькие белые ступни – словно у ребёнка!

И Конана… Оседлали!

Варвар понимал, конечно, что это и унизительно и неправильно с одной стороны, но – и… Чертовски приятно с другой!

Нечасто его вот так, словно сексуального раба, «использовали»! Да ещё – королевы! Но ведь есть и ещё кое-какая проблема.

Например – сейчас Лайла, начавшая вначале плавные, а затем и всё убыстряющиеся движения, сделает своё дело. И…

Уступит место – следующей «Избранной»!

И так будет продолжаться, пока все «сегодняшние» женщины не получат его драгоценное семя! А они его получат. Ведь Конан – мужчина в самом расцвете сил. И, разумеется, не сможет устоять перед ласками и чарами наверняка не последних красавиц племени!..

Ну а через ещё три ночи его разложат на плацу, и будут издеваться, смеяться, унижать, и наслаждаясь его мучениями, и ждать, пока он умрёт!

Поскольку киммериец отлично понимал, что его никоим образом не устраивает такая перспективка, нужно срочно думать! Что ему делать, чтоб не доводить до этого.

Пока королева, втянувшаяся в «процесс», стонала, извивалась, и двигалась во всё ускоряющемся темпе, Конан не зевал.

Как следует поёрзав, и подвигав руками, он понял, где в удерживающей его конструкции слабое место!

Это – поперечная доска, к которой привязаны его руки. Её приколотили к столешнице, кажется, гвоздями. Вырвать их он вряд ли сможет, поскольку попробовал: концы явно загнуты!

Но вот переломить саму пружинистую доску…

Он, не сдерживая дикое рычание, которое, как знал, всё равно те, кто ждут, напряжённо прислушиваясь, снаружи, примут за проявление «страсти и наслаждения», напряг что было сил мышцы груди и рук: знал, что позже, сделав «дело», будет некоторое время… сильно ослаблен!

Со второй попытки лицо его, он чувствовал по выступившему и залившему лицо поту, покраснело от натуги, но его план увенчался полным успехом: доска треснула в тех местах, где гвозди крепили её к столешнице, и вот уже руки у него свободны!

Ну, относительно: они всё ещё прикреплены к обломкам чёртовой доски у кистей.

Королева, когда раздался подозрительный хруст, и руки варвара взметнулись в воздух, разумеется, отвлеклась от наслаждения «процессом», и отреагировала: взглянув в обе стороны, завизжала! Правда, забыв соскочить с чресел и других органов тела Конана!

Ну, киммериец и воспользовался: заехал краем правой доски в челюсть насильницы! Постарался, впрочем, сильно не бить, чтоб ненароком не сломать: не хотел изуродовать всю эту красоту. Но и слишком слабо ударить было нельзя: иначе не «отключится»!

Женщина с тихим стоном упала прямо к нему на грудь.

А вот теперь мешкать нельзя! Её подчинённые особенно долго ждать, пока Её Величество, получившее желаемое, не выйдет наружу, не станут!

Им ведь тоже… Хочется!

Так что начнут заглядывать внутрь, несмотря на наверняка строжайший запрет.

Конан аккуратно спустил женщину на пол. Занялся своими кистями.

Развязать смоченные специально водой верёвки не представлялось возможным. Тогда он просто сдвинул их вместе с руками – до краёв доски. Ну вот: руки свободны!

Развязать ноги, завязанные куда небрежней, и без воды, проблемы не составило, хоть верёвки здесь были и потолще.

Конан бесшумно встал со стола. Осмотрел барак. Чтоб их всех забрали живьём в подземелья Мардука: никаких следов его одежды! Но в углу стоял, прислонённый к стене, его меч. Не иначе, королева, осмотрев его, хотела добавить в свою коллекцию оружия. Да и просто – на память.

Но не ходить же ему нагишом! А с другой стороны, сейчас ему наверняка предстоит прорываться с боем – а в «таком» виде он наверняка смутит и шокирует хоть часть женщин! Всё легче будет…

Однако Конан всё же подобрал на всякий случай набедренную повязку королевы – правда, обмотал ею не чресла, а левое предплечье: хоть какой-то, но – щит!

Наружу он выбрался через крышу.

Забрался на нары, аккуратно разворошил солому, раздвинул стропила из жердей, и выбрался. Но вот убраться восвояси, скрытно, и никого не убив, оказалось невозможно: вокруг барака стояла настоящая армия: не менее роты напряжённо ждущих и прислушивавшихся женщин в полном боевом облачении!

К сожалению, какая-то шустрая и внимательная сволочь тут же заметила его фигуру, выделявшуюся на фоне чёрного звёздного неба, и тут же заорала, указывая на него пальцем!

Пришлось, наплевав на скрытность и тишину, прорываться с боем!

Конан спрыгнул с крыши, словно кошка: приземлившись на ноги. Из немыслимой позиции, даже не вставая, поразил мечом в незащищённый живот сразу двух ближайших женщин. И принялся рубить кинувшихся к нему с их тощенькими мечами, быстро ринувшись вперёд!

Он оказался прав в своих расчётах: больше половины вставших на пути невольно вскрикивали, и отступали назад, замерев на доли секунды, увидав его воспрявшее достоинство! Отлично!

Теперь оставалось только ломиться вперёд, к воротам, расчищая себе дорогу от особо настырных (Ну, или слепых!) дам могучими взмахами!

За Конаном оставался широкий след из трупов и раненных: а мужественные ему попались женщины: почти никто не стонал и не орал благим матом! Хотя руки и ноги киммериец отрубал щедро, не смущаясь тем, что его атакуют женщины.

Они – профессионалки, и наверняка готовы к ранам и боли!

Беспокоило его только одно: его смуглое и загорелое тело в темноте вряд ли было особо заметно, но имелись на нём места, которые выделялись белым цветом: ягодицы и ноги! И опасения оказались не напрасными…

Бежал он быстро, но не настолько быстро, чтоб не получить пару стрел: в левое плечо, и как раз – в ягодицу! Эта, впрочем, засела неглубоко: киммериец легко выдернул её прямо на бегу! Ну а вторая пусть подождёт более удобного момента! А пока…

Он добежал наконец до ворот. Однако они, само-собой, были закрыты и заперты!

Зато открытой и почти незащищённой оказалась лестница на ближайшую башню у ворот! Двух попытавшихся «не пустить» его стражниц Конан попросту смёл со своей дороги, обезоружив, и скинув с лестницы и площадки вниз: в объятия набегавших товарок. Перекинул и своё тело: за стену. После чего просто… Завис на секунду на руках на частоколе снаружи, и спрыгнул вниз, на мягкий песок!

Он прекрасно понимал, что будь у его преследовательниц лошади – ему бы крышка! Догонят и расстреляют! Но лошадей в этом городе он не видел! Значит – бегом!

А в беге он, даже со стрелой в руке, и дыркой в заднице – куда лучше, и выносливей, чем женщины! Пусть и более красивые и стройные, но и более… Коротконогие! Так уж у белых женщин устроены тела! А вот у представительниц чёрной расы… Впрочем, Конан подумал, что его мысли как-то не туда направились. Для начала нужно – спастись! А уж потом «доделывать» то, что не удалось сделать с королевой.

Разумеется, бежать можно было только в одном направлении: к городу Коэна! Потому что трусливые племена аборигенов наверняка объявили охоту на него. Но Конан не расстраивался: знал, что его сил и выносливости хватит, чтоб, пусть не к рассвету, но – к завтраку он точно добежал бы куда надо!

Не прошло и полминуты, как ворота города с треском распахнулись. Громко улюлюкающая и ревущая толпа отлично вооружённых и обозлённых до предела омбузонок вывалилась наружу! Но у Конана уже было более ста шагов форы, и спустя каких-то десять минут он и вообще оторвался, увеличив расстояние между собой и преследовательницами до двухсот, а затем – и трёхсот шагов. И теперь стрелы перестали падать вокруг него.

А когда между ними легло полмили, преследовательницы, видя тщетность своих усилий, начали ещё больше отставать, а затем и вовсе остановились. Конан видел, что они толпой собрались на одном из холмов-дюн, и злобно машут ему вслед кулаками.

Конан вполне приветливо помахал им в ответ, услышав вновь возникший злобно-утробный вой. Некоторые даже попытались снова ринуться в погоню. И остановили их только сердитые окрики: не иначе, офицеры.

Конан, чтоб не провоцировать новые страсти, повернулся спиной и перешёл на бег трусцой. А затем – и на шаг.

И только теперь занялся стрелой, засевшей в левой руке: обломил древко у оперения, и выдернул из раны. Было больно, но рану он перевязал набедренной повязкой королевы.

Вот же, Бэл её раздери, – красавица эта Лайла!..

Хорошо, что не убил и не изуродовал.

К воротам столицы Малуссии он добрался действительно – к завтраку. Солнце уже три часа как встало. Конан решил, что будет лучше, если он всё же повязкой королевы прикроет не рану на руке, а то, что положено прикрывать в более-менее цивилизованном обществе. А поскольку меч повесить теперь было не на что, он просто нёс его в руке.

Стража приятно удивила «сервисом»: он не успел приблизиться на десять шагов, как ворота словно сами, по мановению волшебной палочки, открылись. На киммерийца уставились четыре пары удивлённо-восхищённых глаз. Но ему некогда было принимать поздравления стражи: он должен отчитаться о «работе», и… Получить оплату!

Во дворце его тоже сразу же провели в тронный зал. Правда, Коэна там ещё не было: за ним спешно побежал один из приближённых евнухов.

Конан, пока правителя не было, присел на один из шикарных диванов-топчанов, покрытым матрацами-курпачами, набитыми мягчайшей шерстью.

Сидеть было больно: дала о себе знать дыра в ягодице.

Но вот Коэн, весьма, надо признать, торопливо, вошёл в зал, направившись не к трону, а к киммерийцу. Поздоровался с тем за руку. Посмотрел в глаза. Варвар понял, что правитель или уже всё знает, или… Догадывается. Правитель же!

Только после рукопожатия, хитро улыбаясь, Коэн прошёл к своему царскому сиденью, и сел, пригласив Конана жестом подойти поближе. Вздохнул:

– Тебя, думаю, можно поздравить? С успешно выполненной… Миссией?

– Можно, Ваше Величество. «Миссия» действительно выполнена. Что подтвердила лично королева Омбузонок.

– Лайла?! Хм… Раз она подтвердила – я не смею сомневаться в её словах!

Конан подумал, что не скоро теперь «Лайле» предстоит встреча с таким… Призовым Мужчиной, как он. Но вслух этого не сказал.

– Конан! Не мог бы ты в виде любезности рассказать, как проходила… Операция?

Конан криво усмехнулся:

– Ну, разве что в общих чертах.

Он понимал, разумеется, что унизительного пленения и последовавшего за ним безобразия так и так утаить не удастся. Поэтому и рассказал всё. Ну, вернее – почти всё. Коэн даже не слишком удивился, узнав, что его предала собственная старшая дочь. Во-всяком случае, виду, что расстроен, он не подал. А молодец. Настоящий Правитель.

От взора варвара не укрылось, что из-за парчовой занавеси раздаются тихие вздохи, и сопение. Но его это не напрягло. Он свою основную и наиболее сложную и кровавую работу честно выполнил!

– И вот я – здесь. – он сделал паузу, – К сожалению, моя сума и всё моё рабочее оборудование остались там. У омбузонок. Так что приношу извинения за свой не слишком… Пристойный вид!