Он все же колдун! Но его глаза так больше и не светятся. Они, как самая мглистая ночь, что породила это существо. Я от ужаса просто не дышу. Куда тут дышать и дергаться, так можно без волос совсем остаться. Мне мои волосы еще дороги.

– Придумал. Крысы обойдутся. Я сам с тобой поиграю. Может, съем, а может, ты пожалеешь, что я к крысам тебя не отправил. Так как твое имя?

Не скажу. Не скажу ему. Не скажу… Не поддамся красивому колдуну.

– Что, на могиле твоей ничего не писать? Родне весточку не слать? Ну да, ты наверное сирота, раз в такую банду затесалась, – Альрик выговаривает слова издевательски-лениво и жжет меня взглядом. Прямо большой кот, который играет с мышью прежде, чем ее съесть. Разве что валять меня еще не начал. И не надо, я ему не мышь!

Альрик отпускает мои несчастные волосы и откладывает куда-то нож. Не вижу, куда.

– Хватит молчать. Сделаем тебя сговорчивее.

Как?! Ответ мне ой как не нравится: Альрик резко через голову снимает рубаху, в которой спал, и остается по пояс обнаженным.

* * *

АЛЬРИК

Ночной ветер приносит мне самый вкусный в мире запах. Запах моей Истинной пары. Его ни с чем не перепутать, даже если вдыхаешь его впервые. И, судя по суете за окном, моя Истинная собирается меня убить. Не тот сюрприз, который может обрадовать, правда?

Для любого оборотня его Истинная – величайшее чудо. Не всем и не каждому удается ее встретить даже за нашу долгую, подлиннее человеческой, жизнь. А вот для меня мое чудо, похоже, с привкусом проклятья.

Аррингтоны – оборотни. Мы веками служим королям этой страны, никак публично не афишируя нашу суть. Любой рожденный в роду мальчик – оборотень. Девочки рождаются людьми. Почему так, никто не знает, ответ затерялся в вечности. Впрочем, никто от сложившейся ситуации особо не страдает.

Чтобы родить мальчика, Истинности не надо, сгодится любая женщина. Но чтобы гордо служить короне, официальные наследники нужны обязательно. И родовитая жена совершенно точно нужна.

А эта юная, благоухающая, как самый изысканный аромат, девица, что ползет сейчас ко мне по стене, явно ни к какой породистой знати не принадлежит. Чему-чему, а своему носу я могу доверять на все сто.

Моя Истинная никогда не станет мне женой. Но что же она в самом деле хочет? Как и чем она живет? Почему связалась с преступниками? Я обязан узнать. Вытягиваюсь на кровати, притворяясь спящим, и терпеливо ее жду.

* * *

Наконец, мое терпение вознаграждено. Истинная достаточно ловко влезает в окно – необычное для девицы умение по узким щелкам рыскать – и принимается меня разглядывать. Интересно, я ей нравлюсь? Стоит, практически не дышит. А затем решается.

Естественно я не даю ей себя даже поранить. Обезвредить девушку – пара мгновений. Кто ее такую мог на дело отправить? Если хотели ее пустить как наживку и отвлечь меня, дело бесполезное. Но я все равно больше никого вокруг не ощущаю. И не потому что от близости Истинной совсем сдурел.

Просто внизу шляется всего один из деревенщин на вид. Еще парочка, похоже, ошивается неподалеку. Я встаю около окна так, чтобы при всем желании лихая стрела в меня не попала. Сообщаю:

– Эй, ты там. Убирайся, пока цел, и дружков уводи. Ваша девка останется у меня. За все заплатит.

Увы, мне придется быть грубее, чем хочется. Истинная или нет, выяснить, что тут творится, я обязан. А напуганные женщины намного сговорчивее. Вопрос только, чего моя Истинная боится. И как ее зовут.

Хотя то, что она такая красивая, да еще и пахнет полнейшей невинностью, капитально рвет мое самообладание. Она одета просто, а сама красавица. Фигура отменная, все при ней. Не худая и не полная, ладненькая. Попа сочная, грудь налитая. Значит, не особо голодает. Волосы длинные, русые, в косу заплетены. Лицо нежное, а глаза… Глаза я пока не успел рассмотреть.

Пропадать мне уже некуда. Я уже пропавший. Но девушка не должна об этом узнать.

Страхом она, конечно, от моих вопросов пахнет. А еще начинает пахнуть сильнейшей симпатией. Я ей явно нравлюсь. И этим Истинная подписывает себе приговор.

Я снимаю свою рубаху, а она, похоже не отдает себе отчет, что начинает пахнуть сильнее. Втягиваю этот аромат и едва не умираю от наслаждения. Все чувства обострены, но я еще вполне себя контролирую.

– Смотри на меня, пока глаза есть. Без глазок-то хуже, – сообщаю доверительно.

Истинная жмурится. Боится меня сильнее, чем хочет? Хорошо, что боится. Я получу от нее все ответы, как и обещал.

Все, что я хочу прямо сейчас – ласкать ее, целовать и нежить. Дарить ей такое удовольствие, которое никто и никогда не дарил… Сорвать с нее все до единой тряпки. Слиться с ней полностью.

А вместо этого в висках гудит от безысходности: ради ее же безопасности я обязан всяческую чрезмерную приязнь к Истинной скрывать. Как же это совместить, когда сил сдерживаться уже никаких?

Никто и никогда… А это подсказка!

Судя по ее запаху, моя Истинная вообще понятия не имеет о том, что происходит между мужчиной и женщиной. То есть наверняка умом она что-то да знает, она ведь не благородная неграмотная девица, но сама ничего не пробовала. Значит, ничем от полнейшей, дурманящей разум невинности не отличается. Я воспользуюсь этим по полной.

* * *

Ночь проходит восхитительно. Настолько восхитительно, что мне хочется улыбаться во весь рот. А вот это как раз делать не стоит.

И у стен есть уши, кто-то в доме наверняка уже знает, что в дом проникла девка, и я провел с ней все время до рассвета. А если не знает – сейчас же сам и расскажу. Пусть посчитают, что она мой кратковременный любовный интерес, и не обижают ее. Иначе Истинной придется отвечать на неудобные вопросы, как и зачем она появилась в замке.

Слухи о том, что охрану стены перебили, естественно, уже бродят. Время сейчас неспокойное, вот-вот и грядет война. Но мне выгоднее, чтобы это нападение как раз связали с происками наших врагов, а не безрассудством одной слишком смелой девчонки.

Имя свое она не говорит, никаких требований мне не выставляет… но все же не верится, будто все так просто. Ее подельников я найду. Правду узнаю и у них. Уже отправил людей на поиски. А охрану дома стоит усилить в любом случае. Если даже реальные деревенщины справились, я что-то в обороне упустил.

Пора основательно заняться делами на сегодня, я совсем дурной. Все мысли о ней, о восхитительной моей. Не могу ее как врага воспринимать. Все против восстает. Пусть она сколько угодно орет, пусть в мыслях меня «убивает», все это глупости полнейшие. Думаю, ее тянет ко мне так же, как меня к ней, только она человек и всегда человеком будет. Она Истинность не понимает, не чует. Мне одному пока страдать.

Главное, самому не перейти черту после которой я уже не смогу остановиться. Не смогу Истинную отпустить. И что я тогда ей предложу?

Разумеется, я могу сбежать из своего дома. Запятнать честь рода. Начать скрываться. Этих жертв Истинная определенно стоит.

А дальше? Сколько мы с ней будем бегать? Внешность у меня, мягко говоря, приметная, и разных врагов с горкой. Да и при попытке что-то фамильное продать меня сразу засекут. А будет продавать Истинная – ее ограбят как минимум. В нашей стране всеми дорогими вещами владеют и распоряжаются в основном мужчины.

Если нам с Истинной чудом удастся добраться до противоположных границ страны и осесть там, где меня в лицо мало кто знает, места там в целом очень неспокойные.

Ну и не менее важный вопрос – за кого мне себя выдавать? Воином в деревеньке сильно не заработаешь. А на крестьянина я похож, как корова на коня. Я моментально и всюду буду вызывать подозрения.

Кроме того, как быть с моей второй ипостасью? Заметит кто крупное животное рядом с Истинной – меня могут попытаться пристрелить. Или ее ведьмой объявят. Сразу сказаться ведьмой и уйти в лес – Истинная меня и пошлет в этот лес. Ей-то все эти проблемы зачем нужны?

Я даже не представляю, как ей признаться, кто я на самом деле такой. Чаще всего жены в нашем роду узнавали о нашем маленьком семейном секрете после свадьбы. Не когда уже ждали ребенка, а пораньше, чтоб не перепугать. Но с новостями никто сильно не затягивал: то, что родной сыночек оборотень, от матери не скроешь.

Рождаемся мы обычными младенцами, а где-то в два-три года случается первый оборот. Мать этому помочь не в силах, мальчику все объясняют мужчины рода. Но бояться собственного сына она ни в коем случае не должна.

На самом деле в истории происходило всякое. Некоторые женщины от такого поворота событий, мягко говоря, не были счастливы. Но наследника они рождали, и род Аррингтонов продолжался.

А как быть мне, даже не знаю пока. Вот так оно выглядит, безвыходное положение. Жениться на Истинной не могу. Правду о своей сути рассказать ей не могу. Сбежать с ней не могу. Отпустить? Отпустить ее совсем тем более не могу. Мне жизненно нужна хотя бы еще одна ночь с ней. Снова ее увидеть. Вдохнуть ее запах. Ощутить, насколько гладкая у нее кожа… Она вся прекрасна, моя Истинная, с ног до головы. Я не все еще рассмотрел, но сомнений ноль. Моя Истинная безупречна.

Как теперь это скрывать? На других мне не хочется не то что смотреть, противно о них даже думать. А придется.

Утро привычно начинается с разбора писем. Я бегло проглядываю первое же, с королевской печатью в виде лилии, и оно подтверждает мои худшие опасения.

Король наш, сиятельный Рене Второй пишет, что в связи с необратимостью грядущей войны, в которой я непременно приму участие, поскольку мои земли приграничные, мне надлежит срочно явиться в столицу. В столице будет устроен смотр невест из влиятельных родов. Мне надлежит немедленно выбрать спутницу жизни и заделать ей наследника, чтобы род Аррингтонов продолжался.

Между строк ясно, что я не единственный Аррингтон на свете, но если хочу продолжать оставаться главным, отказываться нельзя. Ну а спешка затем, что война всяко планируется вот-вот, а пол ребенка мы наколдовывать не умеем. Возможно, понадобится несколько попыток, чтобы родился именно мальчик.

М-да. Было плохо, а стало еще хуже.

Вообще-то до встречи с Истинной я не собирался жениться на какой-то нелюбимой женщине. Из знатных девиц вполне можно выбрать ту, что максимально приглянется по сердцу. Но только не теперь. Теперь сердце мое повязано и в капкане у той, которая даже имя свое мне без боя не даст, не то что любовь.

У меня есть около пяти дней, чтобы подготовить людей к моему отсутствию, укрепить все, что можно укрепить, и решить, как мне жить без той, без которой уже не жизнь, а непроглядная тьма, полная боли и тоски.

* * *

На глаза мне попадается Хильда, довольно расторопная девка, распоряжается служанками. А еще смотрит мне в рот и мечтает согреть постель. Но я ее не хочу. В смысле не теперь не хочу, а и раньше тоже не хотел. Вроде и не уродина, но осчастливливать каждую замковую девку не с руки.

– Помой, выдай одежду и займи мою новую любовницу работой, Хильда. Степень сложности определи сама, где у вас там рук не хватает. Она ко всякому труду приучена. И внимательно слушай каждое слово, что она произнесет. Все в точности мне доложишь.

– Она опасна, господин?

Хильда слишком умная. Иногда это некстати, но другая не смогла бы руководить людьми.

– Она простая девка. Но я любопытен и хочу знать, какие толки ходят в моем народе. Исполняй.

Глава 2. Живой огонь

ИЛОНА

Не хочу я на Альрика полуодетого смотреть! Зажмуриваюсь, а в теле творится какое-то предательство. Непередаваемые ощущения, словно… Я даже не знаю, с чем их сравнить.

Явно с ума схожу. Или это Альрик поганый меня околдовал. Не может мне нравиться лежать связанной и совершенно беззащитной, правда, одетой, при вооруженном хищнике и колдуне! При мерзавце, которого я взялась убить. А поди ж ты, нравится.

– Смотри на меня, пока глаза есть. Без глазок-то хуже, – Альрик сообщает вкрадчиво. Издевается.