Балтийский фактор (страница 5)
Непосредственно в Таммерфорсе Красной гвардией руководил Юкка Абрамович Рахья – младший из трех братьев, внесших огромный вклад в победу финской революции. Средний из этой троицы – Эйно Рахья, который к нам присоединился в январе, – немало постарался и для Российской революции, возглавляя охрану Ленина с июля по конец октября 1917 года и осуществляя его связь с ЦК партии.
Для вооружения Таммерфорского полка Красной гвардии я выделил триста заручных винтовок (сверхкомплектных по наличному числу солдат). При этом были приняты все меры предосторожности, дабы эту передачу скрыть не только от финской буржуазии, но и от своих же рядовых солдат (в курсе был только Дивизионный комитет, давший разрешение на эту передачу). Из казармы винтовки были перевезены солдатами в штаб 106-й дивизии, который помещался рядом с рабочим домом, куда красноармейцы перенесли их, укупоренными в ящики.
Занятия и тренировки с красногвардейцами мной и другими офицерами дивизии производились по ночам непосредственно в Рабочем доме и его дворе. К этому времени я уже свободно говорил по-фински (Куусинен оказался прав – третий иностранный язык действительно дается намного легче, чем два первых), поэтому мне это было несложно. Несмотря на все принятые нами меры безопасности, информация об этом обучении все-таки выплыла наружу. В конце декабря у меня состоялась неофициальная беседа с помощником губернатора полковником Кремером, который посоветовал мне не вмешиваться в местные дела. Как-либо помешать мне в городе, комендантом которого был мой ставленник поручик Муханов, он был неспособен. Поэтому устным внушением дело и ограничилось.
В других местах происходило иначе. Пять ящиков винтовок, доставленные по железной дороге окружному секретарю местной социал-демократической партии и начальнику местной Красной гвардии Августу Иогановичу Веслею, были конфискованы.
С переменным успехом такая борьба продолжалась до конца января 1918 года. Отряды Красной гвардии формировались в крупных промышленных центрах, занятых русскими войсками, в южной части Великого княжества Финляндского, в то время как Белая гвардия группировалась преимущественно на севере и западе в районе Николайштадта, а также на востоке в Карелии. Источниками формирований красных были рабочие, белых – буржуазия, крестьянское население и интеллигенция, преимущественно шведская.
Глава 4. Другая сторона (За два месяца до дня «Д»)
Генерал-лейтенант российской армии барон Карл Густав Эмиль Маннергейм
Я никогда не сомневался, что мой род берет свое начало от свейских конунгов, бороздивших Балтийское море на хищных драккарах и державших в страхе население всех прибрежных европейских государств. Но смог проследить свое генеалогическое древо только до Хеннинга Маргейна, родившегося в конце XVI века в Гамбурге. Мой прадед, Карл Эрик Маннергейм, был шведским графом и одним из основателей Великого княжества Финляндского, добившимся его автономного статуса от Александра Первого.
Сейчас, после достижения пятидесятилетнего возраста, у меня появилась реальная возможность не только продолжить дело прадеда, но и пойти дальше, основав свое собственное государство.
Отец разорился и бросил семью, не оставив мне наследства и не передав графского титула. Поэтому мне с детства пришлось заботиться о себе самому. Безденежному барону было трудно подняться в захудалой провинции, которой в то время являлось Великое княжество Финляндское, поэтому я пошел на службу к русскому царю и служил ему тридцать лет. Удачная женитьба на дочери московского обер-полицмейстера генерала Николая Устиновича Арапова, давшего за дочь богатое приданое, вывела меня в высший свет и позволила не сильно напрягаться на службе. Я выставлял своих лошадей на скачках, играл в карты, танцевал на балах, в 1895 году завел роман с графиней Елизаветой Шуваловой (Барятинской), которая была старше меня на 12 лет и уже вошла в бальзаковский возраст. Из тринадцати лет, которые я числился в Кавалергардском полку, мне фактически пришлось тянуть лямку меньше половины этого срока, так как 14 сентября 1897 года высочайшим указом был переведен в Придворную конюшенную часть с оставлением в списках Кавалергардского полка, с окладом в 300 рублей и двумя казенными квартирами: в Санкт-Петербурге и в Царском Селе.