Этот разговор состоялся во время завтрака. Телевизор тем временем рассказывал о том, что огромное напряжение континентальной плиты наконец-то оказалось снято и теперь у жителей страны впереди были многие годы безоблачного существования. В традиционно сейсмоопасных местах новости выглядели менее весёлыми. Там продолжало трясти, и им никто не обещал, что это когда-нибудь закончится.

Вулканы выбрасывали пепел в Италии, Исландии, на Камчатке, в Индонезии и по всей Америке. Уровень океана за прошедшие сутки снизился ещё на несколько сантиметров. В южной Атлантике в небо ударил мощный паровой гейзер, свидетельствующий о начинающейся вулканической активности. В двух местах, почти противоположных друг другу, в Китае и на островах Туамоту случился самый настоящий электрический шторм. Молнии бушевали несколько минут, оставив после себя оплавленный песок и сильный запах озона.

Новости о природных катаклизмах подавались скороговоркой, коротким блоком, в отличие от криминальной хроники, спорта и жизни артистической богемы.

– Эх, жаль, на дачу не накопила, – вздохнула мать. – Соседи вон разъезжаются.

От дома отъехала легковушка, гружённая вещами даже на крыше. Дачный домик, как показалось Денису, при любых землетрясениях был не опасен.

– Меньше толкучки на лестнице будет, – произнёс он и добавил: – Если что.

– Если что, – повторила мать. – Как это страшно, оказывается.

– Ладно, ма, не будем нагнетать. Обойдётся всё. Лифтами не пользуемся и храним НЗ в машине. Если случится землетряс, когда мы на работе, то встречаемся перед домом, а там решим, куда бомжевать отправимся.

– Какой ты у меня большой уже, рассудительный. – Мать погладила сына по голове. – С тобой и бомжевать не страшно.

Денис засмеялся.

– Вместо палатки пилу и топор куплю.

– Вот и правильно. Всё будет хорошо, глядишь, и барышня у тебя появится какая-никакая, съездим на шашлычки в лес.

– Хорошая у меня будет барышня. – Денису не понравилось материно «какая-никакая».

– Конечно, это я к слову. Найдётся тебе под стать. Ну ладно, пора на работу собираться. – Мать встала из-за стола.

– Ма, ты это, если будут ещё толчки, выбегай наружу, – искренне переживая за родительницу, предупредил Денис.

– Хорошо. И ты тоже выбегай сразу. У вас там вообще не работа, а братская могила. Фу, что я болтаю. – Мать постучала себя по губам. – Давай, пока.

– Пока.

Интернет не удивил ничем апокалиптичным. Всё как обычно, тряхнуло, полыхнуло, вода чуть-чуть опустилась, всплыл сваренный заживо косяк рыбы, муж-футболист подрался с женой-моделью, известный политик сказал, что сегодня будет гораздо лучше, чем завтра. То ли оговорился, то ли что-то знал.

С одной стороны, Денису хотелось, чтобы в мире существовала какая-то тревожность, будоражащая кровь ожиданием глобального события, но с другой, представив себя его жертвой, думалось, что ну его на фиг, пусть всё остаётся как есть.

Дорога до работы в этот день показалась ему какой-то особенно приятной. Он любовался деревьями, вдыхал тополиный запах, аромат горячей вишнёвой камеди, янтарём застывшей на стволах. Рассматривал птиц: голубей, лениво отходящих в сторону, пугливых воробьёв, пикирующих с ветки на ветку, грачей, каркающих высоко в тополях. Раньше Денис по дороге пребывал в своих мыслях, не обращая внимания на окружение, но сегодня почему-то в голове было пусто, и эту пустоту заполнило желание наблюдать. Солнце было всё таким же неприветливым, но Денис надел панаму и майку с длинным рукавом.

На работе, к его облегчению, было прохладно. Чиллер за ночь удалось починить. На пневматике сидел всё тот же новенький угрюмый тип. Денис хотел с ним поздороваться, но тот намеренно отвёл взгляд. «Социопат», – подумал про него Денис.

Через час привычной работы, после нескольких клиентов, события вчерашнего вечера начали стираться из памяти. Всё было как обычно. Играла музыка, ходили зеваки и покупатели. Денис сходил в супермаркет за обедом, после чего совсем забыл о вчерашнем инциденте. Напомнили о нём две дамы, проходящие мимо и громко обсуждающие его между собой.

Как обычно, они обвиняли газоперерабатывающий завод во всех грехах. Можно было подумать, что если под городом и существовали пустоты, то виной их обрушения был совсем не мощные толчки земной коры.

Денис полазил по интернету. Тряхнуло по всей длине Уральских гор и больше всего на севере. После мощного толчка все ждали, что будет ещё, но приборы не зафиксировали даже мелких колебаний. Высоколобые мужи поспешили всех успокоить известием, что старые плиты снова остановились на ближайшие тысячелетия. Их заявление вызвало сомнение в правильности траты денег на ненужные вещи.

За день Денису перепало две шабашки, присовокупив доход от которых к имеющимся деньгам, он всё же купил комбинированный топор-пилу-лопатку, три баллона с газом и одноконфорочную походную плитку. Покупка обошлась ему в недельный бюджет. Денег было жалко, но Денис решил, что пусть лучше инструмент лежит в багажнике и греет душу.

К вечеру снова начались перебои с кондиционированием. Воздух в торговом комплексе из-за массы народа и тысячи горячих ламп мгновенно стал невыносимо жарким. Администрации пришлось извиниться перед покупателями и закрыть комплекс на два часа раньше. Денис отписался боссу, снял выручку, положил её в банкомат и вышел из здания вместе с толпой народа.

Солнце ещё пекло. Домой идти не хотелось, и Денис сделал кружок до дома по всему району, Малой Земле. Он увидел, что по крайней мере в двух домах имелись лопнувшие стекла, а в одной кирпичной многоэтажке вывалился кусок стены на месте лестничного прохода. Никто и никогда в Оренбурге не строил сейсмоустойчивого жилья, и было страшно представить, что случилось бы со всеми этими многоэтажками, тряхни их как следует.

Машина матери стояла у подъезда. Денис позвонил ей, чтобы она сняла её с сигнализации. Семейный седанчик квакнул сиреной и услужливо открыл крышку багажника. Денис сложил в него купленное имущество и махнул рукой матери, выглядывающей с балкона. Машина закрылась.

– Почему так рано? – спросила удивлённая мать, когда сын вошёл в дом.

– Кондеи опять сломались. Жара как в бане. Купил что планировал. А ты?

– Блин, Денчик, забыла, замоталась, платье себе новое купила и… короче, на консервы денег не хватило. Да и не надо уже, я думаю. На работе сказали, что всё уселось на место, больше трясти не будет.

– С тобой всегда так, ма, – упрекнул её Денис. – Договоришься, а потом: «Ой, блин, забыла, замоталась».

– Ну прости, сынок. Завтра куплю, обещаю, целую коробку кильки в томате.

– Сварится твоя килька в машине. Купи соль, спички, мыло и туалетную бумагу.

– Прямо с утра перед работой заеду в магаз и всё по списку куплю. Обещаю. – Мать подцепила маникюрным ногтем передний зуб.

– Знаю я цену твоим обещаниям, – проворчал Денис и пошёл в спальню скидывать с себя одежду.

На подоконнике он увидел баллон монтажной пены.

– Это я купила, чтобы ты дырку в стене запенил. Я сама бы сделала, только не умею. – Мать произнесла это извиняющимся тоном, будто променяла счастье сына на баллончик пены.

– Ща запеню, – пообещал Денис.

Он скинул одежду, чтобы нечаянно не заляпать её пеной, вставил трубку в щель и выдавил.

– Готово.

– Как, уже?

– А чего там возиться?

– Ты такой у меня рукастый, явно не в мамку пошёл.

– Спасибо.

Денис помылся в душе и сел ужинать. Мать на скорую руку приготовила отварной рис с подливой. Она положила ужин в тарелку и подала сыну.

– А ты заметил, что сегодня ни разу не трясло? Вообще.

– Хм, точно, весь день тихо было.

– Может, и не надо дурью маяться, запасы делать?

– Купи немного. Не понадобятся – потом покупать не надо будет.

– Ладно. Точно, отец.

После ужина мать оккупировала компьютер, не давая Денису сыграть во что-нибудь. Он не стал спорить с матерью и вышел подышать на балкон перед сном. Ночь была тёмной. Над городом и так звёзд почти никогда не видно, а эта вообще была такой, будто мир накрыли чёрным непроницаемым покрывалом. Свет от фонарей упирался в этот свод, создавая иллюзию близкого неба.

На горизонте, в стороне Ростошей, горизонт несколько раз полыхнул вспышками молний. Такая жара рано или поздно должна была нейтрализоваться хорошей грозой. Из прилепившейся к дому пивнушки вышла шумная компания. Один из парней споткнулся о бордюр и растянулся. Его товарищи принялись неистово ржать во всё горло. Денис закрыл окно и вернулся в дом.

– Всё тихо? – спросил он у матери, долбящей по клавиатуре.

– Какое тихо? Помнишь дядю Аркадия, приезжал к нам лет десять назад?

– Смутно.

– Он сейчас на Чёрном море, в Евпатории. Говорит, там ужас как тухлыми яйцами воняет.

– И чёрт с ним, пусть отдыхает дома, на речке, где пахнет тиной. Спокойной ночи.

– Ага, спокойной ночи, Денчик.

Мать продолжала отстукивать послания, не повернув голову.

Последний день

– Подъём, соня, – разбудила мать Дениса. – На улице снова чем-то воняет.

Тот принюхался. Опять пахло горячим железом.

– Солнце красное?

– Не знаю, как-то сумрачно.

Мать отодвинула штору. Комната наполнилась красноватым светом.

– Вот чёрт, опять то же самое. – Денис поднялся и посмотрел в окно. – Чтобы сегодня сделала запасы.

– Сделаю.

Мать ушла раньше, пока Денис чистил зубы. Он услышал её голос сквозь шумную струю воды, бьющуюся об умывальник. Отвечать не стал из-за пены во рту. Когда он вышел на кухню, солнце уже успело вернуть себе обычный жёлтый цвет. Денис решил, что не стоит принимать его необычное поведение за признак скорого землетрясения. У этого явления могли быть и вполне человеческие причины. Горящие поля, например, или обочины, или нефтяная вышка горит где-нибудь, заволакивая небо дымом.

Денис собрался и вышел на улицу. У дома сидел ханурик с разбитым лицом, постоянный клиент пивнушки. Голова его на тощей шее непрерывно двигалась, а мутный взгляд пытался сфокусироваться на Денисе.

– Это, братан, дай полтос, болею, – еле выговорил ханурик.

– Иди в жопу, не брат я тебе.

Денис развернулся и пошёл на работу. Сегодня был последний рабочий день, а затем два дня выходных. Ноги несли легко. Он улыбался прохожим, красивой девушке так вообще ощерился до ушей. Улыбнулся бродячему коту, сидящему на ветке, но тот проводил Дениса испуганным взглядом.

– Ты что, с ума сошёл? – услышал он крик старушки, у которой не получалось справиться с карманной собачкой на поводке.

Собака неистово вертела головой, упёршись лапами в землю, словно решила, что пора положить конец жизни на поводке. Несмотря на свой трёхкилограммовый вес, животное трясло бабулю, как безвольную куклу. Старушке удалось подтащить питомца к себе. Она попыталась взять на руки непослушную собаку, но та укусила её за руку, вырвалась и побежала прочь, поднимая пыль поводком.

Денис бросился наперерез ошалевшему псу и в прыжке наступил на поводок. Собаку дёрнуло назад, она упала и завизжала, будто ей наступили на хвост. Денис, не обращая внимания на её протесты, потащил собаку к хозяйке. Бабуля семенила навстречу, чуть ли не со слезами на глазах глядя на свою обезумевшую «жучку».

– Что с ней? – Денис протянул поводок старушке.

– Сама не знаю. С утра какая-то бешеная. Думала, на двор захотела, а она и тут бесится. Прекрати, Злата! Отдам дяде, он из тебя котлету сделает.

– Что вы её пугаете? Не сделаю я из тебя ничего. Не ем я собачатину. – Денис протянул ладонь в сторону собаки, но животное оскалилось.

– Спасибо, сынок, что поймал.

Старушка медленно потащилась к дому, дёргая собачонку. Денис давно заметил, что у животных, с которыми старики обращаются как с детьми, вечно какие-то проблемы с характером. Они взбалмошные, эгоистичные, нарциссичные, да ещё и с приступами неконтролируемой паники.