– Отражённое, подвижное. Вроде, как наш мир, но всё такое текучее, изменчивое. Как рябь на серебристой воде. Я выглянул в окно, увидел на горизонте розовую полоску рассвета, вокруг возвышались качающиеся дома, пустые улицы колыхались, как марево над Аравийской пустыней. Почти сразу я заметил Луну. Чёрный хвост мелькнул за углом здания и тут же исчез. Я не раздумывая бросился вслед за кошкой. Перелез через ограждение балкона и спустился на землю по стеблям плюща. Плети постоянно выскальзывали из пальцев, словно гладкие спинки морских угрей. Я едва не свалился, когда понял, что падаю спрыгнул вниз. Ещё окончательно не рассвело, но воздух уже стал прозрачнее и порозовел. Ноги слегка провалились в неустойчивую такую же текучую, как и всё вокруг, дорогу. Но ничего, морякам не привыкать к качке. Я приноровился к пластилиновой поверхности и побежал вниз по улице, именно туда ушла кошка – к порту. Я рассудил, что без Луны не преодолею преграду между мирами и не смогу пройти через зеркало.

– А Жюли? – напомнила Глора.

– После кошки я собирался найти Жюли. Я дал слово её отцу, а слово моряка крепче пластин китового уса. До порта я добрался быстро. Луну нашёл у корзин с рыбьими потрохами. Она пыталась стащить здоровенного кальмара, он шевелил щупальцами и оставлял за собой дорожку слизи. Кальмар тоже перетекал и менялся, как и всё вокруг. В итоге превратился в осьминога. Только Луна на фоне размытого мира выглядела не просто чёрной, а графично чёткой. Я схватил кошку за задние лапы, вытянув из-под перевёрнутой корзины, сразу же спрятал под свою тельняшку.

– А зеркальные существа? Они тебя видели?

– Видимо, ночью они тоже спят. На улицах было пустынно. Но те, кому я всё же попался на глаза, присматривались ко мне как-то по-особенному, будто пытались понять, почему я такой отчётливый и не расплываюсь. Они подозрительно щурились, выращивали на лице новые глаза и те тоже в меня пытливо всматривались. Я поспешил покинуть порт и нырнул в ближайшую улочку. Удерживая кошку под одеждой, шёл осторожно, постоянно оглядывался и рассматривал странный мир зазеркалья. А потом я заметил других пришельцев.

– Пришельцев? – Герман округлил глаза. – Из нашего мира?

– Из нашего. – Дедушка Аргус сощурился и усмехнулся. – В основном это были женщины. В шёлковых юбках, с прическами в виде кораблей. Они словно и не поняли, что провалились в зазеркалье, продолжали прихорашиваться и подрисовывать брови.

– Ну конечно, кто бы сомневался! – подтвердил Боно и бросил взгляд на Глору.

Она толкнула его локтем.

– Обычно ты больше меня у зеркала вертишься. – Снова повернулась к дедушке: – Ты нашёл Жюли?

– Нашёл. Угадайте где?

На несколько секунд повисла тишина. Только огонь уютно потрескивал в камине, да Карась довольно урчал на коленях Германа.

– У зеркала? – предположил Боно и угадал с первого раза.

– Она была в шляпной мастерской. Точно такой же, как и в нашем мире, но слеванаправной. Жюли крутилась перед зеркалом и примеряла капор с павлиньими перьями. Туари бы они понравились: яркие, длинные, словно сабли. Перья спускались до самого пола и задевали мохнатыми кончиками серый паркет. Я схватил Жюли за руку и потащил обратно к дому маркиза де Куртанво.

– Откуда ты знал, куда бежать?

– Зазеркальный Марсель выглядел точно так же, не считая того, что таял и оплывал. Жюли не сопротивлялась, правда, вцепилась в новую шляпку и бежала за мной, стараясь не помять платье и перья. Кошка царапалась под тельняшкой и кусала меня за живот. Почти рассвело. На улицах начали появляться пластилиновые местные жители. Мы бежали, прячась в ускользающей ночи, нарочно выбирали самые безлюдные переулки. Мир вокруг нас плавился, будто восковая свеча. Мы бежали почти три часа…

– Ты же успел в порт и смог найти Жюли, почему к дому маркиза так долго бежали? – недоверчиво спросил Боно.

– Я заблудился, не учёл, что в этом мире поворачивать нужно в другую сторону. Всё в зазеркалье не справа налево, а слева направо. Но это не самое страшное… вскоре зеркальные существа обратили на нас внимание, сообразили, что к чему и ринулись следом. Какая это была погоня! От пиратов в Индийском океане мы так не удирали. Представьте себе: впереди летел я, с кошкой, торчащей из-за воротника, чуть позади меня неслась Жюли в развевающемся платье и с перьями, а за нами мчалась толпа серых и разгневанных существ, меняющих внешность прямо на ходу. Причём некоторые из них переплавлялись вместе с одеждой. Доктор со статоскопом через несколько шагов превратился в тучную даму в меховой накидке, приличного вида господин обернулся в африканского страуса. И с каждой минутой их становилось всё больше и больше. Видимо, они догадались, откуда мы прибыли и поняли, что ищем выход в свой мир. Кошка орала не своим голосом. Или это была Жюли? Хотя нет, Жюли орала своим.

Дедушка Аргус неожиданно замолчал. Внуки замерли в ожидании. Глора не выдержала первой:

– Они вас догнали?

– И как бы я тут сидел, ежели бы догнали? Не торопи, впереди самое интересное. Я бежал, не разбирая дороги, но как-то умудрился выплутать на нужную улицу. Издалека увидел особняк маркиза де Куртанво, да только преследователи уже наступали нам на пятки. Мы завернули в первое попавшееся здание и захлопнули двери. Зеркальные существа пронеслись мимо. Учитывая их непостоянный облик, они процокали копытами, протопали ботинками и прошуршали мягкими лапами. Кого только не было в разношерстной толпе! Кажется, я там увидел двойника нашего боцмана. Как только грохот стих, я подтолкнул Жюли к лестнице. Друг за другом мы выбрались на крышу и понеслись уже по осыпающейся черепице. Прямо под нами по улице бежали наши преследователи. И когда мы почти достигли крыши нужного дома, Жюли уронила шляпку.

– Вот растяпа! – воскликнул Боно.

– Размахивая перьями, словно крыльями, шляпка упала прямо под ноги зеркальным существам. Они подняли головы вверх и увидели нас. Воздух задрожал от ликующего визга. Они кинулись к стенам и полезли по ним, как пауки, выращивая дополнительные руки и пальцы. До крыши дома маркиза осталось несколько метров. Я схватил Жюли за талию и перекинул прямо на балкон её спальни, кошку прижал рукой к животу и тоже прыгнул. Едва не промазал. В полёте оттолкнулся башмаком от рогатой головы ближайшего преследователя. Долетев до балкона, уцепился за перила и поспешно перелез через ограду.

– Кошка не упала? – заволновался Герман.

– Не упала, вцепилась, словно пиявка, из-за воротника моей тельняшки торчали только её уши. Оказавшись в комнате, Луна первой ринулась к зеркалу и, не ощутив преграды, прыгнула в наш мир. Я вбежал в комнату секундой позже, огляделся. Со всех сторон: из окон, дверей, даже щелей между досок, в нашу сторону ползли зеркальные существа. Они шипели, рычали, клацали челюстями и неумолимо приближались. Жюли побледнела и застыла в полуобмороке. Одной ногой я уже стоял в другом мире, осталось только протащить туда окаменевшую от страха маркизу. Существа уже добрались до её платья, тянули его рвали острыми когтями… Не знаю, чем бы всё закончилось, если бы не Луна. Она выпрыгнула из зеркала и впилась зубами пластилиновую ногу одного из самых настойчивых преследователей. Снова раздался нечеловеческий крик. Я зажмурился и со всех сил толкнул Жюли в зеркало. Та провалилась в свою комнату и упала на пол, накрывшись с головой многочисленными юбками. Я прыгнул следом за ней. Не медля ни секунды, поднял молоток и кинулся к зеркалу. Из него торчали руки, ноги, щупальца, хвосты. Всё это шевелилось, менялось и пыталось просочиться в наш мир. Со всей силы я ударил по стеклу. Воздух оглушающе зазвенел, и комнату заволокла темнота.

Дедушка Аргус замолчал, удовлетворенно оглядел распахнутые глаза внуков. Глора не выдержала и первой разрезала затянувшуюся паузу вопросом:

– Они не успели пробраться?

Германа интересовало другое:

– Что случилось с Луной? – Он прижал к груди Карася, будто боялся, что того отнимут или причинят ему боль.

Дедушка Аргус не торопился отвечать. Разворошил угли, потянулся за чашкой и отпил глоток остывшего какао. Сказал спокойно, будто начал новую историю:

– Корабль ещё стоял в порту, на следующий день я по привычке побрёл старым маршрутом мимо дома маркиза де Куртанво. Туари пошёл за мной. Мы остановились под балконом Жюли и одновременно подняли головы. Из окна горничной лилась мелодия вальса, она снова завела подаренную не ей шкатулку. Под ногами хрустели осколки хрустальной розы. Жюли снова укладывала золотистые локоны и напевала песни, стоя напротив зеркала – моего третьего подарка, будто ничего не случилось, и не было погони в зеркальном мире. Уже позже я заметил эту чудную закономерность: любое самое красочное приключение, проходя через ночь, превращается в сон. Утром ты смотришь на мир чистым строгим взглядом, а вечером снова начинаешь верить в чудеса. – Он мечтательно вздохнул и приподнял сандаловую трубку. – Маркиз отблагодарил меня за спасение дочери этой самой трубкой и предпочел забыть, что в случае спасения обещал отдать Жюли в жёны. Но у меня пропала охота не только любоваться Жюли, но и жениться на ней. Разлюбил я её так же внезапно, как и влюбился. Туари сказал, что мои чувства остались в другом мире, в зазеркалье. А мне достались отраженные, противоположные.

Глора нахмурила брови.

– Ничему эту Жюли жизнь не учит. Глупая особа. А если она опять провалится в отражение?

– Маркиз подарил ей часы на цепочке с заводом, чтобы она не засиживалась на границе миров больше сорока девяти минут и тринадцати секунд. Но это не помогло. Накануне отплытия разносчик газет принёс весть: Жюли снова исчезла, а на полу обнаружили её остановившиеся часики.

– Так ей и надо, – подытожил Боно.

– А Луна? – вспомнил Герман.

– Ты спрашивал, когда мне стало страшно? Вот тогда и стало: перед отплытием из Марселя, кошка вернулась на корабль. Я увидел её на палубе, смотрящей на город удивительно осмысленным, совершенно не кошачьим взглядом. – Дедушка Аргус склонился, заслоняя фигурой огонь в камине. – Только теперь у неё на лбу была не растущая луна, а убывающая.

Герман ойкнул и отодвинулся подальше от окна.

– Это было зеркальное существо? Да?

– Не берусь утверждать. Да только Луна и по сей день живёт у капитана.

– Коты столько не живут, – рассудительно заметил Боно.

– Не живут, – подтвердил дедушка Аргус и принялся набивать трубку табаком. – Коты не живут, но зеркальные существа бессмертны. Кто знает, сколько их среди нас.

Снова повисла тишина, окрашенная едва тлеющим в камине огнём.

– А куда делся Туари? – вспомнил Боно.

– Туари доплыл с нами до Греции, спустя несколько лет я видел его в низовье Миссисипи, один раз мы встречались в Бермудском треугольнике. Я неоднократно слышал о странном индейце, боящемся зеркал, от других моряков. Думаю, у него была интересная судьба. Почти такая же, как и у меня. Может, он до сих пор где-то болтается по свету и раздаёт случайным знакомым странные индейские прозвища.

– Вот бы в реальности увидеть его! – загорелся идеей Герман.

Боно усмехнулся:

– Не увидишь, это всё сказка. Ты что действительно поверил в меняющих облик бессмертных?

Герман не ответил, но на всякий случай отсел подальше от шкафа с зеркальной дверцей.

Дедушка Аргус встал, взял с каминной полки коробку со спичками.

– А теперь чистить зубы и по кроватям.

Герман и Боно первыми покончили с вечерними процедурами и укутались в шерстяные пледы. Карась улёгся на подоконнике, свесив хвост, и тоже уснул. Глора зашла в спальню последней. Остановилась перед зеркалом, чтобы поправить вздыбленную опалённую чёлку и потрогала пальцем прохладную поверхность. На неё смотрело её отражение. Оно улыбнулось, наморщило нос, точно так же, только с обратной стороны, коснулось пальцем стекла. Глора усмехнулась, вспомнила прозвище, которое Туари дал дедушке.

– Абитагижик.

Отражение естественно не ответило, но когда Глора отворачивалась от зеркала, ей показалось, что оно немного запоздало и повернулось на долю секунды позже.