– Ну вот, теперь мы говорим как взрослые люди. Что стоите, ребятки? – спросил он у волшебников. – Приказ никто не отменял. Берите его и везите в подвал.

Меня тут же поставили на ноги.

– Погодите! Но я же!.. Но как же!.. Но я же могу столько рассказать!

– Не думаю, что герцог доверил бы своему чернорабочему что-то стоящее, – отмахнулся старик.

Меня потащили к выходу.

Я завопил:

– А если всё-таки доверил?!

Магистр хмыкнул:

– Стойте. Он может быть прав, – я успел обрадоваться, решив, что у меня получилось, но проклятый колдун продолжил фразу: – Выпытайте у него всё перед смертью. Дыба, я надеюсь, смазана?

– Да, магистр.

– А жаровня не дымит?

– Нет, магистр, каменщик приходил позавчера и всё исправил.

– Ну и отлично, – старик хлопнул в ладоши. – Ступайте, ребятки, ступайте. А вечером расскажете, что он вам поведал.

На обратном пути я сопротивлялся с утроенной силой, и громилы, которым я страшно надоел, просто столкнули меня с лестницы. Прокатившись по ступеням, я лишь чудом не свернул себе шею, о чём искренне сожалел – такая лёгкая смерть сошла бы за избавление.

Надо мной склонилась небритая рожа волшебника. Судя по мешкам под глазами и ядрёному винному духу, вчерашний вечер у него выдался бурный.

– Ну что же вы, господин Дюфон… – покачал он головой. – Послушайте, мы оба прекрасно понимаем, что вам не спастись. Так ведите себя как профессионал, а не как избалованный ребёнок! А я в свою очередь постараюсь облегчить вашу участь и прикончить быстро, не особо увлекаясь пытками. Я ведь тоже профессионал.

В моём положении такое щедрое предложение было трудно переоценить, поэтому я кивнул и проделал дальнейший путь до экипажа в молчании и без попыток сопротивления.

– Вниз, господин Дюфон, – попросил давешний похмельный громила. – Как в тот раз. Ах да, и кляп с мешком, уж не обессудьте, мне всё-таки придётся использовать.

– Да, конечно, – пробормотал я, после чего позволил заткнуть себе рот, подставил голову, чтоб на неё накинули мешок, и улёгся на пол кареты.

Смирившись со своей участью и впав в оцепенение, я ехал молча и неподвижно, чтоб не прогневать тюремщиков. Мной овладели апатия и жалость к самому себе: мысленно перебрав в памяти все события своей жизни, я понял, что она была столь же жалкой, сколь жалок был я, влачивший, несмотря на все усилия, почти нищенское существование.

Самобичевание не помогало, а лишь усугубляло моё состояние, и, да простит мне читатель это признание, я уже был готов разрыдаться, когда вдруг совсем рядом с экипажем раздался громкий свист.

Следом заржали кони, а все волшебники разом завопили и пришли в движение. Треск дерева, грохот выстрелов, лязг стали, предсмертные крики – карета внезапно наклонилась вперёд, и я выкатился из-под ног моих конвоиров, но лишь для того, чтобы они свалились на меня, громко ругаясь и толкаясь. Остро запахло дымом. Кляп и навалившиеся на меня тела не давали вдохнуть, и я отчаянно извивался, пытаясь выбраться из-под них.

А затем всё закончилось так же быстро, как началось, и наступила тишина.

Поражённый, я затих, но меня всё-таки заметили – схватили за ноги и потащили наружу. Я принялся лягаться, сам не зная зачем, но неизвестные нападавшие всё равно ловко выудили меня из кареты и поставили на ноги.

– Не дёргайся! – предупредили меня, после чего к моей шее прикоснулось холодное лезвие, но, к счастью, лишь для того, чтобы срезать ненавистный мешок.

По глазам ударил дневной свет, из-за которого глаза заслезились и я несколько мгновений не мог ничего разглядеть.

Расплывчатое пятно передо мной охнуло:

– Вы!.. Это вы!.. – Последовало цветистое ругательство. – Ладно, в карету его! Потом разберёмся!

Проморгавшись, я остолбенел: передо мной стоял не кто иной, как поддельный муж Эмилии.

Глава 5

Руки мне так и не развязали, зато позволили ехать в карете сидя, а не лёжа на полу, что я счёл, безусловно, добрым предзнаменованием.

Однако поездку нельзя было назвать удобной: я был стиснут между двумя огромными бородачами, от которых остро пахло порохом и кровью. Бывший наниматель сидел напротив и глядел в окно с недовольным выражением лица. Горящая карета и трупы волшебников остались далеко позади, но он не убирал ладони с рукояти чудовищного пистолета, похожего, скорее, на небольшой мушкет.

– Так как вас зовут? – я решился первым нарушить молчание.

– Соломон – Меня не удостоили даже мимолётным взглядом.

Тем не менее я не был настроен сдаваться просто так и хотел получить ответы:

– А настоящее имя?

– Послушайте, господин Дюфон, – мужчина раздражённо поморщился, – чем меньше вам известно, тем больше шансов, что вы останетесь в живых.

– О, а вы полагаете, что шансы вообще есть? – я постарался вложить в эти слова всё своё негодование.

Соломон усмехнулся:

– Есть, но их не так много.

– Так расскажите хотя бы, во что вы меня втянули! И, возможно, я стану помогать вам по доброй воле.

– Вы и так уже очень помогли, большое спасибо. – Нейтральный тон Соломона колол лучше самого ядовитого сарказма.

– И что теперь? – возмутился я. – Вы просто выкинете меня на улицу, зная, что не пройдёт и дня, как я стану покойником? Зачем тогда было спасать?

– Кажется, я догадываюсь, почему волшебники использовали кляп, – вновь поморщился бывший наниматель. – Не заставляйте возвращать его на место.

Я дёрнул головой:

– А, делайте что хотите. Могли тогда и не спасать.

– Если вы ещё не поняли, это была случайность.

– Тогда отпустите меня!

– Не так быстро. Я пока не решил, что с вами делать.

Я собрался было и дальше возмущаться, но осознал, как жалко это будет выглядеть, поэтому на какое-то время замолчал.

– Вы работаете на герцога, так ведь? – подал я голос спустя какое-то время.

Соломона это неожиданно рассердило. Он дважды постучал в окошко, за которым маячила спина кучера, и экипаж остановился. Затем бывший наниматель потянулся к ручке и распахнул дверь:

– Катитесь вон отсюда!

Я покосился на пистолет.

– Вы уверены?

– Да, уверен! – Его голосом можно было замораживать птиц на лету. – Проваливайте, чтобы я вас не видел.

– Хорошо, – я полез наружу, но вдруг остановился. – Но сперва я хотел бы видеть свои десять песо.

Фальшивый Шантье поперхнулся от моей наглости.

– Что-о?..

– Я честно заработал их. Я проследил за бедной Эмилией и защитил её от разбойников. К сожалению, спасти её спутника-волшебника не вышло, но сама она осталась невредимой. И раз уж вы – не её настоящий муж, о чём любезно сообщили волшебники, что вломились ночью ко мне в дом, то супружеской измены не было и не могло быть по определению. Поэтому, сударь, я бы попросил выплатить десять песо.

Лицо Соломона застыло, как посмертная маска. Пауза затягивалась, напряжение росло, но лишь до тех пор, пока «господин Шантье» не расхохотался во весь голос. Он смеялся добрых полминуты, хлопал себя по коленям и вытирал слёзы, пока его громилы смотрели на него взглядами умных волкодавов.

– Ладно, – сказал он, когда наконец отсмеялся и вытер глаза носовым платком. – Закройте дверь и сядьте обратно. Вы мне нравитесь.

Я, ожидая подвоха, подчинился и снова втиснулся между двух громил. Экипаж тронулся.

– Что ж, карты на стол, – наниматель снял очки и вытер стёкла о рубашку. – Моё имя действительно Соломон, и я работаю на герцога. Не могу пока сказать, кто он, но будьте уверены, что это очень богатый и влиятельный человек.

Я мысленно перебрал в памяти всех известных герцогов, и все они подпадали под это описание, а Соломон продолжал:

– Эмилия была нашим человеком при дворе его величества. Человеком, надо сказать, довольно приближённым к самому его величеству и оттого чрезвычайно ценным. Несколько недель назад герцог, на которого я имею честь работать, стал замечать, что наши дела на удивление легко срывают представители цеха волшебников. Подозрение пало на Эмилию. Мы устроили проверку: сообщили ей одной некие сведения о прибывающем в порт грузе, который волшебники точно захотели бы прибрать к рукам. Это сработало, они проглотили наживку. Дело осталось за малым…

– Проследить за ней и получить доказательства, – кивнул я. – Но почему вы наняли человека со стороны?

– Как я говорил, Эмилия была очень ценна. Она была знакома с герцогом и большинством приближённых к нему особ, поэтому требовался человек со стороны.

Картинка начала понемногу складываться.

– А кем были те, кто напал на неё и убил волшебника?

Соломон посмотрел на меня долгим пристальным взглядом:

– Этого мы не знаем. Расскажите, как всё было.

Я в очередной раз повторил историю, скучая, будто школяр, твердящий давно зазубренный урок.

– Интересно… – Соломон пожевал губами. – Записка при вас?

Я развёл руками:

– Боюсь, она осталась у волшебников.

– Ну да, ну да… – он протёр очки. – Слушайте, вы действительно убили тех разбойников деревянной шпагой?

– Это вышло случайно, – смутился я.

Ответ развеселил Соломона.

– Ещё и случайно! Слушайте, господин Дюфон, раз уж мы откровенны друг с другом, я хочу просить вас об услуге.

Стыд сменило смутное беспокойство.

– О какой?

– Сегодня среда, и до встречи осталось не так уж и много. Сходите на неё, а мы прикроем вам спину.

– О… – Реакция свободно читалась на моём лице, поэтому Соломон поторопился добавить:

– Я добавлю десять песо сверх того, что должен.

Моё лицо мгновенно изменило выражение.

– Мы договорились? – спросил Соломон.

– Но… – я всё равно чувствовал подвох. – Но ведь волшебникам всё известно! Они могут устроить ловушку!

– А мы устроим ловушку для них, – развёл руками наниматель. – Ну так что, по рукам?

Я переводил взгляд с Соломона на его людей и обратно.

– Я не уверен…

– Помогите нам, господин Дюфон! Вы же сами несколько минут назад говорили, что готовы делать это добровольно.

– Говорил, – смутился я. – Но…

– Так что же мешает? Я был с вами честен.

Ответить я не мог. В этот раз сделка вовсе не казалась привлекательной. Несмотря на дружелюбный тон Соломона, не покидало ощущение, что меня снова хотят использовать. Была ли это проверка на прочность или Соломон просто удачно нашёл для своих тёмных делишек подходящее пушечное мясо?.. Точного ответа я не знал, но догадывался.

– Вы точно прикроете меня?

– Совершенно точно.

Это прозвучало неубедительно.

– Перефразирую: вы можете гарантировать мне жизнь и безопасность?

Соломон доверительно подался вперёд. Я рефлекторно отстранился и втиснулся ещё глубже между громилами.

– Буду с вами честен, господин Дюфон. Ни один человек в мире не мог бы поручиться за вашу безопасность. Я лишь могу пообещать, что приложу все возможные усилия для того, чтобы вы остались целы и невредимы.

Поверил ли я этому обещанию? Ни на секунду. Но внутренний циник подсказывал, что особого выбора нет. Союз с Соломоном, даже такой шаткий, изрядно повышал шансы на выживание. Выйди я сейчас из экипажа и останься в городе абсолютно один – и на мою жизнь не поставили бы и ломаного сольдо.

К тому же десять песо – это всегда десять песо.

– Ну что же… – я чувствовал себя как человек, стоящий на скале над океаном и готовящийся шагнуть вперёд. – Давайте попробуем.

Портовый кабак «Якорь и бочка» выглядел ровно так, как и должен был.

Покосившееся двухэтажное здание, все углы которого провоняли мочой, до сих пор не рухнуло исключительно потому, что было с трёх сторон стиснуто добротными кирпичными складами.