– В детском саду. Или с бабушками, если болеет.

– Марина столько времени проводит в лицее, – задумчиво произнес Максим. – Наверное, совсем не видит своих детей.

– Зато чужие в ассортименте, – засмеялась Маша. – Есть же выходные, праздники, каникулы. Мы ведь тоже не видим родителей, целый день в лицее. А раньше еще все вечера во Дворце спорта проводили, домой приходили только спать. Знаешь, может, так и лучше. Меньше времени вместе – меньше конфликтов. Родителей всегда что-то не устраивает – не так сидишь, не так свистишь, а чужие люди и не заметят, подумают, что это твое обычное состояние.

– И ты совсем не скучаешь по ним?

– Нет, – удивилась Маша. – А ты разве скучаешь?

– Я… не то, чтобы скучаю… и не совсем по ним. Скучаю скорее по свободе выбора. Раньше я после школы приходил домой, мог заняться чем-то по своему усмотрению или вовсе ничем не заняться, а теперь весь день расписан.

– Но это же хорошо, – возразила Маша. – Больше успеешь.

Максим усмехнулся.

– Успеешь больше, если времени меньше?

– Как ни странно, да, поверь мне. С нашими бесконечными тренировками у нас было всего несколько получасов в день, когда можно сделать уроки или почитать. И если не в эти полчаса, значит, никогда. Это очень дисциплинировало. Теперь все не так…

Маша вдруг посерьезнела и задумалась. Максим поспешил увести разговор от темы, которая явно была непростой для Маши.

– Наверное, просто мне тяжело столько времени проводить в общественном месте. Я скучаю не по родителям, а по одиночеству, – усмехнулся он. – У тебя нет потребности в одиночестве?

– Нет, – все еще задумчиво сказала Маша. – Я даже кино предпочитаю смотреть с Андреем и книжки ему вслух читаю, хотя он и не очень это любит. Ты, наверное, один в семье?

– Да, – ответил Максим и отчего-то нахмурился.

– Ну вот… А я с детства привыкла, что нас двое. Мне кажется, мне будет скучно с самой собой.

– Странно. Мне с тобой совсем не скучно. Наверное, ты себя недооцениваешь, – пошутил он.

Максим еще в начале разговора понял, что постоянные упоминания об Андрее его раздражают. Но он не знал, как их избежать, и боялся, что всякая попытка разговора на эту тему может вовсе отпугнуть Машу от общения с ним. Приходилось терпеть.

Около семи часов Маша, наконец, объявила, что "должна прекратить дозволенные речи", поскольку подготовительные курсы по математике сейчас должны закончиться, и они с Андреем пойдут домой.

– Ты хорошо рассказываешь, – сказал ей напоследок Максим. – Мне повезло с проводником.

– А ты хорошо слушаешь, – улыбнулась Маша в ответ.

***

"Биографию" Маша рассказывала в следующий четверг, Максим все-таки уговорил ее, да и не особо она сопротивлялась.

– Это совсем не так интересно, как тебе кажется, – пыталась отшутиться она. – Я родилась в один прекрасный летний день… Или в непрекрасный… Возможно, он был пасмурным и дождливым, а то и вовсе…

– Давай будем считать, что день был прекрасным, – нетерпеливо перебил ее Максим.

– Ты опять собираешься меня перебивать после каждого слова? – притворно возмутилась Маша.

– А ты не отвлекайся. День, в который ты родилась, не мог не быть прекрасным.

Маша не знала, что ответить на столь категоричное заявление, поэтому продолжила.

– Моя жизнь началась очень странно – родители поссорились еще до моего рождения. Даже до моего зачатия. Мама очень… вспыльчивая, с ней нелегко. Они поссорились, как бы расстались, и папа нашел себе другую девушку. Потом они снова помирились, и он бросил эту девушку. Какое-то время они были счастливы с мамой… насколько вообще могут быть счастливы друг с другом два таких разных человека. Но в один прекрасный день… Нет, я никогда не избавлюсь от этого штампа, – возмущенно перебила сама себя Маша. – Кто вообще придумал, что все гадости происходят в "один прекрасный день"? И зачем? В целях усиления контраста что ли? Или это утешение такое?

– Давай обсудим идиоматические проблемы русского языка в следующий раз? – предложил Максим. – И так мало времени, а ты его еще тратишь нерационально!

– Узнаю Яшкин тайм-менеджмент, – засмеялась Маша. – Она и тебя уже достала сказкой о потерянном времени? Ладно, ладно, слушай, – сдалась она под его выразительным взглядом. – В этот дурацкий день они оба узнали, что Наташа, бывшая девушка папы, беременна. Когда папа ее бросил, никто этого не знал. То есть, она-то знала, но ему не сказала, не хотела удерживать такими методами… Вот…

Маша замолчала.

– И что дальше?

– Дальше… Я уже говорила, что у мамы дурной характер? Она даже слушать ничего не стала, выгнала его сразу и все. Она не умеет прощать. И не умеет просить прощения. У нее вообще эта часть психики отключена. Сначала она сильно злится, кричит и ругается, потом что-то перещелкивается, и она больше не злится. При этом ей не требуются извинения или раскаяние, этот щелчок происходит независимо, просто время должно пройти. Мы это еще в детстве поняли, что ее лучше не трогать, когда она сердится, нужно просто не попадаться ей на глаза. Пройдет полчаса, и она придет, как ни в чем не бывало, даже если мы были страшно виноваты. – Маша замолчала, видимо, задумавшись о маме с ее жутким характером.

– А потом выяснилось, что она тоже беременна? – продолжил за нее Максим.

– Да, – не удивившись его догадливости, ответила Маша.

Максим хмыкнул.

– Что? – подозрительно спросила она.

– А презервативы тогда еще не придумали? – пошутил Максим.

– Эээ… Я никогда не обсуждала такие проблемы с родителями. Возможно, папа их не любит. Или мама… – Маша вдруг смутилась, до нее дошло, что она обсуждает с полузнакомым парнем очень деликатную проблему. Но быстро расслабилась под насмешливым взглядом его серых глаз, поняв, что он шутит, а не осуждает ее безалаберного родителя.

– И слава Богу, что не придумали, – утешил ее Максим, – ведь тогда ты бы не родилась.

– Да ну тебя…

– Не сердись. Рассказывай дальше.

– Дальше папе пришлось выбирать, и он не выбрал маму… что неудивительно, ее сложно выбрать, можно только смириться с ее неизбежностью. У мамы была лучшая подруга Ира, они дружили с детства, жили в соседних квартирах и вместе работали в одном салоне – подруга была парикмахер, а мама делала маникюр. Ира недавно родила ребенка и растила его одна, парень бросил ее, когда узнал, что она беременна, и потом никогда больше не появлялся в ее жизни.

– Он тоже не знал о презервативах? У вас тут какая-то аномалия просто…

Маша строго на него взглянула, и он знаками показал, что заткнулся.

– Это был мальчик по имени Андрей. Вероятно, если бы не он, я бы никогда не появилась на свет. Они тогда по очереди сидели с ребенком, и маме, видимо, очень захотелось своего такого же. А тут как раз подвернулся папа, у которого было одно неоспоримое достоинство, – он не знал о существовании презервативов. – Они оба захохотали от удачно продолженной шутки. – В общем, маму ничего не пугало, потому что перед глазами был пример Иры. Раз им удалось растить вдвоем одного ребенка, значит, справятся и с двумя.

– Получается, что он старше тебя почти на год?

– Чуть больше. Год и три месяца у нас разница.

– А как получилось, что вы в одном классе?

– А что тебя смущает? В школы принимают и в шесть лет, и в семь, и в восемь. Ты знаешь, что у Белки есть брат в одиннадцатом классе?

– Нет. При чем тут он?

– Брат-близнец, – объяснила Маша. – Родители посчитали, что Белла не готова к школе в шесть с половиной лет, а Марк готов. А у нас получилось наоборот.

– Ты была готова?

– Да нет, не в этом смысле. Я была полная дура.

Максим поморщился.

– Не говори так о себе. Мне неприятно.

– Я с тех пор поумнела, – утешила его Маша. И рассмешила.

– Так все-таки – зачем? Если ты была… ну ты понимаешь… – Максим чуть прикусил нижнюю губу, пытаясь не смеяться.

Маша тоже улыбнулась.

– Он отказался без меня в школу идти.

– Как – отказался?

– Ну… как-то. Я уже плохо помню. Он очень упертый. Если что-то решил, то скорее мир кончится совсем, чем он изменит решение. Ира говорит, что их спасало только то, что обычно он принимал правильные решения, которые особо никому не мешали. Не всегда, конечно. Есть история о том, как нас хотели отдать в садик. Идти в разные со мной группы он категорически отказался, и мамам каких-то героических усилий и кучи денег стоило устроить нас в одну группу. Но тут возникла непреодолимая преграда – он отказался днем спать. Категорически. Типа дома он не привык, не будет и в садике начинать. Уложить его силой не могли, он орал и мешал спать другим детям. Оставлять в группе было нельзя, так как надо было проветривать и вообще отдыхать воспитателям, это их законные два часа, и им не нужен посторонний ребенок. В общем, он с неделю посидел на стуле в группе, после чего уже никакие деньги не помогли договориться с садиком, его оттуда вежливо попросили. Или не вежливо, я не помню. Пришлось нам сидеть дома. Правда, недолго. Кому-то пришла в голову светлая мысль отдать нас на фигурное катание. Вернее, мне пришла. Я увидела его по телевизору и очень-очень захотела так кататься. И тут началась совсем другая жизнь…

Маша вдруг замолчала, задумавшись о чем-то, видимо, приятном, так как глаза ее светились, а на лице блуждала джокондовская полуулыбка. Максим некоторое время любовался этой улыбкой, но, когда пауза слишком затянулась, потребовал продолжения.

– Мне было три года. Ему, соответственно, четыре. Но мы уже умели кататься, потому что мой папа с нами занимался, он нас научил стоять на коньках, поэтому мы в своей группе считались самыми продвинутыми, остальные умели только ползать по льду.

– Так твой папа… он вас все-таки не бросил?

– Ну… он не бросил меня. Он всегда был где-то рядом, помогал деньгами и вообще… Он дал мамам денег на открытие своего салона, покупал нам коньки, костюмы для выступлений, оплачивал поездки на соревнования. И вообще мы много времени проводим вместе, у них очень хорошая семья, у меня есть сводный брат и две сестры, и я никогда не чувствовала себя там чужой.

– Брат – это… тот самый? Из-за которого расстались твои родители?

– Да. Его зовут Олег. И он… очень классный. Мне с ним повезло.

– Вы с ним почти ровесники, ведь так?

– Полгода разницы. Ровно. Он родился пятого февраля, а я – пятого августа.

– Тогда почему он не учится в лицее?

– Он учится, только в другом, в физико-математическом. Потому что сильно умный, – засмеялась она. – Меня окружают сплошные математики, деваться от них некуда. А если честно, тетя Наташа просто не хотела лишний раз встречаться с моей мамой, у них не очень дружеские отношения.

– А как у отца получается содержать две семьи? Кем он работает?

– Он занимается недвижимостью. Что-то строит, продает, покупает, я никогда особо не вникала. Вот, например, пристрой к лицею – это его работа. Правда, по заказу городской администрации, это уже Маринин муж постарался. – Маша засмеялась. – Видишь, у нас тут мафия, все друг с другом повязаны.

– Зачем администрации пристрой к лицею?

– Они используют это здание для своих мероприятий – конференций каких-нибудь, праздников, выборы там проводятся, соревнования городские. У нас очень хороший большой зал. И столовая удобно расположена. Ну то есть этот пристрой делался и для лицея, и для нужд города одновременно.

– Здорово вы устроились, – одобрил Максим. – Только ты отвлеклась от темы.

– Я не отвлеклась, просто тема кончилась. Дальше в моей биографии идет сплошное фигурное катание. С небольшими перерывами на учебу, сон и еду. И оно продолжалось до этой весны.

– А что случилось этой весной?

– Бросила, – коротко ответила Маша и нахмурилась.

Максим почувствовал, что продолжать эту тему она не хочет, но все-таки осторожно спросил:

– Почему?

– Так сложилось…