На кровати, как и ожидала, увидела своего дядю, который слишком сильно изменился за прошедшие два месяца. Кожа стала бледнее, словно прозрачнее, щеки впали, глаза обрамляли глубокие тени. Он заметно похудел, и даже под больничной пижамой угадывалась худоба, угловатость, чуждая ему прежде. Помимо этого, мне прекрасно было известно о том, что скрывается под тканью одежды. Синяки. Его кожа не только побледнела и пожелтела, но на ней появились и синяки. Такие, словно его кто-то побил. Всё это – последствия заболевания.

Когда дядя увидел меня, губы дрогнули, сложившись в слабую, но искреннюю улыбку, полоснувшую по сердцу сильнее любого диагноза.

– Я оставлю вас одних, – тихо сказал доктор, положив руку на ручку двери.

Кивнула, даже не отрывая взгляда от дяди. Дверь мягко закрылась за доктором, и в палате стало тихо, слишком тихо, если не считать равномерного писка монитора и капель, падающих из капельницы в прозрачную трубку.

– Конечно, они сообщили тебе, Аника. Не стоило уходить с работы… это был лишь легкий приступ.

– Легкий приступ, дядя? – переспросила и подошла, присев на край кровати. – Это был не легкий приступ.

– А что мне оставалось сказать? – он слабо пожал плечами, и тонкая жилка на шее болезненно обозначилась. – Я не хочу, чтобы ты каждый раз мчалась, бросая всё. У тебя своя жизнь.

– Дядя, ты моя жизнь, – вырвалось у меня, и я почувствовала, как горло предательски сжало. – Ты же знаешь, что у меня никого, кроме тебя, нет.

– Знаю, моя хорошая. Именно поэтому я и не хочу быть обузой.

– Эй, – я коснулась его руки, встретив взгляд карих, как и у меня и его брата, моего отца, глаз, – не говори так. Ты для меня никогда не был обузой. Никогда.

Вновь слабая улыбка.

– Доктор Фернандас рассказал, да? Про операцию, – поджала губы и кивнула. – Я давно догадывался, что страховки не хватит.

– Мы что-нибудь придумаем, – прошептала я. – Я найду выход. Увеличим кредит, продадим… что-нибудь ещё, Дерек.

Всё, что угодно, чтобы это только помогло.

Я редко к нему обращалась по имени, в основном просто «дядя», это вошло в привычку с самого детства.

– Помнится, я учил тебя быть реалисткой. Ты знаешь, что мы и так продали всё, что можно было. Оставили самое необходимое для жизни. Поэтому это, – он поднял дрожащую руку и обвел окружающее пространство, – уже бесполезно.

– Я устроюсь на ещё одну работу…

– Ты и так работаешь на двух.

Да. Правда. Это пришлось сделать, чтобы как-то продолжать существовать.

– Значит, возьму дополнительные часы… продам свой ноутбук, я найду выход. Обещаю тебе.

Он тихо рассмеялся, но смех больше напоминал сиплый кашель.

– Если операция будет означать, что ты погрязнешь в долгах на всю жизнь… я не соглашусь. Я прожил немало, Аника. А тебе… у тебя еще впереди вся жизнь.

– Тебе только пятьдесят исполнилось, дядя. Это мало.

– Ранее ты говорила, что я слишком стар.

– Я шутила! Всегда просто шутила, – и мои, и его губы растянулись в одинаковые слегка натянутые улыбки.

Дядя сжал мою руку и заставил наклониться, чтобы он смог поцеловать меня в лоб.

– Аника, – по его интонации сразу поняла, что следующие его слова мне не понравятся, – пообещай мне, что ты не будешь делать этого.

Я бы соврала, если бы сказала, что не понимаю, о чем он. Потому что я сразу поняла, что именно имеет в виду дядя.

– Аника?

В его карих глазах уловила волнение, поэтому выдала короткий кивок и сообщила:

– Хорошо. Я обещаю.

Дерек выдохнул и прикрыл глаза, успокоившись. Только вот со мной последнего не произошло из-за тяжести во всём теле.

Дядя прекрасно знал, что я могу решить сделать в таком случае…

Он приподнялся на руках, и я поправила подушки под его спиной, чтобы ему было удобнее в таком положении.

– Сыграем партию?

– Конечно, – согласилась я и отошла к комоду, из которого достала шахматы.

Дядя сдвинулся в сторону, чтобы я села, хотя думала просто пододвинуть раздвижной столик, чтобы было удобнее играть, но по итогу не стала этого делать.

– Белые или черные? – спросила у него.

– Давай, как обычно.

Кивнула, и дядя взял коня белого цвета в одну руку, сжав в кулак, второго – черного только в другую руку, с которым поступил также и отклонился от подушек, после чего завел руки за спину и переложил несколько раз между собой фигуры.

– В какой?

– Левая.

Он протянул мне черного коня.

Отлично.

Мы расставили фигуры, он свои белые, я – черные, и дядя сделал первый ход пешкой, передвинув её сразу на две позиции вперед.

Я наклонилась к доске, держа пальцы над своими фигурами. Мгновение думала, будто в шахматах решалась не только партия, но и нечто большее… наша жизнь.

Тоже сделала ход пешкой, правда пододвинула её только на одну позицию, освободив место для слона.

– Я догадываюсь, что ты задумала, – хрипло усмехнулся дядя. – Опасно для дебютантов.

– Ты сам меня учил. Забыл?

– Нет. Я думал, что ты забыла уроки.

– Только не твои, – я повела конем, выставив его под углом.

Мы играли медленно, тщательно, будто каждое движение имело вес. Он задумывался чуть дольше обычного, морщил лоб, прикрывал глаза, словно считал в уме варианты. Я старалась делать вид, что не замечаю, но сердце каждый раз болезненно сжималось, ведь раньше он двигал фигуры быстрее, увереннее, теперь же силы уходили даже на такую мелочь.

– Знаешь, – сказал он, двигая ладью и тихо постукивая костяшками пальцев по фигурке, – шахматы и жизнь похожи. Всегда кажется, что впереди у тебя куча ходов. Но иногда партия заканчивается раньше, чем планировал.

– Не говори так, дядя, – отрезала я, сдвигая пешку. – У нас ещё много ходов. И в жизни тоже.

– А вот это правильный настрой, – слабо улыбнулся он и повёл конём, подбираясь ближе к моим фигурам.

Мы обменялись несколькими пешками, и почти сразу я забрала его слона, а он моего коня.

Опасно.

Дядя чуть оживился, те же морщины у глаз разгладились, взгляд стал острее, в нём мелькнула та же искра, что всегда появлялась, когда мы играли.

– Шах, – произнёс он, двигая ферзя.

Я закусила губу и поспешно прикрыла короля ладьёй.

– Быстро ты пошёл в атаку.

– Надо пользоваться моментом, – усмехнулся он, но в голосе проскользнула усталость.

Думай, Аника.

Взгляд заскользил по шахматной доске, просчитав все возможные варианты дальнейшего развития событий.

Я ответила выпадом коня, поставив угрозу его ферзю. Дядя замер, долго смотрел на доску, потом перевёл взгляд на меня.

– Умеешь играть рискованно.

– Кто меня этому научил?

– Ты сама. Я всегда говорил, чтобы ты действовала более… плавно и просчитывала всё наперед. Не рисковала, Аника.

– Иногда риск оправдан, – тихо заметила я, делая ход пешкой, открывая дорогу своей ладье.

– Иногда… это чаще, чем ты думаешь, – парировал он, и его ферзь снова метнулся вперёд, угрожая моей обороне.

Я скользнула пальцами по фигурам, ощущая шероховатость дерева.

Дядя ослабил защиту короля. Я заметила это в тот самый момент, когда уже коснулась очередной фигуры.

Как поступить?

Мысли хаотично завертелись в голове, в поисках того самого идеального варианта, исхода событий.

Двинула ладью на свободную линию.

– Хм, – задумчиво протянул дядя и сузил глаза. – Подготавливаешь почву.

Он подвёл слона, перекрывая мне часть поля. Но именно этого я и ждала. Конь рванул вперёд, снова вынуждая его ферзя отступать.

Его ладья попыталась выйти на открытую линию, но я тут же заблокировала её пешкой, благодаря чему вскоре мои фигуры окружили центр.

– Аника, это же ловушка, – несмотря на слова, я ощутила гордость.

– Это партия, дядя, – улыбнулась и подвинула ферзя.

Через три хода я забрала его ладью. Он попытался отыграться, но силы были на моей стороне. Моя ладья встала на открытую вертикаль, ферзь поддержал её.