Земля под снегом (страница 12)
– Мне знаете какие больше всего нравятся? – сказала Рита. – Где появляются инопланетяне и все только и хотят, что по ним стрелять, но есть один человек, ученый чаще всего, ну, спец, которого никто не слушает, очень даже милый, когда без очков, и он начинает понимать, чтó они говорят на самом деле. Они не навредить нам прилетели, а научить нас. Они гораздо больше знают, чем мы. Они все наши проблемы могли бы решить, если бы мы только их послушали, вместо того чтобы лупить по ним из пушек.
– Вы верите в инопланетян?
– Конечно, – сказала Рита. – А вы?
– Я в сомнениях, – сказала Айрин, хотя сомневалась главным образом в том, что Рита говорит серьезно.
– Они не обязательно в летающих тарелках явятся. Могут однажды просто прийти полем.
– И как будут выглядеть?
Рита пожала плечами.
– Можно я в уборную схожу, Айрин? А то я лопну.
Вернувшись, увидела, что хозяйка стоит перед плитой. Айрин спросила, не останется ли Рита на ланч, и та ответила, что да, с удовольствием, большое спасибо. Посмеялись над тем, какие они голодные, и Рите было странно, просто удивительно, что она может так смеяться, тогда как две минуты назад, сидя в одиночестве в маленькой каморке, где стены выкрашены в зеленый цвет, и глядя на умывальник в пятне света из матового окна, она сходила с ума. Сдавленные голоса ждали и дождались – те, что она впервые услышала еще подростком после войны, те, что зазвучали снова, когда она потеряла ребенка, – хотя «потеряла», не уставали они ей напоминать, неверное слово, нужно другое. С новой беременностью они вернулись, мужские, немолодые по большей части. Раньше она умела их отвлечь, но теперь они уже не бежали догонять брошенный мяч. Сделались коварней, отчетливей, раздавались не столько в голове, сколько в окружающем воздухе. Сегодня прикинулись, что им смешно. Надо же, маленькая Рита Ли пришла беседовать с женой врача. Обхохочешься! Маленькая шлюшка Рита Ли. Поганая детоубийца Рита Ли. Бедной женщине теперь оттирать кухню сверху донизу, оттирать и окуривать, а самой принимать ванну с антисептиком. А когда ее муж, доктор, придет домой, он даст ей успокоительное, а потом отправится на ферму и скажет Биллу, что, если его гнусная жена попробует нанести еще один визит, он добьется, чтобы их обоих арестовали…
Они были комики старой школы: лучшие шутки – их собственного сочинения. Но чуть погодя, как будто не планировали дальше первого наскока, они потеряли уверенность, начали сбиваться, повторяться более визгливо, путаться в словах, утрачивать нить, сделались одним голосом, сделались пастью, рявкающей в темноту, мужской, песье-мужской, песьей, и наконец, разом и неожиданно, как началось, так все и кончилось, стало тихо, и она увидела, как на белой коже бедер сходят на нет отметины от ее надавивших пальцев. Она подышала в ладони. Иногда, вдыхая, чуяла гниль, но сегодня только терпкий запах пива. Поплакала – очень дисциплинированно, минуту, не больше, потом шатко встала, натянула обратно пижамные штаны и джинсы. Во влажно-прохладном воздухе уборной, пряча голос в шум слива, проговорила: «Глория, Глория». Глядя в зеркало, проверила лицо, посмотрела, как ему удается непринужденная улыбка, и вышла.
Ели тосты с яичницей.
– Я вот как делаю, – сказала Айрин, сдабривая яичную массу щепоткой мадрасского карри. – И мама моя так же. Наверно, и ее мама так делала.
Рита попробовала и сказала, что это чудо как вкусно. После еды пили чай, и Рита достала из кармана дафлкота пачку сигарет. Предложила Айрин, но та сказала, что бросила. Прочла отчет Королевского колледжа и не курит уже не один месяц. А Эрик продолжает. Она не против, когда курят при ней. Принесла пепельницу – милое изделие из красного муранского стекла.