С новыми книгами всегда много работы. Продавцы открывают и разбирают коробки, осматривают содержимое на предмет брака (это не редкость). Проверяют, прислали ли им то, что они заказывали.

Годы тяжелого физического труда отразились на Воне. У него накопился целый ворох штрафов за парковку, несколько тысяч: он предпочитал оставлять большой коричневый фургон в неположенном месте, а не пытаться припарковаться на узких, неровных и запруженных улицах Вест-Виллидж. Начала болеть спина. В конце концов он перешел на кабинетную работу.

Вон не являлся сотрудником «Трех жизней» и не был покупателем, но без него представить магазин уже невозможно. Он всегда находил минутку поболтать с продавцами, а они – с ним. Его знали даже постоянные клиенты. Иногда он уезжал на пару недель навестить родных на Антигуа или брал больничный; в эти дни его подменял другой Санта, который работал ничуть не хуже. Но все так привыкли видеть Вона с коробками, открывающего двойные красные двери, что, когда их приносил кто-то другой, к радости при виде новых книг примешивалась капелька меланхолии.

1. Бенджамин Франклин

Представляя книжный магазин, мы мысленно видим ряды стеллажей, аккуратно расставленные в витрине бестселлеры, думаем о возможности тихо побродить вдоль полок. Магазин Бенджамина Франклина выглядел совсем иначе. В многолюдном кирпичном здании стояли печатные прессы в деревянных рамах и пузатые бочонки с типографскими чернилами; лежали рулоны бумаги и наборные шрифты (Франклин использовал «Кэзлон», но предпочитал «Баскервилль»); с потолка свешивались сохнущие страницы, и повсюду валялось старое тряпье^[6]. Жители Филадельфии заходили сюда забрать почту. Мальчишки выбегали из дверей со стопками газет.

Магазин Франклина не носил названия «Книжная лавка Бенджамина Франклина», «Книги Бена» или «Книжные находки Франклина», ведь самого понятия «книжный магазин» тогда еще не существовало. Концепция книжного магазина – розничного предприятия, где продаются только книги и ничего кроме книг, – в эпоху Франклина находилась еще в зародыше. Но Франклина определенно можно отнести к книготорговцам. Учителя покупали у него школьные учебники, священники – религиозные книги. Почти все хотели обладать его знаменитым альманахом. Он рассылал поэмы Гомера, политические трактаты, книги и брошюры на всевозможные темы в колонии по всему миру. Он никогда не ограничивался одним родом занятий; его работа никогда не была скучной. Владелец магазина, торгующего книгами оптом и в розницу, печатник (а иногда и переплетчик), редактор (а иногда и автор), маркетолог, издатель, почтмейстер – чем он только не занимался.

Обаятельный, трудолюбивый и не чуждый литературному труду, Франклин, безусловно, хорошо подходил для этой работы, особенно в сравнении с другими отцами-основателями: слишком сварливым Адамсом, гордым Вашингтоном, антагонистичным Гамильтоном, расточительным Джефферсоном и стеснительным Мэдисоном. Хотя он прославился как государственный деятель, дипломат и изобретатель, его становлению способствовал именно опыт в книготорговле. Всю жизнь он называл себя печатником. Понимал, что людей определяют прочтенные ими книги, а читать они будут те книги, которые напишут авторы, отберут издатели, напечатают типографы и продадут книготорговцы.

Жизнь Франклина охватила почти весь восемнадцатый век. За эти годы американские колонисты стали более образованными и обрели национальное самосознание. Отчасти это произошло благодаря книгам. Отчасти – благодаря самому Франклину.

«Как только у меня в руках оказывалось немного денег, я тут же тратил их на книги», – писал Франклин о своем детском увлечении чтением. И верно, юный Бен был настоящим книжным червячком и обгонял ровесников по успеваемости. Его отец, Джозайя Франклин, не сомневался, что мальчику уготована судьба священника, но он плохо знал своих детей, тем более что Бенджамин был в семье пятнадцатым. Он родился в 1706 году и был наделен не только умом, но и нестандартным мышлением, скептицизмом и лукавством. Джозайя в конце концов отказался от мечты послать сына в колледж – это было ему не по карману – и решил подыскать для него подходящее ремесло. К десяти годам Франклин уже работал в семейном бизнесе. Ему это не нравилось. Он не хотел всю жизнь варить мыло.

В двенадцать лет Бенджамин поступил на работу в типографию своего старшего брата Джеймса, расположенную в нескольких кварталах от скромного дома семьи Франклинов в Бостоне. Он подписал девятилетний контракт, юридически обязывающий его работать на Джеймса весь этот срок, не жениться, не играть в азартные игры и не посещать пивные заведения. Впрочем, эти развлечения его и не интересовали; он хотел одного – читать. Его любимыми книгами были «Путешествие пилигрима» Джона Баньяна и «Сравнительные жизнеописания» Плутарха.

Предприятие братьев Франклин находилось в центре колониальной книжной и типографской вселенной. В Бостоне, основанном в 1620 году, тогда насчитывалось всего десять тысяч человек, и все они жили и работали возле скалистой гавани. Хотя по европейским меркам город был маленьким и провинциальным, он являлся сердцем Британской Америки.

Первая типография в этом регионе возникла в 1638 году в городе Кембридже, стоявшем напротив Бостона на берегу реки Чарльз. Типография обеспечивала нужды первого в Америке колледжа, основанного всего двумя годами ранее. Ее клиентами были студенты и преподаватели Гарварда и университетская библиотека. (В будущей столице книгоиздания Нью-Йорке первая типография появилась лишь в 1694 году.)

Само по себе удивительно, что у юного Франклина имелся доступ к книгам. Если верить описям завещаний конца семнадцатого века, в 65 процентах колониальных домов книг не было. В оставшихся 35 процентах обычно находились одна или две книги; как правило, речь шла о Библии. В более обширных домашних коллекциях имелись пьесы, поэтические сборники, а иногда и порнографические издания. Но в целом книжный рынок был очень маленьким; в соответствии с желаниями правительства и лидеров религиозных общин издавались в основном религиозные трактаты. Таким образом, первые книгопечатники, в том числе Джеймс Франклин, занимались изданием проповедей и сборников церковных гимнов, печатали кодексы, бланки, плакаты и газеты. Книги в современном понимании выходили из-под печатного пресса крайне редко.

Большинство книг привозили из Европы через лондонских посредников по заказу обеспеченных граждан. В Бостоне было несколько книготорговцев, закупавших книги в Старом Свете для последующей перепродажи в Новом. Первым книгопродавцем Старого Света считается Хезекая Ашер. Друзья называли его Хез.

Ашер жил над маленьким магазинчиком, где продавались книги, памфлеты, сахар и вино. Поскольку книжный рынок тогда был очень маленьким, книготорговцы зарабатывали продажей сопутствующих товаров: лотерейных билетов, музыкальных инструментов и продовольствия. Вслед за магазином Ашера появились и другие; они находились вокруг городской ратуши, административного здания, служившего коммерческим, общественным и политическим центром Бостона. Здание ратуши опоясывала открытая галерея с несколькими книжными лавками. Планировкой эта галерея напоминала афинскую агору, где торговцы группировались по роду деятельности: в одном месте продавали только вино, в другом – только рыбу. Книготорговцы – а в Афинах роль книг играли папирусные свитки – занимали место в самом центре площади. Прилавки со свитками в древних Афинах, пожалуй, можно назвать первыми в мире книжными магазинами, возникшими 2500 лет назад.

Первые американские книжные тоже были передвижными. В 1686 году из Англии прибыл Джон Дантон и привез с собой несколько ящиков книг, тщательно отобранных, чтобы удовлетворить вкусы читателей-пуритан. Конкуренты встретили его с лицами, напоминавшими «прокисший эль жарким летом». Один предложил выкупить весь товар и отправить его восвояси. Но Дантон не сдался и устроил временный «склад» в Бостоне, а потом еще один в Салеме. Жители Новой Англии изголодались по книгам, сообщал он, но платить за них не торопились.

Примерно в то же время в Бостон прибыл еще один английский книготорговец. Бенджамин Харрис скрывался от закона: на родине его разыскивали за печать и продажу мятежной литературы. Приехав в Бостон, он обосновался на Кинг-стрит и открыл первый в Америке книжный, совмещенный с кофейней и типографией. Посетители пили кофе, чай и горячий шоколад, знакомились, говорили о книгах, политике и религии и формировали зарождающееся колониальное публичное пространство. Магазин Харриса стал одним из первых предвестников «Барнс энд Ноубл»: там тоже было кафе, и в нем делался акцент на бестселлеры – религиозные трактаты, альманахи и учебники.

В 1717 году, когда Джеймс Франклин открыл собственную типографию, бостонский книжный рынок по-прежнему мог считаться неразвитым. В 1711 году в городе случился разрушительный пожар, сгорела ратуша, а с ней и первые книжные магазины. Бенджамин Франклин начал работать с братом в 1718 году и делал это с большим удовольствием; ему нравилось печатать, читать, редактировать, распространять газету брата, которую тот недавно начал издавать, и выкладывать литеры наборного шрифта. Последнее представляло собой трудоемкий процесс, в ходе которого литеры необходимо было расположить в зеркальном отражении. Единственной проблемой был Джеймс, человек несдержанный и даже склонный к агрессии.

Жизнь в Бостоне имела свои преимущества: для Франклина это был доступ к книгам. В то время он уже занимался литературной деятельностью и писал очерки для газеты «Нью-Ингланд Курант», в издании которой сам принимал непосредственное участие. Поскольку Джеймс ни за что бы не напечатал статьи за авторством младшего брата, Франклин подсовывал свои работы под дверь типографии и подписывал их псевдонимом Сайленс Дугуд^[7]. Он изменил почерк и придумал себе целую личность, притворившись вдовой священника. Джеймс был впечатлен литературным мастерством «вдовы» и напечатал четырнадцать ее очерков. Даже выдуманное альтер эго Франклина обожало книги: Сайленс Дугуд писала, что книги «настраивают разум на великие и благородные идеи».

Одной из идей, о которых Франклин прочел в книге, было вегетарианство. Он решил попробовать отказаться от мяса, рассудив, что это сэкономит деньги («дополнительные средства на покупку книг») и время (чтобы больше читать). Он соблюдал диету довольно долго, но не мог устоять перед куском хорошей трески. Франклин очень любил рыбу.

Тем временем его брат-мясоед попал в серьезные неприятности. В июньском выпуске «Нью-Ингланд Курант» Джеймс опубликовал статью, высмеивающую политиков Массачусетса, не способных приструнить пиратов. Колониальная администрация не оценила критику. Поскольку в то время свободы прессы еще не существовало, Джеймса посадили в тюрьму.

Франклин был вынужден взять на себя управление типографией. Он ничуть не возражал и не скучал по брату. Под именем Дугуд он опубликовал эссе собственного авторства, в котором рассуждал, что «не может быть общественной свободы без свободы слова, являющейся правом всякого человека». Возможность на время стать издателем принесла Франклину удовлетворение, но этого было мало. В семнадцать лет он все еще был связан контрактом с братом и бежал из Бостона в Филадельфию.

Измученный, растрепанный и голодный, он прибыл в город. В первый день стащил «три большие слоеные булочки», нашел ночлег и устроился на работу к Сэмюэлю Кеймеру, одному из двух филадельфийских печатников. Вскоре Франклин зарекомендовал себя как умелый ремесленник. Впечатленный его успехами, губернатор Пенсильвании предложил ему открыть собственную типографию. Надеясь на поддержку губернатора и лояльность самого богатого и надежного заказчика – государства, Франклин уже представлял, как его бизнес будет процветать.