– Дело в воде, – выдавила я. – У меня нет воды. Скважина, наверное, засорилась. Или насос сломался. В общем, всё не работает. Я… э-э-э… подозреваю, вы знаете, кого можно вызвать? Или как это починить?

Он медленно, преувеличенно обвёл взглядом меня – с ног до головы: пыльные туфли, испачканная блузка, солнцезащитные очки (я их тут же сняла), мой явно не сельский вид. Его губы дрогнули. Неужели улыбка? Нет, скорее гримаса презрения.

– Нет воды? – он хмыкнул. – А что, ты золотой унитаз из города не привезла со встроенным фонтаном и резервуаром с родниковой водой?

Я почувствовала, как щёки запылали. От злости? Стыда? Всё вместе.

– Очень смешно, – процедила я сквозь зубы. – Я не прошу вас чинить мою воду… Просто подскажите, куда позвонить. Прошу вас, дайте номер сантехника.

– Сантехника? – он фыркнул, как лошадь (у него точно есть лошадь, я уверена!). – Здесь сантехник – это я. Или ты. Или гуси, если их научить.

– Вы?! – я чуть не поперхнулась. – Вы… сантехник?

– А кто же? – он скрестил руки на груди. – Ты думаешь, тут, как в твоём городе, есть аварийная служба, которая работает двадцать четыре на семь? Скважина забилась, да? Возможно у тебя старая система. Надо чистить, продувать. Насос, возможно, клинит.

Вот это засада.

– И вы можете всё починить? Прошу вас, почините мой насос… Скважину и что там ещё…

Он вздохнул так, будто я попросила его отдать мне почку. И помолчал, изучая моё поникшее состояние. Видимо, пыльные круги под глазами и дрожащая нижняя губа (я старалась изо всех сил изобразить несчастную себя) тронули даже его каменное сердце. Немного.

– Ладно, – вздохнул он, будто делая огромную поблажку. – Я могу посмотреть. Но только завтра утром. Сейчас я занят. Но не жди чудес. И приготовься к тому, что будет грязно. Очень. Твои… туфельки от кутюр это не оценят.

Туфельки?! Я покраснела.

У меня, кстати есть резиновые сапоги. И да, они от кутюр. Прозрачные в цветочек.

– Я… я не… – начала я, но он уже повернулся, чтобы уйти.

– Меня зовут Богдан, – представился он.

– Лика… – промямлила своё имя.

Он кивнул и сказал:

– Можешь идти. И запасись терпением, Лика.

И скрылся в доме, хлопнув дверью перед моим носом. Даже на чашку кофе не пригласил. Хотя в курсе, что я без воды.

Я стояла посреди его двора, под презрительными взглядами гусей, чувствуя себя полной идиоткой. Без воды. Без машины. С мотоциклом, на котором не умею ездить. С велосипедом со спущенными колёсами. И теперь я должна ждать его милостивого появления завтра утром?

– Чудесно, – прошептала я, плетясь обратно к своему пыльному дому. – Просто чудесно.

На обратном пути я споткнулась о корень и чуть не упала в лопухи. От обиды и усталости на глаза навернулись слёзы. Горячие, солёные, смешивающиеся с пылью на щеках.

Крещение деревней, Лика. Полное погружение в саму суть сельской жизни.

Единственное светлое пятно в этом кошмаре: Богдан завтра он придет. С инструментами. И починит мне воду.

Глава 2

* * *

– ЛИКА —

Воздух в спальне был густым, пахло нафталином и тоской.

Я закуталась в одеяло, которое, казалось, хранило секреты прошлого века, и попыталась уснуть. Моя шёлковая пижама скользила по телу, напоминая о днях, когда жизнь была проще, а главной дилеммой был выбор между лодочками и танкетками.

Но ночь в деревне, как выяснилось, не знает слова «покой».

Сначала кто-то закричал пронзительно, будто его душил призрак прошлого. Потом завыл, то ли ветер в трубах, то ли одинокий волк, то ли моя собственная фантазия, разыгравшаяся от одиночества. Затем послышалось скуление, жалобное, трогательное, словно кто-то просил прощения за все грехи человечества.

А потом воцарилась тишина. Такая звенящая, что казалось, будто сама вселенная затаила дыхание, готовясь к чему-то ужасному.

И она не обманула.

Полы в доме заскрипели. Сначала робко, потом наглее, словно невидимый гость решил проверить, сплю ли я или уже схожу с ума.

«Ружьё», – промелькнуло в моей голове. – «Мне нужно ружьё. И арбалет. И сигнальные ракеты. И собаку, очень злую и страшную».

Крутилась и вертелась в кровати. Сон не шёл. Но усталость взяла верх, и на рассвете я провалилась в тяжёлый сон, где меня преследовали маньяки с топорами и недобрыми намерениями.

Утро наступило внезапно и с размахом. В дверь забарабанили так, будто там стоял Тор, решивший опробовать свой новый молот на моей двери.

Я вскочила на кровати, сердце колотилось, как сумасшедшее.

За окном темно.

Где я? Что происходит?

Попытка встать обернулась катастрофой, я свалилась с кровати, больно ударив локоть.

«Ааа, сука, вот оно, наследие развода. Дом в глуши и ушибленные конечности», – пронеслось в голове.

Я застонала, вспоминая вчерашний день и понимая, что это сосед. Это Богдан пришёл чинить скважину.

Спотыкаясь о порог, я едва не скатилась кубарем с лестницы, но каким-то чудом удержалась, схватившись за перила, которые, кажется, были готовы предать меня в любой момент и рассыпаться трухой.

И вот я распахнула дверь, сонная, злая.

На пороге стоял он, мой сосед, в клетчатой рубашке цвета увядшей надежды и с ящиком инструментов в руке.

– Доброе утро, – просипел он, усмехнувшись, рассматривая меня изучающим взглядом. – Насос и скважину ещё нужно чинить? Или ты сама справишься?

Естественно я не справлюсь!

– Богдан, и тебе утра, – я попыталась сделать голос твёрдым, но он прозвучал как писк испуганной мыши. – А ты знаешь, сколько сейчас времени?

– Конечно. Уже пять утра. Время чинить насос, – ответил он.

Я скривилась и обняла себя за плечи. Было холодно. И дом ледяной. Я не разобралась, как включать систему отопления. Решила спросить об этом Богдана. После того, как он починит мне воду.

– Я чуть не сломала себе всё, что можно, пытаясь добраться до двери, – пожаловалась я, потирая ушибленный локоть.

– Кхм, подушка у тебя на лице оставила след. Очень мило. Напоминает карту сокровищ.

Я вздохнула, понимая, что это утро уже не спасти, протёрла руками лицо. Я была пыльная, грязная. Мне хотелось спать.

– Богдан, может, в следующий раз ты будешь стучать чуть тише? Или, например, пришлёшь смс-ку?

– А что, будет следующий раз? – спросил он серьёзным тоном. – Кстати, от тебя пахнет нафталином.

Я не могла сдержать стон ярости.

– Ладно, – сдалась я. – Чините насос, скважину или что там сломалось…

– Если ты решила пойти дальше спать, то я тебя разочарую. Мне нужна будет помощь. Иди, переоденься во что-то… не такое чистое и сексуальное. И обуй сапоги, Лика.

Я недоумённо нахмурилась. Я же не голая! И посмотрела на себя. Н мне красивая шёлковая пижама бело-жемчужного цвета. Летящие штаны и топ на бретельках… Капец.

Я замёрзла, и топ не стал скрывать мою грудь и затвердевшие соски.

* * *

Сбегала в туалет и чуть не зарыдала от отсутствия воды. Ничего не смыть. Никак не помыться. Одна надежда на Богдана.

Сняла пижаму и, дрожа от холода, быстро натянула кружевные трусики. Потом последовала битва с джинсами, которые обтягивали меня так, будто пытались вернуться в те годы, когда я ещё верила в любовь с первого взгляда.

Из чемодана я вытащила самую некрасивую вещь на свете, рубашку в морском стиле от того самого английского бренда, который, кажется, шил униформу для капитанов Титаника. Чопорная, строгая, с полосками, кричащими: «Да, я городская дура, но я стильная!».

На ноги носочки с кружевом, а завершала образ пара дизайнерских резиновых сапог, прозрачных и в цветочек, будто специально созданных для того, чтобы чинить скважину с намёком на гламур.

Я собрала волосы в кичку на макушке, небрежно, но так, чтобы казалось, будто я только что сошла с обложки журнала о сельской жизни, и спустилась на первый этаж.

Богдан уже копался в технической комнате, изучая акваробот для насоса с видом человека, который видел всё.

Он что-то бормотал под нос, тыкая в настройки роботизированной системы, которая, казалось, давно сдалась и ждала перерождения.

– Как дела? – спросила я, стараясь звучать уверенно. – Ты понял причину поломки?

Он обернулся и замер. Его взгляд скользнул по моей рубашке, задержался на прозрачных сапогах, мельком оценил кичку на макушке, и нахмурился так, будто я только что предложила ему починить насос с помощью заклинания.

– Скважина, похоже, засорилась, – произнёс Богдан, наконец, сдержанно, как хирург, сообщающий плохие новости. – И насос сгорел.

Он помолчал, изучая моё лицо, и добавил с лёгким укором:

– И, естественно, у тебя нет запасного насоса…

Я фыркнула, подпирая рукой бок.

– Я похожа на девушку, которая возит с собой запасные насосы для скважины? – проворчала я.

Богдан покачал головой и вздохнул, поворачиваясь к прибору.

– В следующий раз, когда будешь выбирать наряд для ремонта, добавь каску. С цветочками, конечно.

Я не смогла сдержать улыбку.

– А что, будет следующий раз? – вернула его же фразу.

Мужчина хмыкнул.

* * *

Я стояла рядом с Богданом, стараясь выглядеть полезной, хотя мои познания в скважинах ограничивались тем, что из них течёт вода.

Холодный утренний ветер играл торчащими прядками моих волос, а Богдан с видом профессионала, которому покорились все водные артерии округи, раскладывал инструменты с таким выражением лица, будто готовился к операции на открытом сердце.

Потом он надел каску с фонарём, открыл тяжеленную крышку люка, и спустился по лестнице в колодец. Оказалось, там был бетонный пол и ещё одна крышка, которую он с огромным трудом сдвинул.

– Лика, бросишь мне ключ на семнадцать? – его голос прозвучал спокойно, почти ласково, и я с готовностью сбросила ему на голову блестящий металлический предмет, который, как мне казалось, был именно тем, что он попросил.

Он ловко его поймал и покачал головой, усмехнувшись:

– Это отвёртка, милая. Но спасибо за старание.

Поднялся и взял то, что нужно.

Я покраснела, как школьница, пойманная на списывании. Богдан тем временем что-то там поделал и начал вытаскивать наружу, очевидно, сам насос.

Тащил его долго. Обалдеть, какая глубокая у меня скважина.

Когда он вытащил наружу сгоревший, заилившийся и вообще ужасно грязный насос, он сказал:

– Сейчас вернусь к себе, привезу тебе новый насос. Считай, ты родилась под счастливой звездой, потому что у меня есть запасной и идеальный для твоей скважины. И ещё кое-что принесу, чтобы почистить саму скважину, она сильно загрязнилась.

Я закивала как китайский болванчик.

Оказывается он приехал ко мне на машине. На огромном пикапе, который был оставлен на дороге у моего забора.

Минут через пятнадцать Богдан притащил какой-то жутковатый аппарат, похожий на помесь пылесоса и устройства для подавления восстаний.

– Э-э-э… – перепугалась я.

– Компрессор, – пояснил он, заметив мой испуганный взгляд. – Будем продувать. Вода для этого не нужна. Только воздух.

Я кивнула, делая вид, что поняла каждое слово. На самом деле мне было интереснее наблюдать за тем, как мышцы на его спине напрягаются под тонкой тканью клетчатой рубашки, когда он настраивал этот монстр. Рубашка ужасная, а вот тело под ней шикарное.

Утреннее солнце играло на его загорелой коже, и я поймала себя на мысли, что чистить скважину не такое уж и скучное занятие.

Он включил компрессор. Грохот заполнил пространство, заглушая пение птиц и шёпот листьев. Я чуть не взвизгнула от неожиданности.

Богдан сосредоточенно направил шланг вглубь скважины, а я, как верный оруженосец, подала ему один раз гаечный ключ.

– Держи, – бросил он вдруг мне, и я поймала здоровенный железный крюк, едва не выронив его от неожиданности прямо себе на ногу.