Каждая минута царапала зазубренным стеклом мои нервы, и к тому моменту, как пробил урочный час, я весь извёлся и постоянно озирался, готовый кинуться на Соломона, едва завидев. Но чёртов обманщик не появлялся, заставляя меня волноваться ещё сильнее, чем раньше.

Четверть часа, полчаса, час.

Я не понимал, что делать, и чувствовал на себе недовольные взгляды волшебников, в красках представляя, как они среди бела дня открутят мне голову, но громилы отчего-то не спешили.

Увлечённый этими размышлениями, я не сразу заметил оживление в дальней от меня части площади, где та плавно перетекала в узкий проезд между двумя каменными домами. Поначалу я терзался, не зная, как будет воспринята моя попытка уйти, но толпа росла, и я, не сумев сдержать любопытства, отправился смотреть, что же там случилось.

Привычно проложив себе локтями путь в первые ряды представления, я обомлел. Прямо на улице, за грудой старых дощатых лотков и бочек лежали вповалку пять окровавленных тел – все как один широкоплечие, высокие, бородатые и одетые в мантии и шляпы со звёздами.

Глава 3

Эмилия увидела, как я захожу в лавку, и в ужасе отшатнулась, будто от звенящего цепями призрака.

– Вы!.. – воскликнула она. – Убирайтесь прочь! Вам не место здесь!

– Сударыня, не бойтесь, я не причиню вам вреда!

– Я сказала, убирайтесь! Вон! – Она схватила с прилавка огромные ножницы, с которыми было бы не стыдно появиться на дуэли. – Я закричу!

– Прошу, выслушайте! – взмолился я. – Я помог, когда вам грозила опасность, помогите же и вы мне!

– Я ничего вам не скажу, – решительно заявила Эмилия, сморщив свой прелестный носик.

– Мне и не нужно ничего говорить! Я равнодушен к любым вашим секретам, но дело в том, что из-за гибели вашего друга волшебника…

– Он мне никакой не друг! Мы просто поравнялись с ним на рынке.

– Хорошо, пусть будет так, – я примирительно поднял ладони. – Но дело в том, что теперь меня разыскивают колдуны, которые считают, что это я прикончил вашего… Эм-м, того, с кем вы поравнялись на рынке.

– И что же вы хотите от меня?

– Прошу, если вам не сложно и если у вас есть такая возможность, передайте кому-нибудь из Цеха волшебников, что их собрата убили разбойники, а я тут совершенно ни при чём!

Эмилия на мгновение задумалась, но затем дёрнула головой и нахмурилась пуще прежнего:

– Признайтесь, вас подослал герцог?

– Да не знаю я никакого герцога! – Мой голос был полон отчаяния, но девушку это не смягчило.

– Вы лжёте!

– Клянусь! Мадам, я готов поклясться всем, чем хотите!

– Вы говорите, что не знаете герцога, но вы следили за мной!

– Я… Не буду лгать, я следил за вами. Но лишь потому, что человек, который меня нанял, представился вашим мужем!

– А как он выглядел? – насторожилась Эмилия. – Пожилой, в смешном берете и очках?

– Именно так! Вы знакомы с ним? О, только скажите, где он и как его найти, – и я лично проучу мерзавца! – я схватился за эфес. На лице девушки появилась тень улыбки.

– Да, знакома. Но если вы не врёте, то вам лучше бы забыть о его существовании, а, встретившись случайно, развернуться и бежать без оглядки.

– Только скажите, прошу вас! Только скажите! – наседал я, не решаясь, впрочем, вытащить шпагу и стать посмешищем.

– Не будьте глупцом! – прикрикнула Эмилия. – Вы не представляете, что это за человек. И чем меньше вам известно, тем выше ваши шансы выжить… – она опустила ножницы и помотала головой. – Я попробую передать волшебникам, что вы ни при чём. А вы идите и забудьте обо всём, что произошло. А лучше – помолитесь как следует, чтобы тот человек забыл о вас или посчитал незначительным.

Я ещё раз попытался выяснить имя нанимателя, но Эмилия была непреклонна, а я не слишком настойчив: хотелось поскорее покончить с этой историей.

Пообещав поговорить с волшебниками, девушка выставила меня за дверь. Когда я уходил прочь от лавки, наслаждаясь чувством невероятного облегчения, само солнце, казалось, светило ярче и радостнее.

Удалившись на приличное расстояние, я вдруг остановился и хлопнул себя по лбу: прекрасное настроение мгновенно улетучилось, едва я вспомнил об убитых волшебниках возле площади. Я забыл упомянуть о них, а ведь колдуны наверняка припомнят мне это. Со стороны всё выглядело так, словно я рассказал обо всём загадочному герцогу – и тот устроил коварную ловушку!

Обратно в лавку я почти бежал.

Когда я вернулся, девушки не оказалось за прилавком.

– Эмилия! – позвал я. – Простите ради бога мою назойливость, я забыл упомянуть нечто существенное!..

Никто не отзывался. В лавке было тихо, и поэтому я подошёл к двери, уводившей в соседнюю комнату, чтоб посмотреть там.

– Эмилия! Эми… – Я взглянул за прилавок, и в тот же миг вся кровь в моих жилах превратилась в лёд.

Несчастная девушка лежала лицом в пол и раскинув руки – неестественно белая, застывшая, будто рассыпавшийся манекен. Рядом с головой лежали ножницы, которыми она угрожала мне: похоже, неизвестный убийца их не испугался.

Охнув, я отступил назад, к двери – и та в следующее мгновение распахнулась, впуская ватагу огромных, широкоплечих и запыхавшихся от бега волшебников.

Глава 4

Конечно же, меня никто не стал слушать.

Как я ни кричал, что не виновен, что всё это совпадение, случайность, ошибка, я не добился ничего, кроме новых оплеух. Я думал, что волшебники прикончат меня на месте, но вместо этого они основательно надавали мне подзатыльников, связали руки, накинули на голову воняющий затхлостью мешок и куда-то потащили, не забывая отвешивать затрещины, чтоб помалкивал.

Всё более-менее успокоилось, лишь когда меня швырнули на пол кареты и как следует придавили ногами, чтобы, видимо, лишний раз не дёргался.

Щёлкнул кнут, зацокали по камню копыта, а мои несчастные рёбра были вынуждены ещё некоторое время испытывать на себе даже самую мелкую неровность мостовой.

Дорога дала немало времени на раздумья о том, что же меня ждёт, и эти раздумья были очень тягостными.

Скорее всего, меня убьют.

Скорее всего, перед этим будут пытать.

Шансы на то, что меня выслушают и поверят, разумеется, существовали, но вероятность этого была ничтожно мала. Я бы скорей поверил в то, что Д’Арнуццо вдруг обретёт плоть и явится спасать своего преданного поклонника.

Впрочем, несмотря ни на что, я отчаянно хватался за надежду: она одна не давала мне упасть в пучину уныния и пропасть навсегда.

Когда мои рёбра были напрочь отбиты, будто над ними поработал профессиональный мясник, карета остановилась. Я весь превратился в слух, но конвоиры молчали. Они подняли меня с пола, взяли под руки и повели неизвестно куда. Сначала, судя по жаре и пробивающемуся сквозь мешок солнечному свету, мы шли по улице, но затем – раз, два, три, четыре, пять ступеней – поднялись на крыльцо. Стало темно и прохладно. Спустя мгновение я споткнулся и был вознаграждён хорошей затрещиной, от которой всё содержимое моей головы вздрогнуло, как студень в кастрюле.

– Будешь задерживать нас – прирежем прямо тут, – прорычали мне на ухо.

Я взмолился:

– Хотя бы говорите, когда будут ступеньки!

Вместо ответа меня взяли под руки и потащили наверх. Я пытался цепляться носками сапог, брыкаться и изображать припадок, но волшебники с упорством старых мулов несли меня к неизбежности.

– Чёрт бы побрал этих чародеев, – ворчал громила слева от меня. – Сами на ковре-самолёте катаются вверх-вниз, а нам приходится пешком бегать…

– Да ну его, этот ковёр, – отвечал ему правый. – У него перил нет, а высота такая, что мокрого места не останется, если свалишься.

Последние ступеньки дались им с большим трудом: я слышал пыхтение, сипение и сдавленные ругательства, а потом колдуны с напряжённым «Хэть!» закинули меня наверх, как свиную тушу на телегу.

Скрипнула дверь, звук шагов пропал, заглушённый мягким ковром, и с меня наконец-то сняли мешок.

– Кого вы сюда притащили, болваны? – На меня уставился сухой старичок с добрыми глазами и длинной седой бородой. Он носил роскошную синюю мантию, на которой было столько золотого шитья, что она, пожалуй, смогла бы защитить от пули или кинжала.

– Это Дюфон, – ответил ему один из моих провожатых. – Он прикончил Эмилию.

– На-адо же. – Доброты в глазах изрядно поубавилось.

Я понял, что этот старичок – магистр Цеха волшебников собственной персоной, и если он не поможет мне, то моё дело – дрянь.

– Это ошибка! – воскликнул я. – Клянусь вам! Ваши люди всё неправильно поняли! Я не убивал Эмилию! Я не…

– Тише-тише, молодой человек, – старичок улыбнулся. – Пожалуйста, не кричите. Сейчас мы во всём разберёмся. Ребятки, где вы его нашли?

– Над телом Эмилии, – пояснил один из «ребяток». – Бедняжка ещё не успела остыть.

– Ага-а… – протянул магистр. – Что вы на это скажете, юноша?

– Я пришёл к ней сегодня, чтобы попросить помощи!

– Помощи? – Седые взлохмаченные брови взметнулись вверх. – И какого же рода помощь вам требовалась?

– Поговорить с вашими… волшебниками. Меня против воли втянули в какое-то противостояние, а я решительно ничего не понимаю в нём! Я не знаю, зачем меня наняли следить за Эмилией…

Старик нахмурился:

– А вас наняли?

Я быстро-быстро затараторил, стараясь высказать как можно больше и боясь лишь одного – что магистр остановит меня и объявит, что я лжец и проходимец:

– Да, наняли, но умоляю, послушайте!.. Меня нанял неизвестный господин, назвавшийся мужем Эмилии! Я не знал, что бедная девушка не замужем, я не знал, что её попытаются убить, я не знаю ни о каком герцоге!..

– Но вы же говорите о герцоге, – возразил магистр, – следовательно, вам что-то о нём известно.

– О нём спрашивали ваши люди, которые вломились ко мне ночью!

– Это какие люди? – уточнил старик у своих громил.

– Группа Сезара, – подсказали ему.

– Ах, группа Сезара… Та самая группа, которая ждала вашей встречи с загадочным нанимателем и которую коварно перерезали. Я ведь правильно понимаю?

– Да, – упавшим голосом ответил я. – Но клянусь, я тут совершенно ни при чём!

– Конечно же ни при чём, – магистр погладил меня по голове. – Я верю вам, молодой человек, верю каждому слову. Верю в то, что вы не знали, на кого работаете, верю, что ничего не слышали о герцоге, верю, что не имеете отношения к гибели Сезара и его людей. И тому, что вы не убивали бедную Эмилию, я тоже верю. Это всего лишь совпадение, – тон старика не оставлял никаких сомнений: я имел дело с одной из самых ядовитых разновидностей сарказма. – Одно большое совпадение.

– Но я говорю правду!

Старик вздохнул и по-отечески взъерошил мне волосы.

– Эх, молодой человек. А вы бы сами себе поверили?..

– Да, – осторожно ответил я.

– Вздор! Вы просто очень хотите жить и лжёте сами себе.

Он был прав, но мне некуда было отступать.

– Я говорю правду, клянусь вам! Даю слово дворянина!

Волшебник рассмеялся, будто я был его внуком и только что сморозил какую-нибудь глупость, свойственную маленьким детям.

– Помилуйте, молодой человек. Вы что, проспали последние сто лет?.. Слово дворянина сейчас, к сожалению, не стоит и ломаного медяка, – его тон, понимающий и тёплый, ужасно контрастировал с произнесёнными словами. – Так что отвезите его, ребятки, в подземелье, прирежьте тихонько и вышвырните в океан. Понятно?

– Простите, магистр, а не проще ли будет прирезать его сразу?

Старик махнул рукой:

– Делайте как вам удобнее, главное – уберите его с ковра.

Нужно было что-то делать, причём срочно, и я выпалил первое, что пришло в голову:

– Ладно, господа, это зашло слишком далеко. Я не готов умирать за герцога и могу рассказать всё, что мне известно. В обмен на мою жизнь и свободу, разумеется.

Магистр издал негромкий смешок: