– По твоему рассказу больной там как раз племянник. С одной стороны, облегчение узнать, что история выдумана. С другой все кажется еще более странным. Если бы не смерть учителя музыки… Я все равно хочу докопаться до сути, потому что чувствую во всей этой истории что-то неладное.

– Но что нам делать?

– У нас есть подруга.

– Какая подруга?

– Подруга Игнацио. Как там ее зовут… Марчелла! Мы знаем, что она работает медсестрой в клинике в Матере.

– А фамилия?

– А я откуда знаю?

Паоло фыркнул: – В общем, искать иголку в стоге сена.

– В Матере не так много больниц. Мы знаем достаточно, чтобы легко найти девушку. Садись за телефон и обзванивай их все. И в этот раз не забудь представляться карабинером.

* * *

Отыскались три медсестры по имени Марчелла. Но двое были уже в годах и никак не подходили «на должность» подруги Игнацио; третья оказалась замужней женщиной с тремя отпрысками.

Тем не менее с каждой из них побеседовали.

– Как вы говорите, имя мужчины?– Поинтересовалась в конце разговора мать семейства.

– Игнацио Фортунати.

– Это имя мне знакомо, но вам лучше поговорить с доктором Аркуата.

Доктор Анна Аркуата согласилась на разговор лишь после того, как ей сообщили, что речь идет о расследовании убийства и в любом случае ей придется ответить на вопросы карабинеров, только уже у них в офисе. Врач попросила дать ей несколько минут, затем перезвонила сама. За это время она убедилась, что действительно разговаривает с карабинерами.

– Игнацио Фортунати был нашим пациентом с середины января до середины апреля два года назад. Вы же знаете что у нас за клиника?

– Э… – Паоло обзвонил столько больниц и медицинских центров, что запутался.

– Психиатрическая. Ваш Фортунати лежал у нас с биполярным расстройством. Если кратко – то возбуждение, то депрессия.

– Значит, безумец… то есть, психически больной.

– Пациент, которому нужна помощь, чтобы вернуться к нормальной жизни, по крайней мере, так я это вижу, – поправила его врач, продолжая, судя по звуку, листать бумаги.

– Что вы ищете? – спросил карабинер.

После некоторой паузы, когда он уже собирался бросить трубку, женщина ответила: – А вот и ваша Марчелла.

– Одна из ваших пациенток?

– Да, она была госпитализирована в то же время, что и Фортунати, с тяжёлой депрессией. Марчелла Марготти, ей на момент госпитализации было двадцать пять лет. Из хорошей семьи. Дочь Марготти, владельцев одноимённой сети супермаркетов. Студентка факультета экономики и бизнеса. Её привезла сюда семья после попытки самоубийства.

– Значит, Марчелла и Игнацио познакомились в клинике.

– Мне это кажется вероятным. После того, как настроение пациента стабилизируется благодаря медикаментозной терапии, терапия включает в себя социализацию, поэтому я не исключаю возможности, что они могли встретиться и подружиться.

– Вы лично лечили Марчеллу и Игнацио?

– Нет, их лечил доктор Пьеро Черрутти, но он не работает здесь уже больше года. Он уволился вскоре после выписки Фортунати и Марготти.

– Вы хотите сказать что есть связь между выздоровлением этих двух пациентов и увольнением доктора Черрутти?

– Нет, совершенно нет. Черрутти уехал с семьёй на север Италии, – уточнила врач с лёгким оттенком нетерпения в голосе.

– Не могли бы вы подсказать мне, как разыскать Марготти? – спросил карабинер.

– В медицинской карте есть адрес ее родителей. Но если я вам его дам, разве это не нарушение неприкосновенности частной жизни?

– Речь идет о расследовании убийства.

И это была не единственная подвижка. Коллега из Матеры сообщил, что камера видеонаблюдения в ювелирном магазине оказалась сломанной уже несколько месяцев. Владельцы магазина так ее и не починили, решили, что она отпугивает воров своим видом. Но уборщица Микеле Капотонди передала карабинерам…

– Угадай, что? – Спросил коллега. – Папку с нотами внутри. И сказала, что Капотонди передал ей ноты за неделю до смерти, попросив бережно сохранить.

– А почему она не передала их сразу?

– Она говорит, что совсем забыла о них…

– А ты сам видел ноты?

– Честно говоря, они не дают нам ничего нового для расследования. Но, возможно, они что-то значат для вас. Я отсканировал их. Перешлю вам через несколько минут.

Брандолини и Паоло уставились друг на друга.

– Что за чертовщина? Мы только что узнали, что Игнацио Фортунати пациент психиатрической клинике и выдумал историю с украденной оперой. И тут же появляются ноты. А самое главное, что мы валяем дурака, у нас и дела-то никакого нет, убийством занимаются коллеги в Матере.

– Но мы же не бросим это дело? – Умоляюще спросил Паоло? – Впервые в жизни с таким встречаюсь.

– Теперь-то уж точно не бросим. Эта история меня все больше затягивает. Только давай это останется между нами? При всем уважении к лейтенанту, боюсь, ей это все очень не понравится.

Глава 4.

– Они, наверное, очень милые, – сказала Николетта. – Первый раз новенькие устраивают обед. Надеюсь, все придут, иначе это будет очень невежливо.

– Ты знаешь, как здесь относятся к новеньким. Тут Грация забегала, она с ними уже встречалась, предложила свои услуги для уборки.

– Грация собралась убирать чужой дом?

– Конечно, нет. Исключительно из любопытства.

– Как так можно!

– В конце она просто не приняла их предложение. Все выглядело прилично.

– И что говорит, какие они?

– Говорит, внешне они выглядят… нормально. Муж довольно обаятельный и дружелюбный. Совсем не высокомерный, как можно было бы ожидать

Николетта сморщила нос: – Она ждала космических осьминогов с щупальцами и тремя парами глаз? А жена? Какая она?

Пенелопа пожала плечами. – Когда женщины хорошо говорили друг о друге? У них две маленькие дочери, старшая застенчивая, младшая неуправляемая. Скакала и визжала. Няня с ней еле справилась.

– Сколько лет детям при неработающей матери, что им нужна няня?

– Вот и ты начинаешь осуждать, Летта Денизи. Няня очень приятная, а значит, на языке Грации, тихая мышка. Свежее лицо – главный комплимент.

– Казалось, наши деревни неподвластны времени. Словно все так было и так будет всегда. Но на самом деле все меняется, появляются новые люди…

– Люди приходят и уходят. А старые камни остаются. В этом смысле все неизменно, Летта Денизи.

– Как думаешь, мы тоже должны пригласить эту семью на обед? Или просто на «aперо» перед обедом.

– А заодно новую лейтенантшу.

– О, нет. Ты не переживешь того, что она скажет о твоих пирогах! Кстати, можно мне кусочек кекса с ежевикой?

– Я думала, ты никогда не попросишь! Подкрепись перед дорогой, ты же не забыла, что должна навестить синьора Петтини?

* * *

Старенькая машинешка Николетты давно почила в бозе. Даже магия Сирены, сестры Пенелопы, а по совместительству хозяйки локанды и главной местной ведьмы не помогла.

Сколько лет прошло, а Николетта так и не смогла забыть, как стояла Сирена у ее заглохшего авто, что-то шептала и нежно поглаживала капот. И машина завелась, поехала как новенькая. Toccata, прикосновение… особая магия, которой владеют ведьмы в горных деревнях Базиликаты. Подчиняющая себе неодушевленные предметы в реальной жизни, а не в сказках. Но мертвых луканские ведьмы не оживляют, нет у них такой силы, вот и машинка скончалась от старости.

Всю жизнь прожила Николетта в этих краях, но впервые увидела тогда токкату и впервые поняла, что мир вокруг сложнее, чем обычно представляется людям.

В соседнюю деревню автобус ходит не регулярно, пришлось садиться на «Веспу». Скутер – палочка выручалочка в таких случаях. Николетта застегнула шлем, проверила, плотно ли сидят очки, не задралась ли где юбка. А потом стартанула с горы, да так лихо, что Джузеппе из соседнего дома повертел пальцем у виска. Но она, разумеется, этого не заметила. Притормозила, лишь увидев маленькую хрупкую фигурку с палочкой, шустро двигающуюся по обочине.

– Buongiornо, синьора Джервази. Как вы себя чувствуете?

– Доброе утро, Николетта. Спасибо, я чувствую себя настолько хорошо, насколько это вообще возможно. Вы же знаете, что мне сто четыре года?

– Конечно, синьора Джервази, ваш возраст славится по всей Лукании и вы дарите нам всем надежду на долгое будущее!

– Боюсь, моё будущее не будет таким уж долгим, – сказала древняя синьора без тени жалости к себе.

– Вы плохо себя чувствуете? Мне жаль это слышать. – Николетта приготовилась выслушать длинные жалобы.

– Чем меньше я думаю о своих проблемах, тем лучше. Это звучит немного угрюмо, потому что наступила осень, а я ее терпеть не могу. Напоминает об увядании. Я предпочитаю весну, когда земля просыпается и оживает.

– Но в этом году осень почти не чувствуется, правда? Воздух такой тёплый, словно на дворе май.

Они поболтали бы еще немного, но синьора Джервази заявила, что у нее много дел, а каждый норовит остановить и справиться о здоровье. Это приятно, но так до вечера никуда не доберешься. И резво поскакала по обочине.

У Николетты сжималось сердце, когда она замечала, какой маленькой и худенькой, почти бестелесной становится Пенелопа. Маэстра казалась вечной, но в такие минуты все внутри сжималось от страха. Что она будет делать без подруги, изменившей ее жизнь? Поэтому она всегда останавливалась поболтать с синьорой Джервази, как бы не спешила, долгожительница в здравом уме действительно давала ей надежду.

Она срезала путь до Бернальи по извилистым узким дорогам, петляющим среди полей и рощ, и вскоре оказалась на окраине маленького городка. Без труда нашла нужный дом и припарковала скутер на обочине дороги. Размяла руки, сколько не садилась она за руль скутера, так и не научилась расслабляться, вцеплялась в него до посинения пальцев.

Синьор Петтини, конечно, неприятный тип, но в деле была какая-то загадка, а это возбуждало любопытство. Вот только как они с Пенелопой поймают странного вора?

– Вы опоздали. Ну… хорошо, входите,– пробурчал хозяин раздраженно, словно не ему, а Николетте нужна была это встреча.

– Сначала я хотела бы…

– Поднимемся наверх, я покажу вам чулан, откуда украли колодки. Петтини начал подниматься по изящной деревянной лестнице, посередине которой тянулся узорчатый ковёр.

Николетта не двинулась с места. – Я хотела бы сначала осмотреть все входы в дом, включая подвальные двери и окна. Если позволите, – добавила она гораздо тише.

Петтини остановился и несколько мгновений они смотрели друг на друга. Хозяин первым не выдержал, покачав своей огромной головой.

– Как хотите, – хрипло сказал он. – Входную дверь вы только что видели.

– Как давно этот замок на двери? Вы пользуетесь внутренним засовом, когда находитесь дома? – Теперь она могла дать фору любому карабинеру, умела задавать правильные вопросы и идти в правильном направлении.

– Нет, не пользуюсь. Ну, иногда, если вдруг вспомню об этом по пути наверх. Вы же не намекаете, что кто-то заходит, пока я здесь? Иначе они бы не смогли залезть в шкаф в моей спальне!

– Я задаю обычные вопросы, синьор Петтини, успокойтесь. Смысл обычных вопросов – составить общую картину, я должна представлять общую картину безопасности в доме.

Петтини пожал плечами и отвел взгляд. – Замок стоит уже довольно давно. С ним никогда не было проблем, я его не менял.

– У кого ещё есть ключ?

– У моих детей, наверное, но, как я уже сказал, они в университете и не были дома уже полгода. Мы с ними не очень-то ладим. Не каждая семья, знаете ли, счастливая и жизнерадостная компания.

– А вы уверены, что они не возвращались, может быть, приезжали повидаться с друзьями, что-то в этом роде?

– Не могу сказать, что это категорически невозможно, – сказал Петтини, повышая голос. – Но мои дети не крали распорки! Это абсурд!